– Золушка и ее злобные сводные сестры, – захихикала Брук.

– Сестры на лето, – сказала Дана. – Так мы называли друг друга, когда летом приезжали к бабушке. Никакая я не Золушка, а они мне не сводные сестры, а единокровные.

– Ну ладно, – вздохнула Брук. – Но я все равно рада, что мы поселились тут и у меня будет своя комната, та, в которой мы всегда спали, когда раньше приезжали сюда. Так непривычно, что бабушки больше нет.

Дана думала, что уже выплакала все слезы, но когда она заметила, как у подножия кровати аккуратно лежит старое лоскутное одеяло, такое знакомое, то не выдержала, и река снова вышла из берегов. Она упала в деревянное кресло-качалку, где бабушка много раз укачивала маленьких Харпер и Тауни на ее глазах, и дала волю своей скорби.

Брук кинулась к ней и тоже начала плакать, прямо на полу возле кресла.

– Пора прекращать, мама. Это же съедает нас изнутри. Давай сменим тему и поговорим, например, в какую школу я буду ходить.

– Во Франкстон. Это государственная школа, – ответила Дана, вытирая слезы с лица Брук рукавом трикотажной кофты.

– Ездить в тот малюсенький поселок, который мы проезжали? – взвизгнула Брук, едва не сорвав голос.

– Я ходила туда до восьмого класса. Ничего страшного со мной не случилось, так что и ты привыкнешь, – сказала Дана, выдавив из себя улыбку. – Изменения всегда идут на пользу. Не забывай об этом. Зато тут у тебя есть своя комната и мы живем в доме, а не в крохотной студии на задворках конюшни.

– Ну, мам, я ведь никогда не ходила в государственную школу. У них, наверно, даже форму не носят, – захныкала Брук.

– Ты всегда находишь себе друзей, куда бы мы ни переехали, – возразила Дана. – Если все сложится, то, может, и в старшую школу тоже пойдешь туда.

– Ни за что! – воскликнула Брук. – Там же абсолютная глушь. У бабушки даже вай-фая нет!

– Привыкай, дорогуша. Возможно, мы здесь надолго, – сказала Дана. – Распакуй свой чемодан и разложи вещи. Нам нужно быть в кафе в полдень. Если повезет, то уже завтра откроемся для посетителей. Радовалась бы, что будешь ходить в школу, а то могла бы драить коттеджи целыми днями.

– Только не это! – Брук прижала ладони к щекам. – Ты пошутила?

– Если ты рассчитываешь получать небольшую оплату, как тогда на конном ранчо, то придется помогать по хозяйству на выходных и летом. Скорее всего, нужно будет убирать комнаты или помогать в кафе, но работать все равно придется.

– Ненавижу убираться, – простонала Брук.

– Взгляни на это как на источник дохода.

Простонав в очередной раз, девочка вышла из спальни и направилась вдоль по коридору в сторону своей новой комнаты.

– Посуду мыть не буду! – раздался ее голос.

Дана втянула носом воздух, но не смогла уловить даже малейшего аромата фирменного цветочного парфюма бабушки Энни. Она снова сделала глубокий вдох, но от того запаха не осталось и следа. Как же так? За два дня он не мог никуда подеваться. Она засунула голову в гардероб… Ничего.

– Мам, ты что, чихнуть не можешь? – отозвалась ее дочь, стоя в дверном проеме. – Так непривычно иметь столько свободного места.

– Нет, я пыталась уловить запах бабушкиных духов. Наверно, она перестала ими пользоваться, когда заболела, – ответила Дана. – А ты что, уже все разложила?

– Нет, просто услышала, как ты вздыхаешь, и подумала, что ты опять плачешь. Я не могла оставить тебя одну. Ты ведь моя мама.

– Спасибо, дочка, но я пока держусь.

Дана подошла к окну и отдернула занавески. У ближайшего к кафе коттеджа стоял оранжевый пикап старой модели. Когда она представила, что эта машина принадлежит Харпер или Тауни, в ней на секунду заговорила надменность. Побочный ребенок добился в жизни больше, чем любая из вас. Она, по крайней мере, водила современный четырехместный пикап, дверь которого не была изъедена ржавчиной.

– Так чем бы ты хотела здесь руководить, мам? – спросила Брук.

– Магазином.

– Там же воняет рыбой! И червяков надо в руки брать!

Дана кивнула.

– Мне хотелось бы работать в магазине, но я соглашусь на все, что возложит на меня дядя Сед.

– Ну что ж, удачи, – сказала Брук и ушла обратно в свою комнату.

Дана представила, как ее младшая сестра Тауни достает из аквариума мальков, едва сдерживая рвотный позыв. Не дай бог, сломает ноготок, пока расставляет товары на полках. Эта особа всегда была избалованной. Вероятно, не захочет бросать свой крутой колледж и приедет к Седу только летом. А Харпер прикончит рыбешку своим перегаром, если она все так же принимает на грудь, как во время их последней встречи. Небось, лет пять уже прошло с тех пор, как в канун Рождества она заявилась в гости к бабушке минут так на десять.

Что ты будешь делать, если окажется, что бабушка оставила все добро Седу и Флоре? Видит бог, они всегда были рядом с ней, а у вас, девиц, не находилось времени даже позвонить. Дана ненавидела, когда в голове звучал голос матери.

– Пойду и попрошу их взять меня на работу, – твердо сказала она.

* * *

Звонок от Седа поступил как никогда вовремя для Тауни Клэнси, самой младшей из трех сестер. В декабре ее выгнали из колледжа, после чего ее мать Рета перекрыла ей кислород. Однако Тауни смогла удержаться на плаву, работая в кофейне, хотя ее, помимо этого, еще и привлекли к исправительным работам за хранение наркотиков. Она подбирала мусор на шоссе и помогала проводить игры в лото для стариков, и вот, неделю назад это наконец закончилось. Денег должно хватить на бензин от Остина до Тайлера, и еще сотня баксов в запасе. Но колесо, пробитое около Сентервилля, разрушило все ее планы. Она не плакала, когда пришлось ночевать в машине и ждать утра, пока откроется шиномонтаж. Тауни пообещала себе, что не проронит ни слезинки, но когда она припарковалась возле пансионата и внезапно осознала, что бабушки больше здесь нет, на нее нахлынула тяжесть горя и чувства вины. Она уперлась лбом в руль своего роскошного «камаро» и дала волю слезам.

Спустя некоторое время она подняла голову и заглянула в зеркало заднего вида, чтобы подправить макияж. Не успела она достать косметичку, как Сед внезапно открыл дверь, и слезы снова полились из ее глаз. Он раскрыл свои худощавые руки для объятий, а на лице сияла улыбка с долей грусти. Тауни выползла из машины и положила голову ему на грудь.

– Мне не верится, дядя Сед. Скажи мне, что это просто сон, – прошептала она.

– К сожалению, это правда.

– Ну почему она мне ничего не рассказала?

Сед похлопал ее по спине.

– Бабушка не хотела вас волновать.

Она сделала шаг назад, принюхиваясь.

– Все еще дымишь этими сигаретами без фильтра, что ли? Ох, как бабушка тебя за них, помню, ругала.