Лицо обожгло ледяным. Сквозь глухую пелену услышал собственный стон, попытался открыть глаза. Получилось только с одним. Руки онемели, запястья невыносимо зудели. Сколько его уже здесь держат? Три часа? Всю ночь? Счёт времени давно потерял.

Подвал, куда его приволокли гвардейцы, пропах сыростью и гнилью. Воздух тяжёлый, спёртый, оконце под потолком плотно задвинуто ржавой заслонкой.

Выждав, пока окружающее пространство приобретёт резкость, посмотрел на ухмыляющуюся рожу.

— Очухался, — стражник расплылся в злорадной ухмылке и отшвырнул ведро в дальний угол.

Проведя языком по разбитым губам, Слай попытался пошевелиться. Руки скованы над головой кандалами, цепями крепившимися к крюку на потолке.

Тело нещадно ныло, в боку отдавало острой болью. Били долго, с особым азартом. Когда отключался, приводили в себя и продолжали, то и дело прерываясь на допрос.

Слай молчал. Сколько продержится вот так — без понятия, но выдавать своих не собирался. Ещё не хватало прослыть слабаком и предателем! Лучше сдохнуть.

Нет, страха перед смертью не было, уже смирился: живым отсюда если и выйдет, то сразу в сторону Площади Позора. Давно стало всё равно, что дальше и какая разница, как умирать — медленно и мучительно или быстро, даже не сообразив, что уже мёртв.

Слай наблюдал за происходящим с отстранённым безразличием. Мучило только одно: больше не увидит Твин. Не успеет попросить прощения, не коснётся её кожи, не обнимет, вдыхая её запах.

Вернуться бы назад, в тот день ссоры, плевать на сраный поцелуй — тоже, мать его, нашёл трагедию! Да простил бы и сотню измен, лишь бы провести последние месяцы рядом с той, ради которой ещё хотелось жить.

Быть может, там, После, сумеет вымолить у Твин прощения. Решено, так и поступит: без неё в Земли Освобождённых ни шагу, будет ждать у Входа, там, где начинается дорога в вечность.

На пороге показалась тощая фигура, в которой Слай не без труда узнал Хорька.

— Ну как успехи? — надменно поинтересовался он.

Шед, поджав губы, покачал головой:

— Как язык проглотил. Говорю же, господин советник, этих кулаками не напугать. Могу предложить несколько безотказных вариантов, быстро заговорит.

— У каждого есть слабое место — главное, вовремя его нащупать, — Хорёк недобро оскалился.

Что он имел в виду, Слай не знал, но тон, каким он это произнёс, заставил содрогнуться. Если пронюхал о Лии, то вмиг узнают о Седом. Старика, может, сломать и непросто, но ниточка уже потянется. Тогда зря сдохнет, всё равно выйдут на Перо.

Советник открыл тонкую папку и принялся зачитывать документ:

— Осквернённый номер Пятьдесят Девять. Пол: женский. Категория: первая. Способности: замедление времени, усиление удара за счёт энергии неизвестного происхождения… Мне продолжать?

«Какого хера!»

Слай будто проснулся после долгого, тяжёлого сна. В висках от напряжения застучала кровь, сердце бешено заколотилось.

«Как он вообще пронюхал о Твин?!»

Нужно было действовать, но много ли сделаешь подвешенным, как разделанная свиная туша! Чёрт, ему бы силу Триста Шестого, камня на камне бы здесь не оставил, но воображением делу не помочь.

Блеф, вот что должно сработать. Как тот прознал о Твин, наверное, и не важно, но лучше пусть пытает хоть раскалённым железом, лишь бы её не тронули!

— Да как-то насрать, — выдавил Слай с напускным равнодушием.

— Неужели? — усмехнулся Хорёк. — Какая жалость. Смазливая девчонка, не хотелось бы портить ей мордашку перед казнью. Уилл, найдите Пятьдесят Девятую, да поживее.

Гвардеец злорадно осклабился и не спеша направился к выходу. С каждым его шагом Слай всё больше убеждался, что здесь с ним никто шутить не собирается. Блеф не помог.

— Стойте! — отчаянно вырвалось из груди.

Советник жестом приказал стражнику остановиться и приторно улыбнулся:

— Ты хочешь мне что-то сказать?

— Если не тронете её…

Хорёк потёр подбородок, делая вид, что решение даётся ему с трудом:

— Что ж, многое зависит от тебя. Думаю, я дам тебе одну попытку, и молись, чтобы звучало убедительно.

— Мне приказали вывести принцессу из замка, — каждое слово давалось тяжело, клеймом выжигая в разуме презрение к самому себе, — и сопроводить в штаб Пера…

— Нет, с самого начала, — перебил Хорёк. — Как ты оказался в Пере?

Неспроста спросил, хочет выйти на вербовщиков, не иначе. Что ж, прости, Керс, но до тебя-то они сейчас вряд ли доберутся.

— Друг помог.

— Что за друг? Где он сейчас?

— Из Терсентума. Сбежал.

— И как давно?

— После торгов.

— Интересно, — протянул советник. — Продолжай.

— Ко мне подошёл какой-то мальчишка, передал приказ, — Слай отвечал быстро, чтобы не заподозрили во лжи.

— Ты знал, что Ровена с ними заодно?

— Нет.

— А принцепс?

— Я его видел только один раз, на смотре. Откуда мне было знать!

Советник задумчиво зашагал из стороны в сторону:

— О чём говорил твой главарь с принцессой?

— Да я и не слушал особо, — выпалил Слай первое, что пришло в голову, и хоть как-то звучащее более или менее правдиво. — Вроде, о мёртвом короле и пустошах. Потом про нынешнего короля, говнюком его называли. А что, за это казнят, да?

Хорёк, наконец, перестал мельтешить и уставился на него сверлящим взглядом:

— Ты меня за идиота держишь?

— Нет, господин. Я правда не слушал. Мне давали инструкции, а потом и вовсе приказали ждать внизу.

— Он лжёт, — фыркнул Шед.

«Чёрт, прокололся. Значит, этот, с ехидным рылом, всё видел, но о чём шла речь — не знает.»

— Жаль, а я ведь дал тебе шанс, — разочарованно вздохнул советник, — глупо было не воспользоваться моим великодушием. Пожалуй, перед казнью позволю желающим поразвлечься с твоей подружкой. Чего добру пропадать?

«Вот ублюдок! Если бы не оковы, разорвал бы на части.»

Слай ухватился за цепи и со всей дури рванул вниз, сам не понимая, на что надеется. Ярость жгла изнутри, будто выпил залпом полную флягу синего дыма. От бессилия хотелось выть, что те туннельные псы.

— А вы не прогадали со слабым местом, господин советник, — хмыкнул Шед. — Скорпионья любовь, значит? Да я сейчас разрыдаюсь от умиления!

— Ты потратил моё время, выродок, — презрительно бросил Хорёк. — Нужно было сразу отправить тебя на плаху.

Слай принялся судорожно перебирать в уме варианты: может, ещё не поздно. Про легион говорить нельзя — это уничтожит не только Твин, но и всех, кто хоть как-то замешан в планах принцессы. Нет, нужно что-то весомое, но ведущее по ложному следу.