– Я оставила отчеты на вашем столе в нисходящей приоритетности, – решительно произнесла она. – Завтрашнюю встречу в десять я отменила и сказала, что вы сами позвоните, поэтому…

– Поэтому ты можешь бежать и лелеять свои проблемы в одиночестве.

– Именно так.

Всю дорогу домой Джейми думала о том, каким странным был голос Райана, когда он произносил эти последние слова. О том, что он теперь думает о ней. Она гнала эти мысли, но они не уходили.

Когда Джейми подходила к дому, было уже темно и очень холодно. В Лондоне установилась самая холодная и ветреная погода за последние двенадцать лет. На Рождество обещали снег, но пока прогноз не спешил оправдываться.

В ее квартире горел свет. Джейми вздохнула и обрадовалась тому, что Джессика вспомнила о тайнике под цветочным горшком, где всегда лежал запасной ключ. Значит, она благополучно добралась из Эдинбурга, хотя наверняка привезла с собой множество проблем.

Загружая посудомоечную машину, Джейми оглянулась на сестру, слонявшуюся с мрачным видом по кухне. Иногда она брала в руки какую-нибудь вещь, разглядывала ее с недоуменным, слегка брезгливым видом и ставила на место. Джессике ничего не нравилось в доме сестры, и она явно давала это понять с первой же минуты, как Джейми вернулась с работы.

Место, где располагался дом, Джессика без обиняков назвала убогим.

– Не могла найти что-нибудь поприличнее? Я знаю, мама нам практически ничего не оставила, но обстановка просто ужасная, Джейми. В холодильнике одна вредная еда, и – ради бога! – где хоть какой-нибудь алкоголь? Только не говори, что вечера ты коротаешь с чашкой какао и книгой!

Джейми давно привыкла к оскорблениям сестры, но после долгой разлуки она не была готова к тому, что они начнутся так скоро. Неожиданно это вывело ее из себя.

Их отец умер, когда Джессике было три года, а самой Джейми – шесть. Мама одна вырастила их. Джейми росла, что называется, книжным червем – старательно училась, самообразовывалась, надеясь поступить в университет. Джессика же завивала волосы и красила ногти, а в тринадцать уже умело кокетничала с представителями противоположного пола.

Однако Джейми так и не поступила в университет. В девятнадцать ей пришлось ухаживать за матерью, которая после обычной операции подхватила стафилококковую инфекцию и умерла. После ее смерти на руках у Джейми осталась весьма проблемная шестнадцатилетняя Джессика. Если сама Джейми была темноволосой и смуглой в отца, то Джессика выросла копией матери-блондинки и все свои помыслы направляла на флирт.

Так, неожиданно для себя, Джейми оказалась в роли опекуна «безбашенного» подростка, не признававшего никакого контроля.

Но что ей было делать? Мать перед смертью умоляла ее позаботиться о младшей сестре: «Ты же знаешь, какая она. Джессике нужна твердая рука».

Джейми порой удивлялась, как это она не поседела в ту пору.

– Я понимаю так, что у тебя есть обязательства, Джесс, и тебе от них никуда не деться. – Она с силой захлопнула дверцу посудомоечной машины и вытерла руки кухонным полотенцем.

На ужин она приготовила пасту с цыпленком и грибами. Джессика скривилась и отказалась от еды, поскольку в ней не было крабов.

– Ты просто не представляешь себе, каково это – жить с мужем, который все свое время проводит на работе и ждет от тебя, что ты будешь сидеть дома и встречать его горячим ужином, массажем спины, и все это с радостной улыбкой на лице!

– Устройся на работу.

– Зачем мне работать за жалкие гроши, если у Грега куча денег?

Джейми не стала отвечать. Ей не хотелось думать о Греге. Мысли о нем причиняли ей боль. Когда-то он был ее работодателем, и она вообразила, что влюблена в него. Этот секрет приносил ей радость, наполнял взгляд светом и помогал выдерживать выходки сестры. Когда-то Джейми была настолько глупа, что верила в сказку – однажды Грег осознает, что любит ее так же, как она его. К сожалению, познакомившись с Джессикой, он влюбился в нее с первого взгляда.

Джессика уселась на стул посреди кухни, забросив длинные ноги на второй, и стала внимательно изучать накрашенные ногти.

– Мне скучно, – проныла она. – Мне все надоело, я хочу другой жизни. Я еще слишком молода, чтобы быть похороненной в пригороде Эдинбурга, где непрерывно идет дождь или снег. Мне надоел Грег, чья единственная забота – больные животные по всей округе. Представляешь, у него есть фан-клуб! Лучший ветеринар города! Как трогательно!

Джейми отвернулась и на миг крепко зажмурила глаза. Мысль о том, что Грег надоел ее сестре, привела Джейми в ужас. Ведь кроме всего прочего, он стал ее спасением, взяв на себя заботы о Джессике. Может быть, сестра и не нуждается в нем, но она-то, Джейми, – еще как!

– Он тебя обожает, Джесс.

– Меня обожают многие мужчины.

Джейми похолодела:

– Что ты хочешь этим сказать? Неужели ты… Ведь ты же не сделала никакой глупости, Джесс?

– Ой, не будь такой ханжой! – Сестра вздохнула, откинулась на спинку стула, запрокинула голову и уставилась своими прозрачными, ничего не выражающими глазами в потолок. – Нет, никакой глупости я не сделала, если под этим подразумевается роман на стороне. Но я чувствую…

Джейми хотелось влепить сестре пощечину, но годы опекунства научили ее сдерживаться. Она решила больше не касаться этой скользкой темы и поговорить о чем-нибудь более безопасном, и в это время раздался дверной звонок.

– Кто-нибудь предлагает что-нибудь на продажу, – пробормотала Джейми, радуясь неожиданному вмешательству. – Джесс, позвони Грегу, пожалуйста. Наверняка он очень обеспокоен.

Она вышла из кухни под недовольное бурчание сестры, подошла к входной двери и, не спросив, кто там, открыла ее.

При виде Райана она испытала такой шок, что несколько секунд не могла произнести ни слова. Наконец она обрела дар речи.

– Что вы здесь делаете?

– Ты была очень взволнована сегодня на работе, поэтому я решил заехать и узнать, все ли в порядке.

– Со мной все в порядке, спасибо. Увидимся завтра в офисе.

С опозданием вспомнив о сестре, Джейми вышла за порог и прикрыла дверь, придерживая ее, чтобы та не захлопнулась.

– Как вы узнали, где я живу? – почему-то шепотом спросила она.

В свете уличного фонаря черты лица Райана заострились, а глаза ярко сверкали. На нем была та же одежда, в которой он был на работе, – джинсы, джемпер, кроссовки и куртка, ужасно дорогие вещи, как она знала, но он носил их так непринужденно, будто приобрел на распродаже.

– Личное дело. На самом деле, узнать было совсем нетрудно.

– Вы должны уйти.

– Ты дрожишь, как листок на ветру. Впрочем, на улице холодно. Позволь мне зайти на несколько минут.