Я убрала руки, встала на ноги — и увидела тёмно-синие искристые глаза Димы. Добрую улыбку, прячущуюся в уголках его губ. Протянутую ладонь для рукопожатия. Всё в нём располагало к общению, вызывало интерес.

Так мы и познакомились. Около часа трындели в коридоре, потом переместились в его пустующую комнату. Соседи последнюю ночь перед учёбой проводили с родителями, поэтому мы с Димкой спокойно общались до рассвета.

Тогда завязалась наша дружба.

И всё было идеально до того апрельского поцелуя! И то недопонимание мы перебороли, забыли давным-давно, но теперь Диме вздумалось наезжать на мою любимую группу. Считает, что я безмозглая фанатка, пускающая слюни на вокалиста Алекса.

Злость снова затуманивает рассудок. Я втискиваюсь в переполненный лифт, выхожу на двенадцатом этаже и направляюсь в аудиторию. Боковым зрением замечаю Димку и демонстративно отворачиваюсь, гордо вскинув подбородок. От резкого движения шея начинает ныть. Морщусь от боли, падаю на последней парте, как можно дальше от лучшего друга. Прожигаю его широкую спину ненавидящим взглядом, но он, зараза, даже не оглядывается! Стискиваю зубы и смачно ругаюсь про себя.

В аудиторию внезапно заходит куратор, а за ним робко шагает милая блондиночка с ангельским личиком.

— Друзья! — Евгений Фёдорович всегда к нам так обращается. — Прошу любить и жаловать Светлану. Она перевелась в наш университет из другого города, с местными порядками не знакома, поэтому прошу не обижать однокурсницу, а ввести её в курс дела. Все мы когда-то были новенькими.

Куратор желает нам хорошего дня и уходит. Светлана заливается румянцем, потому что на неё обращены взгляды всех девушек. Пацаны продолжают втыкать в телефон. И тут я вижу, как Димка отвлекается от смартфона и машет ей рукой. Зовёт новенькую к себе.

Светлана радостно улыбается, всплескивает руками и что-то говорит моему вредному другу. Садится рядом с ним, заводит разговор. Димка смеётся, поддерживает общение.

Даже появление препода их не останавливает. Всю лекцию они перешёптываются, а когда уставший доцент в третий раз просит их замолчать — эти умалишённые покидают аудиторию. Сначала тихонько уходит Светлана, а через минуту за ней следует Дима. Почему у нас разрешают просто так расхаживать по универу во время занятий? Что за вопиющая несправедливость?

И почему Димка так странно себя ведёт? Он ни разу так нагло не флиртовал с девушками. Я даже не знаю, встречался ли он с кем-то, всегда скрывал от меня личную жизнь. А тут вдруг расхорохорился, лыбу сверкающую натянул, шептал что-то на ухо этой Светлане. Решил устроить показательное выступление? Хочет, чтобы я бесилась?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Беру телефон и на цыпочках, чтобы не отвлекать преподавателя, тоже выбегаю из аудитории. Не могу больше злиться на Диму, негатив меня истощает, высушивает изнутри. Может, новенькая не так уж плоха, пообщаемся втроём, друзьями станем. Ох, и люблю же я придумывать идеальный мир с розовыми пони и приторной сладкой ватой на закуску.

Спускаюсь по лестнице, ни о чём больше не думаю. Наверняка они в столовую пошли, я бы тоже от перекуса не отказалась. Между седьмым и шестым этажом слышу знакомый смех. Не задумываясь, сворачиваю в коридор, откуда доносится Димкин голос.

В прошлый раз я выдержала месяц без него, а теперь сдалась спустя четырнадцать часов.

Поднимаю руку, чтобы помахать увлечённо разговаривающей парочке. И уже собираюсь ляпнуть что-то типа “Ой, я случайно вас заметила, не хотите в столовку сбегать?”, но стопорюсь. Дима убирает выбившуюся прядь с лица Светланы, смотрит на неё пристально, улыбается, склонив голову набок. Раньше он с таким же вниманием разглядывал меня, ласково прикасался к волосам, шутливо называл лохмантёнком, потому что у меня часто не причёска, а всклокоченное сено на голове.

И теперь Дима с такой же нежностью относится к Светлане, которую знает меньше часа. Воздух покидает лёгкие, разочарование и обида впрыскиваются под кожу, отравляя организм. Мне тошно. Надо уйти, но ноги словно сто килограммов весят — никак не сдвинусь с места.

Дима смеётся, запрокидывая голову. Совсем ему наплевать на нашу ссору, ведёт себя так, словно ничего и не случилось. Избавился от эгоистичной подруги и теперь наслаждается жизнью.

Новенькая хлопает его по плечу, смущённо отводит взгляд. И в следующее мгновение Дима наклоняется к ней как можно ближе, словно собирается поцеловать. Это выше моих сил! Телефон выпадает из онемевшей руки, шум выдаёт меня с потрохами. Дима оборачивается, но я не смотрю ему в глаза, не извиняюсь за своё подглядывание, лишь быстро хватаю смартфон и позорно убегаю.

Какая же я дура! Мириться хотела, рыдала в подушку. А ему всё равно. Словно не было трёх лет дружбы — ни тени грусти на лице, ни печали в глазах. Мгновенно нашёл мне замену.

Ну и пусть развлекается со своей Светочкой! У меня концерт любимой группы впереди. Наведу марафет и буду самой красивой в зале, возьму автограф у Алекса и попрошу, чтобы нас сфотографировали вместе. Выложу снимок в инстаграм, чтобы Димка увидел, как я прекрасно обхожусь без его наглой рожи и лучистого синего взгляда!

На перемене я возвращаюсь в аудиторию, забираю сумку с вещами и мчусь на улицу. Полной грудью вдыхаю свежий весенний воздух, жмурюсь от яркого солнца, закрываю глаза рукой. Оглядываюсь на здание университета: огромное, синее, как взгляд Димы, и такое же чужое. Наша дружба закончилась? Трясу головой, чтобы избавиться от разрушительных мыслей, и останавливаю первую попавшуюся маршрутку.

Снова любимый голос в ушах и тяжесть на сердце.

Выхожу в центре, гуляю по площади, не замечая никого вокруг. Я сильно протупила. Какая разница, с кем общается и целуется Димка? Он мой друг, а не парень. Тогда почему так болит душа, почему неразумная ревность мешает дышать?

Может, во всём виноват эгоизм. Хочу, чтобы Дима общался только со мной, улыбался бы так мило и обаятельно, чтобы сердце щемило от странной нежности. Боже, неужели я испытываю к нему не только дружеские чувства?

Я старалась не думать о том апрельском поцелуе, вычеркнула его из памяти, как незначительное событие. Дима обиделся, потому что рассчитывал на большее, а я лишь отшутилась неумело, оттолкнула его. Искренне верила, что ничего к нему не испытываю. Любовь — она ведь возникает внезапно, спонтанно, очень быстро, а не спустя год или два. Поэтому я не восприняла всерьёз тот поцелуй.