в конце коридора повернётся площадка, на которой к столбу будет привязан доброволец. На голову его будет надет мешок, дабы не травмировать зрителей. По команде участник включает лазерный прицел, красная кнопочка сбоку, наводит лазерный луч на грудь своего подопечного, по команде, нажимает на курок. Из арбалета вылетает дротик, начинённый смертельным ядом мгновенного действия. Дротик попадает в грудь, наступает смерть. Желающие могут нажать на курок ещё раз, произвести для верности контрольный выстрел, так сказать. Но это необязательно. Все готовы? Отлично! Поехали. Убив пенсионера, сделаешь государство богаче!

Занавески взлетели вверх, площадки повернулись, — там действительно находились обречённые, одетые в серые балдахины и с мешками на головах, привязанные к столбам. Некоторые из них шевелились.

— Включить прицелы! — последовала команда из динамиков. — Красные огоньки заметались на груди смертников, покуда не остановились.

— Огонь!

Дротики впились в жертвы, на серой ткани балдахинов, выступила кровь, тела несчастных задёргались в конвульсиях. Всё это отображалось на большом мониторе над площадкой.

— Огонь! — опять скомандовал ведущий

Опять полетели дротики, через минуту всё было кончено, конвульсии прекратились, тела безвольно обвисли на верёвках. Площадки повернулись, занавески вернулись на место. В доселе затихшем зале загудели голоса. Сидящий рядом и жующий попкорн упитанный мужик, недовольно пробурчал: — " И это всё? За что деньги дерут?"

Антон и Дмитрий молча переглянулись, Антон был бледен. Участники расстрела удалились.

— Ну, а теперь дамы и господа, гвоздь программы — казнь на гильотине! — голос из динамика, излучал восторг. Встречайте неоднократную исполнительницу этого изумительного действия!

Из той же двери, что и предыдущие экзекуторы, под свист и хлопанье зала появилась накрашенная дама не первой свежести, с огромными силиконовыми губами, надутой грудью и задницей. Она, приветственно улыбаясь и помахивая рукой, прошествовала к креслу с красной кнопкой и монитором.

Холстина, укрывающая сооружение, опала вниз, это оказалась площадка с гильотиной наверху. Из глубины площадки, вверх по лестнице, два амбала волокли упирающегося человека. Перед камерой приостановились. Монитор над площадкой крупно отразил лицо осуждённого. Заклеенный скотчем рот исказился в крике, глаза выпучены от ужаса. Было видно, что он молод.

— Красавчик! — громко произнесла губастая исполнительница казни. — Хорошая голова для моей коллекции!

Осуждённого повалили на скамью, привязали ремнями. Голову просунули в деревянную доску с выемкой, закрепили такой же сверху.

— Преступления осуждённого ужасны! Он посягал на священные устои общества! Он призывал к свержению демократии, а уж каким путём, совсем не важно! Какие тёмные мысли роились в его голове! За это он её сейчас и лишится! Внутренние органы его пойдут на пересадку, нуждающимся в этом честным гражданам! Свершим же благородное дело, не дадим честным людям погибнуть! Милосердная дама, вы готовы?

— Да! — закричала силиконовая, за пультом.

— На счёт три нажмите красную кнопку. Раз — два — три!

Нечто в юбке с размаху ударило рукой с наклеенными длинными ногтями по кнопке. Нож стремительно опустился, голова отлетела и упала в корзину, из обрезка шеи хлынула кровь. Один из обслуги за волосы поднял голову, отодрал скотч и сидящие в зале крупным планом увидели на экране отрубленную голову с окровавленным ртом. В зале зашумели, кого‑то начало рвать. Исполнительница казни радостно захлопала в ладошки. Не сговариваясь, Антон и Дмитрий устремились к выходу.

— Ёптать, что это было?

— стараясь удержать рвотные позывы, вопросил Антон. — Живых людей казнить напоказ, да ещё и за деньги? Как так‑то? Что не так с этим народом?

Дмитрий задумчиво осмотрелся вокруг. Всё так же светило солнце, играли дети, в кустах щебетала пернатая сволочь.

— Да всё не так! — произнёс он. — Люди то настоящие, похоже… Странно всё это.

— Вот именно, похоже… Пошли отсюда, что‑то мне тут разонравилось. Может, в следующую локацию рванём?

Глава 4

Они вышли с другого конца парка, около церкви, которую, окружали строительные леса. На площадке, возле ограды, в ряд приткнулось несколько торговых ларьков, был там и церковный. Нужно было прикупить продуктов в дорогу, да пробить, где можно обзавестись смартфонами с серыми симками.

— Айда, в церковный — позвал Дмитрий. — Душа мне подсказывает, что у служителя господа всё найдётся…

В магазине среди штампованных икон, крестиков, свеч, за прилавком, скучало лицо низкого церковного ранга. Не первой свежести чёрный подрясник, засаленная скуфья на голове. Жидкобородый, слегка опухший лик, с синим клеймом на лбу, намекал, что его обладатель грешит чревоугодием и прочим прелестям. Взгляд был хитёр и цепок.

— Здравствуйте — зайдя, поздоровались сотоварищи.

— И вам не хворать! Что надобно?

— А нужно нам, — проговорил Димон вкрадчиво, — кстати, как к вам обращаться?

— Крещёный?

— Крестик ношу, однако.

— Тогда, брат во Христе, достаточно.

— Брат во Христе, господу сверху всё видно, может он узрит, пару сотовых и симки к ним?

— Тот не унывает, кто на бога уповает, — брат во Христе зыркнул на часы Дмитрия. — Что у людей водится то и у нас хороводится.

— Цена вопроса?

— Что богу угодно, то и нам пригодно. Сторгуемся.

Богу было угодно содрать с руки Дмитрия часы, взамен на два дешёвеньких смартфона с левыми симками и немного денег.

— Может и водочки? — предложил довольный сделкой церковник.

— Водкой то же здесь торгуете?

— Здесь нет, а вот в соседнем ларьке запросто, там я частное лицо.

— Водки нам не надо, — ответил Антон. — У меня вопрос есть. Церковь в курсе, что людей казнят в парке на потеху всем, за деньги?

— Грех это. У нас эвтаназия разрешена, а это одна из её форм. Но церковь против этого.

— И что вы делаете?

— Молимся за грешников, грешны и кто убивает, и кого убивают, ибо господь дал им жизнь и только господь вправе забрать её.

— А, тот, кто убивал, приходят к вам покаяться?

— Приходят, и деньги жертвуют на строительство храма. Но, всяк крестится — да не всяк молится. Храм то вот здесь нужно строить, прежде всего, — брат во Христе показал на клеймёный лоб и грудь. На миг во взгляде его промелькнула ярость. — Понятно ли?

— Ясно. Церковь против, а деньги от убийц принимает.

— Каков поп, такой и приход. Времена сейчас смутные, но народ наш богоизбранный, думаю, разберётся.

Как разбирается народ, увидели по дороге на вокзал. Возле одного из зданий выстроилась очередь. На здании висел огромный плакат, на котором был изображён суровый дядька и надпись поверх большими красными буквами: "ПОМНИ! Я ВСЕГДА С ВАМИ!"

— Что за очередь, уважаемые? — подходя, спросил Антон. — Халяву, какую дают?

— Выборы, не видишь, что ли? — ответили ему из очереди.

— А за кого голосуете?

— Кого назначили, за того и голосуем.

— Зачем? — Не понял Антон — Если и так уже назначили?

— Ты чего,