позабытые подвиги. Пусть больше говорят о десантуре и спецназе, но пехота вытащила на себе основное.

И после такого ты, Сеня, боишься здешних комитетчиков? Страна в опасности! Ей осталось жить меньше двадцати лет. Да через десятилетие она уже не будет той, какой представлялась им в возможном будущем! Как же так получилось, что мы не встали тогда на её защиту? Он долго после войны думал об этом и пришел к парадоксальному выводу. И закрыл гештальт для себя навсегда.

Нас не позвали! Эти суки попросту не подняли нас бой за Родину.

Вот именно те, к кому ты собираешься обратиться. Стало душно, и Ракитин растекся на спинке удобной, но просто устроенной скамейке. И внезапно она стала триггером для дальнейших событий. Еканый Экибастуз! Ты сейчас обижаешься на продавших родину партократов и комитетчиков, но забываешь о простых людях. Им то последующее зло на фига нужно! Ведь кто-то спроектировал хотя бы эти скамейки. Насколько они удобней и функциональней тех уродцев из будущего, которых понаставили по всему городу власти. Семен вспомнил, как постоянно ругался, что спина болит и сидеть неудобно.

Вот и ответ. В СССР полно порядочных, умных и образованных людей. Неужели они не смогут повернуть историю в нужную сторону? Да одно его попадание сюда уже расщепило корневой ствол времени. И он никому и ничего не должен. Будет пока действовать самостоятельно. Никаких походов в «контору» или другим властям. Надо сначала разобраться в нынешнем его положении. Так что отставить в сторону самокопание. Составляем план…

Его нога невольно дернулась, и носок ботинка загреб немного земли. Что это? Монетка! Две монеты. Да он богат! Десять и двадцать копеек. Вместе с находкой снизошло озарение. Вот что ему требуется в первую очередь! Финансы и план по инфильтрации, то есть внедрению в текущее общество. Пока голова думала, руки работали. Все лишнее из карманов вон! Мелочь в рублях, ключи от квартиры и кабинета. Ракитин встал и критически себя осмотрел.

Неужели он наел в будущем такое пузо? Никогда не считал себя толстым, но что есть, то есть. Разница размера в два. Пиджак на нем болтается. Давно ли он сам был молодцом-холодцом? Правда, не в институте, а на ниве Петербургской свободной журналистики. Матерый волк криминальной и околокриминальной хроники Семен Ракитин когда-то был известен за пределами КАДа. Но, к сожалению, все это в прошлом. Новой семье оказалась прежде всего нужна стабильность и, значит, постоянный и главное — спокойный заработок. Пусть даже не такой большой, какой дает должность преподавателя истории университета имени Герцена.

Громкое название скрывало набор разнообразных факультетов, готовящих кадры для школ и прочих учебных заведений. Хотя при разрастании в девяностые бывший педагогический институт стал университетом со всеми вытекающими. Добавили даже юристов и Институт информационных технологий. Статус, бюджет и коммерческий набор. Неизвестно что было важнее для руководства.

Сам Ракитин оказался на родной кафедре истории России случайно. По настоянию второй жены ему пришлось уйти с опасной стези свободной от обязательств и безопасности журналистики. Сидеть в чьем-то издательском офисе молодой и активный мужчина также не желал. Журналистика в целом как раз начала испытывать кризис и стремительно трансформироваться. Бумага постепенно заменялась виртуальными порталами в Интернете.

Семимильными шагами неумолимо наступала эпоха всеобщей цифровизации. Итог подбила пандемия КОВИДа 19, когда в сеть ушли даже древние прабабушки и последние олдфаги, верные доброй старине бумажных газет и журналов. Онлайн 24 стал нормой жизни, а не просто хипстерской забавой. Вдобавок наступала новая эпоха корпораций, где не осталось место бандитскому крышеванию. Там такие конторы крутились, что сами кого хочешь закрышуют. Каким рожном смена политики прошлась по судьбе Ракитина? Так менялись структуры изданий, уходили старые знакомые, приходили совсем другие люди. Место тесных коллективов, где коллеги ощущали локоть друг друга, занимали бесчувственные корпорации с западной буржуазной деловой этикой.

Галстук долой. Сумка? Слишком выделяется. Накинем сверху ветровкой. Причесаться. Какие, оказывается, у него были непослушные вихры. И цвет волос отчего-то светлей. И ни волоска седины! Помнится, этому обстоятельству всегда удивлялись старые дружбаны. Для них армия и тем более война была чем-то далеким и непонятным. Зато внимание женского пола к «человеку с прошлым» было обеспечено.

