— Эту деталь нижнего белья мы нашли в машине вашего мужа, — пояснил следователь, не дождавшись ответа. — На заднем сиденье.

Как все люди на свете, Юля сначала представляет сказанное, картинку рисует в воображении. Итак, Ванькина машина (почти автобус дальнего следования) сиротливо стоит на пустынной улице, а в салоне на заднем кожаном сиденье валяется лифчик неизвестной коровы. Как он туда попал? Конечно, его сняли. Значит, в салоне бабища с сиськами величиной со среднюю человеческую голову раздевалась… Какого черта ей понадобилось раздеться зимой в машине?! Во всем этом есть некая лажа, подвох. Юля вскинула растерянные очи на морального садиста напротив, Константин повторил вопрос:

— Это ваше белье?

— Не помню. — Не говорить же: да, мое!

— Вот как! Вы не помните, какое белье на вас надето и где его снимаете?

— У меня этого барахла половина гардеробной. Кстати, размер не мой, вы разве не видите? Может, кто-то подарил, а я хотела отдать… м… знакомой, вот и кинула в машину.

Славно выпуталась: подарили, решила передарить, потому что не подошел размер. Логично. А умный Костя усомнился:

— Без упаковки.

— Что? — не поняла она, так как до сих пор вычисляла, как попал в машину мужа бюстгальтер.

— Странно, что вы дарите вещи без упаковки.

— Можно водички?

На самом деле в горле пересохло, еще бы! К тому же требовалась маленькая пауза. Следователь налил воды из графина в стакан из тонкого стекла и подал ей. Она пила и мучилась: «Вот что на самом деле он думает? Как понять, что ему надо?» Очередной вопрос Костика не стал неожиданностью:

— Где вы были в ночь с двадцать пятого на двадцать шестое декабря?

— Дома, разумеется, — поставив стакан, ответила Юля. — В спальне. На втором этаже. На кровати. Одна.

Когда она чеканила короткие фразы, он медленно поднял на нее глаза… а у Юли сердце ухнуло вниз: на нее смотрел инквизитор, который ровным и бесстрастным голосом задал очередной вопрос:

— Свидетели есть?

— То есть, кто-то должен был находиться со мной в спальне?

— Достаточно, чтобы этот кто-то находился в доме.

— Я была одна. Дети поехали с моей мамой в Великий Устюг к Деду Морозу… Я ждала Ивана, не дождалась, легла с книгой… э… с журналом… включила телевизор и заснула.

— Что вы знаете о делах вашего мужа? — переменил он тему, слава богу.

— Ничего. Абсолютно ничего. (Это была чистейшая правда, Ванька в бизнес ее не пускал.)

— Враги у него имелись?

— Откуда ж мне знать! Были, наверное, раз взорвали. Но Ванечка никогда не обсуждал дома неприятности.

— А вы не интересовались.

Юля отметила про себя, что у Константина свет Ильича препротивная привычка чаще констатировать, нежели задавать вопрос. Констатация механически настраивает на оборону и агрессию.

— А зачем? — дерзко бросила Юля. Ух, ты! Костя в тупике, по его красивой роже видно! — Зачем мне дела мужа, дебиты-кредиты, приход-расход, какие-то проценты? Я до сих пор не умею вычислять проценты, в школе освоила только арифметику, алгебра для меня была уже пыткой, так что цифры — мои враги… или я их враг в бутике…

Надо было зашить рот, прежде чем сюда ехать. Вон у следователя Кости глаза помутнели, видимо, женщин типажа Юли он органически не выносит. Или встречался в этом кабинете только с бандитками и бомжихами, оттого такой неласковый. «Сидит и молчит, — не без раздражения думала она. — Чего уставился, блин? Как будто я его кинула на сто тысяч баксов. Это взгляд убийцы, а не следователя».

Она отвела глаза в сторону, чтобы отвлечься, а то коленки начали предательски подергиваться. Но на чем здесь остановить взгляд? Стена слева. Стена справа… ой, справа перед стеной пыхтел адвокат Саня. Впереди — Костя. А размер кабинета… у Юли сортир на втором этаже и то больше!

— Попрошу не покидать пределы города, — вернул ее из дум следователь.

— А? — встрепенулась она.

Он что-то писал, не поднимая головы, сказал:

— Прошу не покидать пределы города. Если вы и сейчас не расслышали, возьму подписку о невыезде.

— Не надо подписки, я расслышала. — «Подписка» звучит слишком зависимо, а Юля последний час тяготела к сладкому слову «свобода».

— Можете идти, — бросил следователь.

— Я могу забрать это?.. — указала она на чужой лифчик, найденный в брошенном автомобиле мужа.

— Нет, — получила короткий ответ, затем следак Костя, проткнув авторучкой воздух в сторону Сани, строго сказал: — А вы останьтесь.

Саня, успевший приподнять зад со стула, нехотя опустился назад, зато Юля торопливо подскочила, попрощалась, но у выхода вспомнила:

— А когда мне отдадут тело моего мужа?

— Собственно, тела нет… — соизволил ответить Костя.

— Ладно. А когда отдадут то, что есть? — Он метнул в нее взгляд Василиска или даже самого Зевса, метающего молнии в провинившихся людишек, после чего Юле расхотелось получать даже то, что осталось от мужа Ваньки, она спешно попрощалась: — До свидания.

— Юля, ключи возьми, — протянул Щелоков связку с брелоком. — Подожди меня в машине.

Работал телевизор. Если днем Влада иногда выключала телик, то ночью он без перерыва пахал, создавая иллюзию живой компании. Ей, натуральной светской львице (во всяком случае, она стремилась к этому званию изо всех своих силенок), ей, привыкшей тусить каждый вечер, сидеть взаперти просто невмоготу. Это такой напряг — хоть вешайся. Однако Влада создана для праздника, любви и богатства (это внушали ей мужчины, она, разумеется, верила им), а не чтобы сдохнуть, болтаясь на веревке, но обстоятельства сложились…

— Дерьмо! — вслух сказала Влада со светской прямотой. — Дерьмо, а не обстоятельства. Почему я? Ну почему мне досталось это, блин, «счастье»?

Сидя на диване со скрещенными по-турецки ногами, она нервно расчесывалась массажной щеткой, таким образом снимая стресс, заодно укрепляя длинные, ярко-желтого оттенка волосы. Крашеные, разумеется. Не будь вынужденного затворничества, сейчас Влада сидела бы в салоне красоты, где ей отутюжили каждую волосинку, — нынче в моде абсолютно прямые пряди. Приходится самой маски накладывать, волосами заниматься, от самодельных процедур никакого релакса…

Раздалась мелодия звонка. Владе не велено отвечать никому, но вдруг это важный звонок, после которого судьба кардинально изменится? Смартфон она получила в подарок недавно, находилась в стадии изучения и еще не расставила мелодии по контактам, потому с опаской протянула руку к столику рядом с диваном, взяла трубку. Увидев имя, буркнула:

— Да?..

— Привет, Владочка, — замурлыкал мужской голос. — Ты никуда не выходила, девочка?