Я стиснула зубы, не желая ни в коем случае, чувствовать себя меньше и незначительнее этого сноба. Потому что это не так! Тотчас опомнившись, заставила себя возрадоваться, что этот эпизод для меня пусть и неприятен, но столь же мимолетен, как для рыбацкой лодки проплывающий круизный лайнер. Окатит волной издалека, качнет и всё, через десять минут он растворен в солнечной дымке, и след его слизан морской пеной. И вдруг я вспомнила слова Янины о том, что я его еще встречу. Я оторопела, неужели она была права и насчет энергетической петли?

* * *

Подождав, пока пара, достойная светской хроники, скроется за высокой перегородкой, я поднялась в VIP ложу. Здесь тоже царило шампанское и оживление, но не все плясали. И хорошо — некоторым чересчур серьезным, явно криминальным лицам биться в танце, на мой взгляд, не пристало.

Ника сидела, вжавшись в диван, в самом углу балкона. В пальцах застыл бокал с недопитым мартини. На столе полупустая бутылка, орешки, остатки фруктов на блюде, скомканные салфетки и второй бокал.

— Ник! Что случилось? — подскочила к ней я.

Подруга встрепенулась, будто дремала, и захлопала длинными ресницами.

— Что?! Ой, хорошо, что это ты, — выдохнула она перегаром. — Варечка, у тебя деньги есть?

Я криво улыбнулась.

— Есть. Но целевые, на квартиру.

Вероника отхлебнула из бокала, взглянула на меня виновато замутненными хмелем глазами и, молча принялась наматывать на кончик носа пшеничную прядь. Выглядело это смешно, но она всегда так делала, когда попадала в затруднение.

Я села рядом. Убрала ее руку.

— Выкладывай, в чем дело.

— Какой-то гад слямзил мою сумку!

— Как?!

— Так. Сначала тот придурок Егор приставать начал, я его отшила и на помощь позвала. Вышибала его пнул, а гаденыш крикнул, что у входа будет ждать. Вот. Ну, я тебе и позвонила. Потом познакомилась с парнем, вроде ничего такой, здоровый. Думала, поможет с тем гадом справиться. Ты же не Терминатор…

— Да уж.

— Поднялись сюда, заказали выпивку, закусить немного. Потом я чего-то замешкалась, а он вышел вроде на минуту. И уже почти час нету. И сумки моей нет, и мобильного, и карточек. Вряд ли он вернется…

— Да ведь я ехала сюда от силы час! Когда ты успела?!

— Ну вот, — Ника развела руками и ткнула наманикюренным пальцем в кожаный футляр со счетом, — теперь хоть натурой расплачивайся.

— Не говори глупостей, сколько там? — Я извлекла чек и ахнула. — Это же все, что у меня есть, даже на такси не останется.

— Это дорогой клуб, — вздохнула Ника.

— Заметно.

Не скрывая недовольства, я полезла за кошельком и снова недобро помянула олигарха, которому эти деньги потратить, как ребенку на копеечное мороженое… Так, глядишь, стану революционеркой — все отнять и раздать. Со скрипящим сердцем я выложила купюры, оставив в отделении одну сотню — на хлеб. Ника тотчас повеселела, обняла меня и чмокнула в щеку:

— Ты же моя котя! Я отдам всё, не бойся! Аванс в понедельник.

— Ладно, доживем до понедельника, — пробурчала я. — Пойдем.

Ника радостно потрясла в воздухе недопитой бутылкой мартини.

— Варюнчик-котюнчик, раз все оплачено, не пропадать же добру?! Давай отметим самый дурацкий в мире праздник шляп!

— Настроения нет. Поедем лучше домой, точнее пойдем, — ответила я. — К тебе.

В проходе поднялся шум. У лестницы ссорился похожий на бандита мужчина лет сорока пяти с тем самым нагловатым юнцом в желтом пиджаке, явно из золотой молодежи. «Толстолобики» в костюмах не решались вмешаться и почтительно стояли неподалеку. Сквозь гул и ругань до нас постоянно долетали слова «телефон» и «Дед Мороз», один раз даже «Снегурочка». «Совсем обкурились», — подумала я в сердцах. Было ясно: лучше подождать и не оказываться рядом с ними.

Я опустилась обратно на диван, чувствуя себя, как на иголках и поглядывая на ссорящихся и сочувствующих. Скользнула взглядом к той высокой перегородке, за которой скрылся москвич. Отчего-то не хотелось, чтобы он увидел, что я сижу здесь, как все… Наконец, лестницу освободили, и я подозвала официанта.

— Вот, скажи, Варь, ты такая классная, я тоже ничего, почему нам так не везет, а? — говорила Вероника поплывшим голосом. Подошедшего официанта она дернула за рукав и подмигнула: — Мы ведь ничего?

— Очень даже, — ласково согласился юркий парень с именем Артур на бейджике. — Счет забирать или еще закажете что-нибудь?

— Забирайте, мы уходим, — кивнула я.

— А представляете, Артур, — таинственно заговорила Ника, — моя подруга ясновидящая. Ей сны вещие снятся, и она всегда чувствует, когда я вляпаюсь. Вот и сегодня говорила: не балуйся…

Артур резиново улыбнулся.

— Перебрала немного, — примирительно пояснила я, смутившись от слов подруги: ну, какая я ясновидящая? Разве одиночный случай, когда мне приснилась ее мама с напутствием, делает меня такой? Я кашлянула в кулак. — Пойдем, Ника.

Вспомнив об обиженном поклоннике, я потянула Нику к двери в подсобку за колонной.

— Куда мы? — спросила Ника и ахнула. — О, потайной ход! Круто-круто! Дверцы… В кроличью нору? Пусть гаденыш Егор до завтра меня ждет, попу отморозит.

— Тсс, — приложила я палец к губам, — молчи, а то нас выгонят отсюда как раз к нему в объятия.

— Не-не-не, — замотала головой Ника и, качнувшись, зашептала убийственно громко: — Я тшш, молчок. Вот нельзя пить на голодный желудок, чего там было тех фруктов! Жмоты они тут, не фруктовое ассорти принесли, а фиг на палочке.

Терпение мое было на исходе, я подталкивала ее к выходу и нервно оборачивалась, представляя, каких трудов мне будет стоить дотащить ее три квартала домой. Хорошо, что не на другой конец города!

Наконец, заветная дверь была распахнута, и дождливой свежестью пахнуло нам в лицо. Ника захихикала при виде мусорных баков:

— Нет, честное слово, это феерично! Такого офигенского посещения клуба у меня еще не было! Сфоткай меня, а? На память.

— Домой пошли, — зашипела я.

— Варюнчик, одну фотку и домой. Смешно же! — заупрямилась Ника. — А лучше видео!

— Нашла где! — рявкнула я, но все-таки достала из кармана мобильный, зная, что проще уступить дурному упрямству, чем настаивать на благоразумии.

Стоило мне навести мини-объектив на позирующую на фоне мусорки подругу, как из другой двери за баками выскочил уже знакомый юнец в желтом пиджаке, за ним мордатый криминал.

— Не уйдешь, падла! — заорал он, и раздалась пальба.

На автомате я перевела объектив на мужчин. Ника присела у баков, прикрывая голову, а я застыла, следя, как в увеличенном кадре пронеслись жертва и палач. Фигура в желтом пиджаке рухнула в лужу, как куль. Вода в ней мгновенно стала темнее, смешавшись с кровью. Убийца сплюнул, наклонился зачем-то и, повернув голову к фонарю, увидел меня с телефоном в вытянутой руке. Мужчина выругался и направил на меня пистолет.