Была и другая причина такой нерешительности Бармина. Он очень боялся скандала. Вдруг актриса Заботина взбунтуется, начнет качать права и все это дойдет до министра Туркина…Надо как-то объяснить все Вере, умаслить ее, уговорить. Денег ей дать, в конце концов!

Для последнего разговора Лев приготовил десять тысяч баксов в банковской упаковке…А будет этот разговор сегодня! Дальше тянуть невозможно – свадьба на носу…Нет, не сегодня, а завтра утром. Серьезные разговоры нельзя затевать на ночь глядя.

* * *

Выбегая из театра, Верочка надеялась, что не все потеряно. Все, что произошло, это не трагедия, а хороший повод для открытого разговора с Левушкой. Он все поймет, он пожалеет ее и позовет замуж. Она подумает минутку и согласится. И тогда можно гордо уйти из театра и даже громко хлопнуть дверью перед носом похотливого Семена Марковича. Перед его носом и подбитым глазом… Комнатку на Арбате можно продать. И соседи порадуются, и красавчик Аркадий будет доволен. А на эти деньги можно с Левушкой в свадебное путешествие. В круиз вокруг Европы. И обязательно на огромном белом пароходе…Но это, если он позовет замуж. А если не решится? Или вообще не хочет жениться…Нет, такого не может быть!

Верочка сразу решила, что обо всех своих бедах она скажет утром. Левушка так трепетно относится к сексу, что неправильно его волновать до того. А уж утром, когда она принесет ему кофе в постель, она расплачется и поведает о своих бедах… До утра надо терпеть и вжиться в роль счастливой женщины. Дело знакомое. Все по системе Станиславского.

Утром у обоих были необычно взволнованные лица. Каждый ждал момента для начала разговора.

Верочка не выдержала, расплакалась и торопливо выложила все. И об Арбате, на котором ей уже не жить, и про новую роль, которая накрылась медным тазом, и о поползновениях театрального гения, и о летящей в него пробке…

– Ты, Вера, так неосторожна. Ты же могла его покалечить. Вплоть до уголовного дела… Ты точно ему глаз не выбила?

– Нет, глаз у него целый. Только синяк под ним огромный…Синяк это ерунда. Он заживет. А вот я все потеряла, Левушка. Все, кроме тебя.

Она замолчала и стала выдерживать паузу. Это были самые напряженные секунды ее жизни. Вот сейчас он посмотрит на нее своим добрым, ласковым взглядом, ободрит, скажет о своей любви и позовет…

– Неудачно так все складывается. Все на тебя именно сегодня навалилось. А я, Верочка, планировал очень важный разговор.

– Я очень рада. Слушаю тебя, Левушка.

– Боюсь, что скажу сейчас не совсем то, что ты хочешь услышать… Я уже не мальчик. В моем возрасте и на более высоких должностях сидят. А я застрял. И вот у меня появился шанс резко рвануть вверх… Короче, я полюбил другую женщину.

– Что? Я не совсем поняла. Ты о должности своей говорил, а потом… Полюбил другую? А как же я?

– Я действительно говорю очень сумбурно. Волнуюсь… Мне с тобой было очень хорошо. Возможно, ни с кем больше так не будет. Но это все для души, для удовольствия. А работа, она для жизни нужна. И вот по жизни я выбрал не тебя, а другую…Сама подумай, Верочка, что ты мне можешь дать?

– Любовь…

– Нет, мы просто на разных языках говорим! Любовь, это важно но это дело наживное. Раньше я любил тебя, а теперь люблю другую. Потом еще кого-нибудь полюблю. А вот случая стать начальником департамента у меня может не быть никогда.

– Ты, Левушка, первый раз сказал, что любил меня. Раньше ты об этом молчал.

– А чего теперь скрывать. Дело-то прошлое… Я так рад, Вера, у тебя нет истерики. Значит ты все понимаешь и согласна со мной… Я вот тут тебе деньги приготовил. Тебе же трудно будет сейчас без работы. И без меня… Возьми, здесь десять тысяч.

Она посмотрела на него отсутствующим взглядом и стала торопливо одеваться. Еще час назад она могла и голая перед ним стоять. Но тогда это был свой, родной, ближе некуда. И вдруг стал чужой, посторонний мужчина, перед которым неудобно даже в халатике… Он зря похвалил ее насчет истерики. Она была на грани…

А он в это время старался понять: берет она деньги или нет…Если берет, то жалко. Не берет – опасно.

На всякий случай он засунул банковскую упаковку в ее сумочку, но она этого и не заметила. Она вообще выглядела очень рассеянной. Ушла и даже не поцеловала на прощание. Обиделась, может быть…

Верочке удалось пробраться в свою комнату незамеченной соседями. Только здесь, вытряхивая из сумки все свое, привезенное с квартиры господина Бармина, она обнаружила пачку долларов. Это были очень обидные деньги. Практически – плата за любовь.

В красивом порыве актриса Заботина распахнула окно, сорвала с долларовой пачки полоски банковской упаковки, распушила купюры, размахнулась и замерла… Был бы перед ней зрительный зал, она бы непременно швырнула эти грязные деньги. Но проводить такую сцену без публики смешно, глупо и расточительно.

Тут ей на глаза попалась резинка, купюры сами собой сложились и были перетянуты в пачку не хуже банковской.

А еще Верочка вспомнила о своей мечте: надолго уехать из суетной Москвы и поселиться в маленьком домике на берегу Оки. Где-нибудь около Коломны.

Мечта эта тянулась за ней из детства, но никогда не была так реальна. Раньше перед ней все время стояла какая-нибудь цель: поступить в театральный, закончить его, накопить на квартиру, получить роль в театре, выйти замуж за этого бездушного Льва… Сейчас все эти цели испарились, а новых еще не появилось. Ни одной, кроме домика на Оке. И эта увесистая пачка американских денег придавала этой идее вполне реальные черты.

Сборы были недолги…Через час Верочка сидела в электричке, которая шла до Коломны.

* * *

Сегодня он опять провожал ее, но без нервозности. Завтра Ольга едет с туристами в Европу. Значит у него есть время подготовиться к акции… Так удачно, что у него в голове засело это красивое слово: не убийство, а акция.

Теперь все можно делать без суеты и спешки.

Алиби он себе почти подготовил. Заказал на три дня гостиничный номер в Суздале. Туда он часто ездил по делам. Теперь надо заехать пораньше, засветиться, в день икс смотаться на машине в Москву, провести акцию и к ночи вернуться в старинный русский город.

Пистолет у него тоже почти в кармане. Трудности будут, но небольшие.

А место акции он выбрал давно. Это глухой двор рядом с переулком Сивцев Вражек. В первый момент он испугался столь странного названия. Хорошее ли место для акции? Что-то в этом имени свистящее, что-то вражеское. Но потом он сообразил, что сивый это, возможно, старый, седой и глупый, как тот сивый мерин. А от второго слова просто отлетела когда-то первая буква «О». И из страшного названия получилось простое: Старый Овражек. Вполне подходящее место для того, что он задумал.

– Дорогой, давай пойдем в тот дворик. Там чудесная лавочка в глубине двора за деревьями. Помнишь, мы на ней целовались?