– Ну как? – спросил Влад Гордин. – Летит? – И, прищурившись, задрал голову вверх, к небу.

Пощелкивая спицами, поглядела в небеса и тетка. Там было пусто, сине и прохладно.

– Летит, летит, – согласилась тетка. – Кто летит-то?

– Гагарин, – сказал Влад. – Человек такой. Это же праздник!

– На праздник яйца дают на завтрак, – усомнилась тетка. – А куда он летит-то?

– Вокруг Земли, – дал справку Влад Гордин. – По кругу. – И указательным пальцем очертил кольцевой маршрут космонавта.

– Ну что ж, – сказала тетка. – Пускай летит. У нас тут редко кто летает, гляди, какие горы. Расшибешься, потом костей не соберешь.

– Понятно, – отозвался Влад. – А где у вас тут оформляются? Я больной.

– Тут все, сынок, больные, – вздохнула тетка. – Здоровые на турбазе живут… Иди в красный уголок, со двора. Там на дверке написано.

Влад Гордин обогнул корпус и толкнул дверку с надписью на стеклянной синей дощечке: «Красный уголок». Неожиданно просторная комната в три окна была пуста, стул с подушечкой для сиденья отодвинут наискосок от мощного стола. Со стены, из рамки, из зарослей бороды обиженно и строго пялился Карл Маркс. На другой стене висела стенгазета «Путь к здоровью»; под названием, выписанным плакатным пером, чернело убедительное требование: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Были тут и застекленный шкафчик с какими-то папками, и тумбочка с обязательной электроплиткой и эмалированным чайником на ней. Влад огляделся и поставил свой чемодан посреди комнаты на пол. Никого нет – и не надо: придут, никуда не денутся. Вообще-то, должен тут кто-нибудь сидеть, раз красный уголок, но, может, у них свои порядки, да и спешить теперь уже некуда. А дверь просто забыли запереть, и красть здесь ничего не украдешь, кроме основоположника марксизма. Влад подергал дверцу шкафчика с папками – заперто. Враг не дремлет, может все секреты прочитать про санаторий № 3. А вот стенгазету читайте на здоровье.

Читать было интересно. Заложив руки за спину, Влад Гордин читал, покачиваясь, как еврей на молитве. Директор Бубуев в передовице медицинскую тему обходил стороной, нажимая на дисциплину и недостойные советского человека поступки. «Значит, поступки совершают, – решил Влад. – Хорошо». Главврач Пантелеева Л. И. в мажорных тонах обещала обеспечить всех нуждающихся карманными плёвками и приводила процентные данные выздоровляемости. «Врет, – подумал Влад. – Какая еще выздоровляемость! Тут бы концы не отдать». Зато стихи неведомого покамест мировой культуре Анатолия Митюшкина привели его в игривое настроение.

«Хоть я и не против ласк, – писал Анатолий,

Для меня важнее паск.

У кого чего болит,

Тот глотает фтивазит».

«Как видно, попался на горячем, – предположил Влад Гордин. – Кается. Ну и ну».

За спиной послышались легкие шаги – цок-цок-цок! – и Влад обернулся. Посреди комнаты расцвела молодая женщина в туфлях на босу ногу, в летящем крепдешиновом платье, синем, в цветах и птицах, с высоко открытыми руками. Глядя на нее, можно было предположить с высокой долей уверенности, что она не глотает фтивазит, а паску предпочитает кое-что иное.

– А я смотрю, – с улыбкой на смуглом от горного загара лице сказала женщина, – у нас дверь открыта… Вы новенький? – И, переходя к делу, приглушила улыбку.

– Ну да, – сказал Влад и протянул направление с печатью. – Только что приехал.

– Нас директор собрал, – присев к столу и просматривая направление, объяснила женщина, – по поводу полета Гагарина. Это же такое событие! Представляете, летит вот прямо сейчас… Паспорточек ваш давайте и справочку из диспансера.

Это жуткое остроугольное слово – дис-пан-сер – промелькнуло меж ее губами как ядовитая пуля. Протянув спрошенное, Влад разглядывал распавшиеся на два пласта медовые волосы склонившейся над столом женщины, ее старательно сдвинутые к переносице, какие-то бесстыдные темные брови над выпуклыми ореховыми глазами. Красивая девка, ничего не скажешь.

– А вас как звать? – спросил Влад.

– Регина, – записывая в затрепанную тетрадь, представилась женщина. – Но это, вообще-то, не важно… А вы кто по профессии? Инженер? Мы тут отмечаем. – Она тюкнула самопиской по своей тетради.

– Какой там инженер! – сказал Влад. – Журналист я… Почему это вы решили?

– Журналист! – обрадовалась Регина. – У нас тут кто хотите – инженеры, учителя, офицеры есть, ну, всякие-разные, а журналист вы будете первый. Билетик можно посмотреть?

– Какой билетик? – спросил Влад.

– Ну, этот… – Регина вдруг немного смутилась, словно бы оступилась на легком ходу. – Членский. Что вы член журналистов.

– Ах, этот! – ухмыльнулся Влад Гордин. – Да ради Бога. А мне что, дополнительная каша полагается как журналисту?

– Доппитание не полагается, – объяснила Регина, – а полагается спецразмещение. Член журналистов у нас проходит как инструктор райкома партии и размещается в двухместной палате.

– А если не член? – покосился Влад.

– Тогда в восьмиместной, – сказала Регина. – А вас мы поселим в двухместной палаточке с одним еще товарищем с Кубы, в женском корпусе.

– Это почему? – подивился Влад Гордин.

– У нас только в женском двухместные, – ответила Регина. – А кубинец этот культурный, так что получится настоящая дружба народов.

– Дружба народов – это если б там была кубинка, – пробормотал Влад.

Регина расслышала, понимающе улыбнулась:

– Так что лечитесь на здоровье. Может, в стенгазете поучаствуете, напишете заметочку какую-нибудь? Про борьбу с недугом или вот даже про Гагарина.

– А как насчет поминочек? – спросил Влад Гордин.

– Каких поминочек? – переспросила Регина.

– Таких… – сказал Влад. – Морг, я говорю, где тут у вас?

– Морг? – снова переспросила Регина. – А у нас морга нету, морг при больнице, во Втором. – И добавила не без гордости: – У нас же здесь закрытые формы. Если у кого открывается, то мы тогда уже переводим во Второй санаторий. Тут недалеко.

– Ну, раз недалеко, – протянул Вадим, – то конечно… – Ему вдруг стало легко, словно бы гора свалилась с плеч: нет тут морга.

Всё тут, в сущности, было недалеко: кованые скалы Гуниба и ореховые леса Чечни, серебряный с чернью Кубачи, абрикосовый Хасавюрт и Гоцатль с его порожними, в память о сгинувших на чужбине и не вернувшихся в отчизну храбрецах могилами. «Гоцатль – звучит как лязг капкана»… До всего тут рукой подать, всё рядом. Кавказ не Сибирь, Кавказ – изумрудная заплатка на дырявом рубище империи.

Влад Гордин, любопытный человек, и раньше тут бывал, на горном Кавказе, отсюда неподалеку. А сведущие люди знают: от этой Самшитовой рощи пойдешь через горы, через перевал Сарбек – на четвертый день спустишься к морю, к игрушечному городу Сухуми. Не доходя Сарбека, по правой руке, вправлены в пологую долину ледяные Джуйские озера. Три воды – три цвета: светло-зеленый, охряной и прозрачно-синий, как сумерки в горах. А если держаться от этой Рощи западного направления и ехать тропами, не сходить с седла, на третье, пожалуй, утро доберешься до урочища Габдано.