- Вот ведь, тролли тупоголовые! Опять от меня прячутся, - далее продолжать мысль не стала, такие подробности Амадее ни к чему, а связь я еще не прервала. – Ищи отца, он где-то с советниками.

Птица, пронзительно пискнув, полетела заглядывать в окна домов. Чтобы среди множества найти тот, где сегодня проводится тайный совет.

Тоже мне, умники, взяли моду скрываться. Мы с Амадеей их все равно находили, хоть об этом и помалкивали. Так что зря папочка надеется от меня что-то скрыть, я всегда в курсе их темных делишек.

Ястреб – последний подарок королевского мага-астролога. Мне тогда только исполнилось девять. Он провел обряд – древний, сложный, отнявший последние силы. Но, значит, видел старик что-то в моем будущем, раз решился на подобное, даже зная, что после ритуала умрет.

Да и имя для птицы было выбрано неспроста. Это я для родных и близких просто Иса, а для всех остальных - принцесса Амадея Розалия Элииса. Ястребица, с ее чутким слухом, свое имя могла услышать за несколько километров. А еще она очень хорошо различала интонации, и если чувствовала угрозу, обязательно наведывалась к говорившему, передавая мне четкие образы.

Вообще все начиналось именно с передачи образов, и долгое время я думала, что наша связь именно для этого и создавалась. Но крепла магия, увеличивались и возможности, и в 15 мне открылся мир, глазами ястреба, а в 17 способность перемещаться духовно. Последнее требовало неимоверной концентрации, но с каждой тренировкой время нахождения в теле птицы увеличивалось. Сейчас, в свои 19, я могу полностью переместить дух минут на 10. Может и больше бы смогла, но боюсь уже не вернуться.

О способностях Амадеи не знает ни одна живая душа, поэтому и относятся к моей птичке крайне положительно, прикармливая, лелея и не скрывая слов. Лишь отец о чем-то догадывается, но подтвердить данный факт теперь не у кого.

По внутренней связи пришло нетерпение, и я поняла, что Амадея нашла новый схрон короля, только вот подобраться пока не получается. Ну ничего, по губам читать я тоже обучена, наследница как-никак.

Поэтому закрывая глаза, уже настроилась на тяжелый умственный труд. Но моя девочка, как истинный шпион, нашла способ получше, засунув голову в печную трубу. Ну и пусть, что не видно, зато отлично все слышно!

- Ждать больше смысла нет, Марель. Завтра же еду в Бронвель, - раздался четкий голос отца, чуть искаженный рвущейся наружу тревогой.

- Лоуранц, не пори горячку, они же специально выманивают. Десять лет ждали. Отдадим им опять пару деревень на растопку, всяко лучше, чем терять короля! – лорд Марель не сдерживался, почти крича.

- Я бы и 10 лет назад вышел к ним, но Амадея мала была, на кого ребенка оставить? Да и проклятье меня прикончит через пару лет, к чему оттягивать… - я готова была завыть. Он принял решение, и кто бы его не уговаривал, уже не отступит. Отца я знала слишком хорошо, чтобы сейчас уповать на его разумность. – Вынудим их сначала привезти хрусталя, в обмен подготовив короний. Глядишь отстанут лет на 50, а там и внуки подрастут, чтобы своей головой думать!

Послышалась возня и скрип тяжелой входной двери. Король больше не дал своим соратникам возможности высказаться, заявив прямо и открыто о тяжелом решении.

Я открыла глаза, зябко поежившись. Все-таки нужно было надевать шубу, слишком долго простояла неподвижно. Но меня уже ждал Питрус, поэтому медлить не стоило. Несколько улиц прошла размеренным шагом, отвечая на приветливые кивки, но стоило немного углубиться, сорвалась на бег. Нужно было разогнать кровь, иначе вечером станет совсем плохо.

На опушке, ходил туда-сюда вихрастый светловолосый парень, отчаянно не желающий носить шапку. Он говорил, что не мерзнет, но я-то знала, что под головным убором сильно мнутся кудри, а для Пита это неприемлемо. Завидев меня, он сверкнул белозубой улыбкой, раскрыв широкие объятия. И я нырнула в них не задумываясь, буквально повиснув на шее.

- Кровь принес? – едва успев отдышаться прошептала я, заглядывая в ясные голубые глаза лучшего друга.

Тот в ответ кивнул, и быстро посмотрев по сторонам, достал из-за пазухи бутылек, при этом даже меня не отодвинув. Ловкость рук и никакого мошенничества. Я хмыкнула, схватив наполненную красным склянку и, оттолкнувшись от парня, пошла к хвойному густому лесу.

Местные боялись даже близко к опушке подойти, не считая дни, когда древний обряд обязывал принести новорожденного. А мне здесь было хорошо. Страха не было даже в детстве, хотя Кориса и пугала дикими волками, жуткими монстрами и духами, которые легко могут забрать маленькую жизнь. Но как можно опасаться того, к чему так нестерпимо тянет? Я чувствовала свою принадлежность к тайному, пусть отец и называет это блажью.

Приходила бы и каждый день, только вот любой путник обязан поделиться кровью, а моя, увы, не подходит. Проклятый род, проклятая кровь…Она у меня сразу сворачивалась, даже каплю было не нацедить, да и пропитывать и без того страдающую землю еще большим злом не хотелось. Поэтому просила кровь у друга, и он давал, ни разу не воспротивившись, хоть всегда опасался. У нас в королевстве за любые обряды или ритуалы с кровью положено наказание, а за обвинение в чернокнижии – смерть. Исключение – проход через лес и тайна рождения.

Оставив открытую бутылочку около ближайшего дерева, прошла вглубь. Морозный зимний воздух щекотал ноздри, пробирая ядреным хвойным ароматом. Но я вдыхала этот букет с удовольствием и полной отдачей, как учил когда-то придворный астролог. Дотронувшись до коры огромной сосны, принялась ждать. Даара всегда приходила неслышно и требовала только времени.

- Приветс-с-ствуем тебя, Элиис-са, принцесса этих земель, - шелестящий шепот коснулся моего уха, очень быстро тая, позволяя себя услышать лишь мельком.

- Приветствую Вас, Даара, предводитель этого племени, - я тоже говорила тихо, но мои слова оседали в воздухе, тяжело падая густыми каплями принесенной крови. Я не видела этого, потому что закрытие глаз было главным условием нашего общения. Но знала, что так и есть. Наш разговор будет длиться, пока не прольется последняя капля. Как хорошо, что Пит сегодня принес большую склянку.

- Что привело тебя, дитя, тревогу ис-с-спить прос-с-сим, - Даара перед разговором стремилась очистить мне душу, чтобы я могла задать действительно важные вопросы, без налета лишних волнений.

- Разрешаю, - я расслабилась, скидывая с себя ставший тяжелым плащ, расстегивая шерстяной кардиган, давая лесным духам максимальный доступ к коже.

Обнаженный живот закололо, будто врезалось одновременно множество мелких иголочек, постепенно перемещаясь вверх. Достигнув горла, покалывание прекратилось, сменившись ощущением ледяных рук. Они сжимали, выдавливая мои стоны, выливаясь наружу разъедающей желчью, оставляя после себя прохладный покой и безмятежность.

Я знала, что плачу, но сдержать себя уже не могла. Потому что отпустило, наконец, наносное. Осталось только сосредоточие боли - страх за отца.