Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда автостопер уселся на свое место, то на мой молчаливый вопрос ответил:
— Я напомнил ему не только о его правах, но и границах полномочий.
— Ты же имя свое не помнишь…
— Имя — нет. И всего, что связано с личным, — тоже. Но вот такую ерунду…
Из этой проникновенной речи водолаза я вынесла лишь один вердикт: врет!
Впрочем, пытаться вывести этого горе-ныряльщика на чистую воду я не стала. Решила: пусть барахтается в своей мутной глубине, садится в лужу (а его ли она или чужая — не суть), залегает в тихом омуте, как профессиональный черт… в общем, участвует в прочих фразеологических извращениях — если ему так нравится. Сделала вид, что поверила. Промолчала, прикинув, что если не буду докапываться до правды, то сэкономлю время и нервы. Жаль, что бензин таким образом сберечь нельзя.
В итоге минут двадцать мы ехали по трассе в абсолютной тишине. Такой, которую, согласно поговорке, любит счастье. А ещё — похмелье.
Мой пассажир буравил немигающим взглядом автостраду и становился все больше похожим на труп. В смысле — синел. Ибо в машине было не сказать чтобы сильно тепло. Печку я не включала, руководствуясь опытом: либо моя классика ехала с прохладным салоном, либо врастая колесами в асфальт и, опять же, не грела. Зато трубка с горячим тосолом фонтанировала в районе ног пассажира.
Посему вариант включить печку закончился бы тем, что автостопер бы согрелся, и даже очень. Но не весь, а в районе лодыжек, зато сразу до сожженной кожи. И пришлось бы Анечке везти его в травму. А так — сразу в морг. Поскольку уж больно он синюшный.
Автостопер и вправду по цвету все больше напоминал почетного клиента трупницкой.
— Продрог? — поинтересовалась я, не отрываясь от дороги.
— Т-т-ак вид-дно? — простучал зубами этот горе-морж.
— А теперь ещё и слышно, — не смогла удержаться от ехидства.
И только потом сообразила, что все то время, пока я крутила баранку, мой сосед тратил титанические усилия, чтобы его зубы не отбивали чечётку. Видимо, пока он копошился в моторе, двигался и хоть как-то согревался. А может, его организм решил, что с него хватит и если хозяин хочет, то пусть и дальше корчит из себя незамерзаемого, неубиваемого, непотопляемого и вообще героя ещё с кучей эпитетов на «не», но без него.
— Слушай, Ди-Каприо с Титаника, там на заднем сиденье есть старая куртка. Накинь. А то синеешь ты, а страшно мне.
— Я ст-тановлюсь п-похожим на уп-пыря?
Вот как это у него получилось сыронизировать, даже стуча зубами?
— Угу. Настолько, что я уже хочу спросить: под какой процент ипотеку на гроб брал? Ну или, на худой конец, чего больше боишься: осинового кола или платных стоматологов? Тех, которые даже у вампира в клыках найдут кариес и предложат вставить имплантат по цене крыла боинга?
Ответом мне стал щелчок ремня безопасности. А потом я узрела на уровне плеч обтянутый мокрыми джинсами оттопыренный зад. К слову, крепкий такой, притягательный. Причем настолько, что я невольно косила одним глазом на эти дергающиеся ягодицы, а другим — на дорогу.
— Эт-то курт-тка? — придирчивым тоном осведомился автостопер, разглядывая одежду.
У-у-у, привереда. Зато она теплая!
Подумаешь, эта аляска старше меня. И что бомжи бы оскорбились до глубины души, предложи им на помойке сию «обновку» гардероба. Но, во-первых, моя мама не предлагала, а, во-вторых, рассада, которую от заморозков прикрывали, не возражала. Вот и сейчас куртка выполняла ответственную роль: ее использовали вместо крышки на внушительную корзину с яблоками — подоткнули по кругу, чтобы урожай не раскатился по салону.
— Ну не стринги же?! — справедливо возразила я, наблюдая, как хмурый пассажир натягивает на себя то, что сначала служило отцу верой и правдой зимой, потом согревало его в гараже, пока он перебирал мотор своей машины, потом — всей нашей семье на даче и под конец — спасало жизни рассаде.
В итоге автостопер страшно синий превратился в автостопера просто страшного. Зато за всем этим «Модным приговором» мы добрались до города.
— И куда тебя подбросить? До метро? — уточнила я, когда мы застряли в небольшом заторе на въезде.
— Не знаю, — ошеломил меня этот недоутопленник.
— А я откуда должна знать? Может, тогда в полицию, раз ты память потерял? — Я смутно представляла, что делать, если на тебя свалился такой вот найденыш.
— Давай в полицию, — на удивление покладисто согласился согревшийся автостопер. На миг он замолчал, словно на что-то решаясь, а потом произнес: — Единственное, перед тем как меня туда везти… У тебя сухой одежды не найдется?
Приплыли… В смысле, подобрала на свою голову. Везти его к родителям домой не хотелось категорически. В общую с бывшим съемную квартиру — тем более. Высадить у ближайшего перекрестка… В глубине души сидел червячок сомнения: а вдруг и вправду это какая-то редкая фрагментарная амнезия?
Так, терзаемая противоречиями, я и подрулила к своему дому. Припарковавшись у подъезда, заглушила мотор и решительно произнесла:
— Хорошо. Сухую одежду найду. Но ты ее отработаешь натурой, — устало, на автомате произнесла и по вытянувшемуся лицу пассажира поняла, что подумали мы не об одном и том же.
Я имела в виду — грузчиком. Налички же, чтобы оплатить секонд-хенд, у этого водолаза явно не было. Так что пусть поможет мне донести кучу овощей. Капустку там, яблочки, тыковку, пару ведер терна. А он… Вот всегда полагала, что фразы «я не такая» и «за кого ты меня принимаешь» — исключительно женская прерогатива. Ан нет! Всего на долю мига, но именно это выражение застыло в его глазах. А потом мужской взгляд, уже совершенно другой, оценивающий, прошелся по моей фигуре и прозвучало чуть растянутое:
— Хорошо…
— Ну вот и отлично! — Я, исповедуя принцип: каждый свой небольшой промах при должной смекалке можно обернуть чужим проколом, — не стала разуверять до поры до времени этого… готового к продолжению рода типа, что он понял меня превратно.
А вот когда мы вышли из машины и я вручила ему корзину с яблоками, тыкву, пакет с капустой и до кучи впихнула кабачок под мышку, до него дошло, что я имела в виду.
Может, конечно, автостопера и стоило предупредить, что я фотограф и лексикон у меня соответствующий. Так пресловутую фразу «покажи мне натуру» можно в зависимости