Кстати! Семен критически осмотрел себя в вынутое из бумажника зеркальце. С натяжкой его можно признать симпатичным. Слишком уж не брутальное выражение лица. Такое придурковатое, напоминает некоторые фотографии молодого Есенина. Еще вихры эти шизанутые! Так мама у него из-под Рязани. Откуда иному взяться? В его будущем такие сладкие мальчики девочкам нравились.

Людей в саду становилось все больше, день начинал свой разбег. А Ракитин даже не выяснил сколько по здешнему старому сейчас времени. Его часы показывали половину третьего пополудни. Но отлично зная свой город, Семен быстро определил по положению солнца, что еще утро. Он собрался, закинул сумку на плечо и шагнул к идущему мимо серьезному военному.

— Товарищ, майор, разрешите обратиться?

Глава 3

Решение. 4 июня 1973 года

Офицер в старомодной одежде и яловых сапогах удивленно обернулся на молодого человека. Окинул Ракитина строгим взглядом, но благосклонно отреагировал на правильно выстроенное обращение. Армейский опыт не пропьешь!

— Разрешаю.

— Извините, просто хотел спросить у вас сколько сейчас времени. Думаю, что у вас часы точно ходят. Мои, кажется, спешат.

Майор, уже достаточно пожилой дядька лишь усмехнулся в густые усы. Шевроны связиста указывали на то, что он скорее всего служит в находившемся неподалеку штабе.

— Правильно обратился, товарищ, — майор мельком глянул на «Сейко» Семена. Он еле нашел в интернете выпускаемую в ограниченном количестве лимитированную серию винтажных изделий знаменитой фирмы. — Парень, твои часики спешат на четыре часа.

— Спасибо.

— Да не за что. Вот смотри, как выглядят правильные часы.

А они у связиста были не простыми, а наградными. Тоже, видать, ограниченная серия.

Неожиданная встреча придала Ракитину энергии. Он поспешил к Невскому, уже более внимательно озирая все по сторонам. В принципе в своем темном костюме он не особо выделялся из толпы. Частенько у мужчин попадались такие же не по размеру пиджаки. Люди в возрасте больше носили свободные брюки кроя пятидесятых, многие курили на ходу. Вот молодежь уже одевалась по-другому. На пешеходке навстречу попались два патлатых типа в темных очках и джинсах. В голове сам собой начал складываться некий план.

Э, гражданин, а не слишком нагло ты хочешь ворваться в прошлый мир?

Семен не узнавал себя. Или это так прорывалась случившаяся внезапно вторая молодость? Ведь он в юности был довольно отвязным малым. Занятие экстремальными видами спорта тому порукой. И не боялся ввязаться в драку или ожесточенный спор. Чего же пугаться ему сейчас, после смерти? Но все равно лучше пока не нарываться, а все как следует обдумать. Навстречу выпорхнула стайка молоденьких девчонок, и Семен тут же отвлекся. Легкие платья, блузки, на головах старомодные прически и косынки. Неужели в Союзе так ярко одевались?

Тьфу ты, вшивый все о бане! Не на одежду ты смотрел, болезный, а на ножки. В моду входит миди, а у тебя в крови бушуют гормоны. Ракитин чуть не встал от осознания реальности прямо посреди тротуара. На Невском так лучше не делать. Здесь всегда много народу, затолкают. Етишкины пассатижи! Как он сразу об этом не подумал. Вторая молодость подразумевает и новые отношения. Спас Семена от лишних раздумий заворчавший живот. Его перерожденное тело немедленно потребовало калорий. И у него как раз есть на это дело копеечки. Решено, двигаем дальше и посматриваем по сторонам.

На углу с пересечением Невского с улицей Гоголя высилось странное здание, причудливо облицованное серым гранитом. Так Питер и славится именно подобной архитектурой. Знаменитый доходный дом Вавельберга был выстроен в стиле итальянского неоренессанса. Сейчас там располагаются авиакассы «Аэрофлота», о чем тут же извещает реклама. В голове начали моментально всплывать уже позабытые сведения о жизни советских фарцовщиков.

Семен же писал в начале нулевых цикл статей о советской фарце. Брал интервью у оставшихся не у дел мастеров подпольного бизнеса, расспрашивал подноготную спекуляций советского