– Зря вы так, Борис Израилевич. Я ничего такого нечестного не делала. Просто я не хочу отсюда уезжать.

– Нет, вы посмотрите на нее! Она не хочет. Все хотят, а она не хочет! А мы должны при тебе оставаться? Ты понимаешь, дура, что покупатель берет всю квартиру. И Аркадий уже начал работать. Вася наш уже переехал в Зюзино. Все, процесс пошел. И ты на пути его не становись! А то мы тебе такой рай в шалаше устроим…

Эта последняя фраза была, вероятно, сигналом, после которого все стали орать и угрожающе размахивать конечностями. Из всего крика Верочка поняла, что, если она не согласится переехать в какое-нибудь Бутово, то ей грозит масса неприятностей. Самое понятное это «цемент в ее кастрюлю» и перекрытие доступа в туалет. Остальные угрозы и пожелания более страшные, но менее выполнимые. На уровне – «чтоб тебе пусто было».

Верочка собралась заплакать, но передумала. Она поняла, что именно этого они и ждут от нее – ждут слабости, раскаяния и полной сдачи позиций. Особенно ей было неприятно, что ее слезы увидит красавчик Аркадий. Он, конечно, не в ее вкусе, но все же мужчина и близок по возрасту, где-то недалеко за тридцать.

Собрав остатки деликатности, Верочка пробормотала: «Простите, я очень занята сейчас» и закрыла дверь. Не захлопнула перед мордами соседей, а с милой улыбкой прикрыла, как нормальный интеллигентный человек. Столь неожиданная реакция Верочки ошеломила соседей, и они временно приумолкли…

Вера Заботина была занята в трех спектаклях. Сегодня был не ее день. Но именно сегодня Семен Маркович проводил генеральную репетицию нового спектакля, который вполне мог стать шедевром. И впервые Верочке светила главная роль. Практически она уже была у нее в кармане. Второй на эту роль пробовалась Марианна, но все видели, что Машка откровенно халтурит. И это вообще не ее роль. Нельзя играть нежное создание с такими наглыми глазами.

Репетиция прошла блестяще. Утренняя склока только пошла Верочке на пользу. По ходу действия героиня много переживала, жаловалась на судьбу и даже рыдала. И стоило только Вере представить соседские лица, то слезы лились сами собой. Она плакала в натуре. В том смысле, что играла она очень натурально. Даже гениально. Но…

Семен Маркович в общих словах похвалил всех и сообщил, что по некоторым актерам и, особенно, по актрисам у него есть сомнения. Одним словом, состав на премьеру он обещал обнародовать завтра.

Верочка уже собиралась уходить, когда возле гримерки ее заловил взволнованный режиссер:

– Вот что, Верунчик, ты зайди ко мне в кабинет через полчасика. Ровно в пять. Обсудим твои перспективы…Если все хорошо пройдет, то сразу отметим твое назначение на роль. А это для тебя трамплин в известность. После этой роли ты у нас звездой станешь… Зайдешь?

– Зайду.

– Вот и хорошо. Только никому о нашей встрече говорить не надо… Уверен, что все у нас будет хорошо.

Верочка не была невинной девочкой и прекрасно поняла намек Семена Марковича. Но она очень надеялась, что все обойдется, что все закончится на уровне страстных обещаний. Ну, коленку погладит, потискает чуть-чуть, в щечку поцелует и все. И откроет ей дорогу к звездам…Но Верочка очень ошибалась. Плохо она знала мужчин. Да и откуда? За всю жизнь не больше пяти страстных, но очень кратковременных романов. И кроме последнего все актеры, а по ним душу мужскую не понять. У артистов душа, как слоеный пирог – часть от папы с мамой, что-то из детства, а основная начинка от ролей, от других людей, от чужих переживаний, чужой жизни, любви, смерти.

