как небесам. Твоя армия на краю гибели, мой повелитель. И если так будет дальше, в страну кипчаков[11] мы приведем только призраков.

Со стороны головы войска к ним летели три всадника. Скоро они были перед Тимуром. Спрыгнули с коней, встали на одно колено. Это были командиры разведчиков.

– Поднимитесь, – сказал полководец.

Воины встали. Лица их пылали от скачки, но они сияли.

– Говори, Аюк-мурза, – приказал Тимур.

– В двух переходах отсюда есть река, мой повелитель, называется Сарысу[12]. Она полноводна, тянется в обе стороны света и сможет напоить всю армию. Но главное, слава Аллаху, то, что за ней кончается Голодная степь. Мы поймали двух рыбаков. Они сказали, что в тех степях, ближе к северным горам, пасутся дикие козы, сайгаки и олени, – он торопился сообщить радостную весть, – что там, как кузнечики, прыгают зайцы и по хлопку взлетают из высокой травы куропатки! Там другой мир, повелитель!

«Охота! – воскликнул один из вельмож Тимура. – Долгожданная охота, слава Аллаху!» Тимур слушал и улыбался. «Вот уж мы погоняем дичь по тем землям!» – подхватил другой вельможа.

– Нужно как можно скорее преодолеть эту реку, – сказал Тимур. – Приказываю вам немедленно разойтись по своим туменам и ободрить моих бахадуров. Вдохните в них надежду, скажите, что рядом вода, а за ней будет пища. – Он повысил голос: – Спешите, летите, неситесь во весь опор! Моя армия должна знать, что спасение близко и оно в ее руках. Пусть повторяют имя Господа, и благословение сойдет на них!

Через сутки армия Тимура приблизилась к реке Сарысу. Солдаты, точно звери во время засухи, тысячами вставали на четвереньки, черпали воду ладонями, а кто-то припадал губами к воде – и все жадно пили чистую речную воду. Рядом не менее жадно пили их кони – боевые и вьючные. Потом воины нашли броды и стали сотнями и тысячами переходить на другой берег. За сутки переход был совершен, и армия оказалась на другой земле. Тут все еще были солончаки, но трава казалась зеленее и даже небо за этой степной рекой было светлее и солнце сияло приветнее. Словно, перешагнув заветную реку, они попали из царства тьмы в страну живых. А еще через сутки земля стала меняться на глазах. Кони жадно потянулись к свежей густой траве. Где-то впереди войска, приближающегося черной гудящей стеной, испуганные великим движением, вспархивали и улетали птицы, прочь убегали стада диких животных.

Тимур и его окружение ехали рядом с головным отрядом войска.

– Вот она, благословенная земля! – сказал Хаджи Сайф ад-Дин. – Мы ждали ее, мы молились, и Аллах дал нам ее! – Он посмотрел на своего друга и повелителя, но тот, кажется, не разделял его радости. – Что с тобой, Тимур?

– Она ускользает от нас, эта земля, – молвил полководец.

И впрямь, от дрожи земли и гула приближающейся армии взлетали все окрестные птицы, бросая даже яйца и своих кричащих птенцов, и улетали на север. За много переходов стада оленей и лосей, сайгаков и коз, тревожно глядя на юг и видя ползущую из южных степей живую черную стену, бросали родные пастбища и тоже уносились прочь. Отряды охотников, самых ловких бахадуров-лучников, летели впереди войска, настигали добычу, но армии доставались только жалкие крохи. И тысячную долю своих солдат не смог бы накормить Тимур этой добычей. Им нужно было все, что могла подарить эта земля! И как можно скорее! Только так истощенная армия могла утолить голод.

Прошел еще день пути.

Заря окрасила степь. Пронзительная утренняя свежесть и аромат сотен весенних трав и цветов наполняли округу. Десятки тысяч дымков поднимались от костров в небо. Тимур стоял у своего шатра. Вокруг была расставлена охрана.

– Позовите ко мне Хаджи Сайф ад-Дина, – приказал он.

Охрана засуетилась. Из соседнего шатра, откинув полог, вышел другой воин. Это был Хаджи Сайф ад-Дин. Поспешно надевая куртку, он подошел к владыке.

– Да, Тимур?

– Далеко впереди горы Улытау, – сказал тот своему полководцу. – Священная земля Чингизидов. И вот мое изголодавшееся войско, простого эмира из Кеша, стоит у этих пределов…

Он был прав – перед ними открывалась священная земля потомков Чингисхана. Там, впереди, в мавзолее был похоронен великий Джучи, создавший гигантский улус, откуда, собрав войско, начинал свой завоевательный поход его сын хан Батый.

– Но мы не войдем в пределы священной земли изголодавшимися бродягами, – добавил Тимур. – Клянусь тебе.

– И кто же накормит нас? – удивился Хаджи Сайф ад-Дин и нарочито хитро прищурил глаза. – Сколько бы мы ни высылали вперед охотников, этого мало. Звери за много йигачей[13] пути слышат нас и убегают на север. И птицы летят туда же. Разве что выпадет манна небесная? Я не понимаю тебя, Тимур…

– Я накормлю вас во славу Аллаха, – ответил правитель Мавераннахра. – Нас двести тысяч, мой друг. Сегодня на рассвете мы устроим охоту!

– Охоту? – нахмурился его полководец. – О чем ты? Мы будем преследовать стада сайгаков? Гнаться за ними, как за проклятыми кипчаками?

– Нет! Мы охватим всю их землю! – сказал Тимур. – Мы устроим большую охоту, мой верный Сайф ад-Дин! Мы разделим все наше войско на две части. И не разрывая сцепки здесь, – он ткнул пальцем в землю, – мы разойдемся по кругу на две стороны света, и так широко, чтобы мои воины встретились ровно через трое суток, в тридцати йигачах от этого места. В предгорьях Улытау! Я накормлю вас, накормлю со своей руки. – Довольный, он уже смеялся, а потом кивнул вперед: – Через трое суток эта степь станет щедрой ладонью нашего Господа, всегда готового помочь своим истинным любящим детям!

Так началась самая великая охота в истории человечества…

Утром 3 мая 1391 года двести тысяч бахадуров эмира Тимура, оставив позади обоз, разделились на два рукава и стали расходиться в стороны. Трое суток они плотными отрядами растекались по округе, глядя на убегающих от них животных. И всякий раз делали так, чтобы те отступали от них в центр круга. Через трое суток вожатые двух отрядов увидели издалека друг друга. Огласив округу радостным кличем, армия соединилась, круг замкнулся. Это было самое гигантское живое кольцо, бравшее в осаду кого бы то ни было, и оно охватило сотни квадратных километров. А потом кольцо стало сжиматься. Олени и лоси, сайгаки и зайцы пугливо бросались от лучников и неслись по степным просторам, не зная, что от одного охотника бегут к другому. Изголодавшаяся армия уже понимала, что добыча будет велика. Птицы вспархивали из молодой травы и сразу получали десятки стрел. Животных били целыми табунами, и скоро стало ясно, что