Последний роман Верочки оказался самым продолжительным. Он длился почти четыре месяца. Лев Бармин был чиновником среднего уровня. Достаточно молодой, ласковый, с приятными манерами и квартирой в Центре. Вера очень надеялась, что их отношения будут развиваться до логического конца. Но тут-то и возникла загвоздка. На самом приятном моменте все застопорилось, зависло.

Все лето они встречались еженедельно по средам и субботам. Сначала шла прогулка, потом ужин со свечами, два-три медленных танца и постель. А по утру – чашечка кофе и нежное прощание. Все не просто хорошо или отлично, а просто волшебно. Но с каждой встречей романтическое волшебство стало надоедать. Сама Вера не могла первой начать разговор о любви, а тем более о свадьбе-женитьбе. Не то у нее воспитание. А Бармин ловко уклонялся от серьезных вопросов. Чиновники это хорошо умеют: ни да, ни нет не говорить, ничего не обещать, но оставлять о себе самое приятное впечатление. Конечно, Верочке было приятно слышать постоянное воркование своего любимого Льва: «У тебя очень красивые глаза. Они бездонные. Хочется нырнуть в них и раствориться навсегда. Мне так хорошо с тобой…» Красиво сказано! Чистый Шекспир. Но Верочке очень хотелось услышать другое, попроще, но самое важное: «Я тебя люблю. Давай поженимся».

Актриса Заботина не была невинной девушкой, но она была очень романтической женщиной, доверчивой и наивной. Она верила, что скоро ее Левушка соберется с духом и купит обручальные кольца. Она надеялась, что добрый лысеющий режиссер не будет сегодня настаивать на близости как плате за главную роль. Она же не продажная женщина. Тем более, что сегодня среда – день свидания с её любимым Львом…

В глазах режиссера Вера увидела нетерпеливое предвкушение. Он смотрел на нее буквально как кот на сметану. Да и в том, как быстро была заперта дверь кабинета, был явный намек. Прямая и явная угроза.

На приставном столике стояло шампанское, пара фужеров и начатая коробка конфет. Но Семен Маркович решил повременить с банкетом. Он сразу увлек гостью на диван, усадил ее в дальний угол и сам устроился рядышком, прижимаясь и воркуя. Он действительно не говорил, а томно шептал, играя страсть. Впрочем, и без игры он очень хотел ее тела. И чем больше замечал ее нежелание, тем больше хотел…Жажда нас одолевает именно в тот момент, когда нам не дают пить.

– За столько лет, Верочка, мы в первый раз наедине. Ты почему ко мне раньше не приходила?

– Так вы, Семен Маркович, все время заняты были. То вы с Наденькой, то с Марианной.

– Ревнуешь! Это хорошо, значит и в тебе страсть проснулась…Но за столько лет могла выкроить пару часиков и поговорить по душам, поблагодарить. Я же столько для тебя сделал.

– А я добро помню, Семен Маркович. И благодарила много раз.

– Но это все на словах. Теперь, Верочка, пора к делу переходить.

И крепкая рука режиссера легла на колено актрисы, прошлась по бедру и застыла на ремне джинсов. Он никогда не любил женщин в брюках. Очень много мороки. Но сегодня выбирать не приходилось.

Верочка не ожидала, что все будет развиваться так стремительно. Она думала, Семен Маркович, как опытный ловелас, начнет с прелюдии, будет уговаривать, соблазнять. В ходе шутливого разговора можно было отговориться, отделаться поцелуями в щечку, наобещать на будущее с три короба. Но этот лысый маньяк полез на нее как лось.

Это уже переходило все границы. Еще час назад она допускала, что сможет любимому режиссеру кое-что позволить. Не все, но многое. А сейчас ей стало скучно и противно. Если бы не новая роль, она дала бы в лоб этому гнусному старикану. Врезала и сказала бы при этом пару ласковых слов. Но очень хочется сыграть, получить известность, стать звездой. Вот и приходится выкручиваться.