‹‹Бет – Дженнифер›› Дела? Месячные, что ли? Это которые пять-семь дней? Правильно?

Почему ты так пишешь, как будто прокладки рекламируешь?

‹‹Дженнифер – Бет›› Стараюсь быть осторожнее. Не хочу видеть эти красные флажки и сводить с ума дежурный компьютер компании только потому, что написала об этом.

‹‹Бет – Дженнифер›› Представить себе не могу, что красным флажком можно пометить менструацию.

‹‹Дженнифер – Бет›› Так она тебя не волнует?

‹‹Бет – Дженнифер›› Твоя менструация?

‹‹Дженнифер – Бет›› Да нет! Записка, которую нам разослали. Нас же предупредили не писать личных писем. Уволят, если будем пользоваться компьютером не по назначению.

‹‹Бет – Дженнифер›› Волнует ли меня, что какие-то там плохие ребята из «Трона» читают нашу почту? Нет, мне наплевать. Такие, как мы, безопасность не интересуют. Они всяких извращенцев ловят. Ну, там кто порнуху смотрит онлайн, в «двадцать одно» режется, шпионит в компаниях.

‹‹Дженнифер – Бет›› Это все, наверное, помечается красными флажками. Извращенцы, порнуха, шпион. Могу поспорить, красный флажок тоже отметят красным флажком.

‹‹Бет – Дженнифер›› Мне все равно, читают наши письма или нет. Да заводись ты, «Трон»! Наверняка ведь заводишься. Попробуй лиши меня свободы слова! Я ведь журналист. Борец за свободное слово. Я служу в армии Первой поправки. Я работаю здесь не потому, что мне мало платят, а медицинская страховка мизерная. Я работаю за дело правды, за солнечный свет, за кастинг при открытых дверях!

‹‹Дженнифер – Бет›› Борец за свободное слово… Ясно. И за что же ты борешься? За право дать фильму «Билли Мэдисон» пять звезд?

‹‹Бет – Дженнифер›› Да ладно тебе… Я не всегда была бешеным фанатом кино. Помнишь, как я два года рассказывала о съемках в Северном Хавербруке? Два года в окопах. Я весь этот пригород чернилами залила. Чуть Боба Вудворда за задницу не схватила.

И вообще, я бы «Билли Мэдисону» и шесть звезд дала. Ты знаешь мои чувства к Адаму Сэндлеру. Я дала бы бонусные звезды за песни «Styx» и две звезды, если это «Renegade».

‹‹Дженнифер – Бет›› Хорошо, сдаюсь. Чертова политика безопасности! Вчера вечером у меня начались месячные.

‹‹Бет – Дженнифер›› Громче, громче! Поздравляю!

‹‹Дженнифер – Бет›› Да, и вот…

‹‹Бет – Дженнифер›› Что – вот?

‹‹Дженнифер – Бет›› Когда все началось, мне не стало легче, как обычно, и не захотелось «Зимы».

В смысле, мне стало легче. Я только что пила «Зиму» и, кажется, за последние полгода не брала в рот ничего с фолиевой кислотой. Я, может, даже ела то, что вымывает фолиевую кислоту из организма, так что мне и правда стало легче, но я не сошла с ума от радости.

Я спустилась вниз и сказала Митчу. Он корпел над диаграммами ударных, я не стала бы ему мешать, но тут был особый случай.

«Так, к сведению, – сказала я, – у меня месячные начались». Он отложил карандаш и протянул: «А-а…»

Вот прямо так: «А-а…»

Когда я спросила, почему он так выразился, он ответил, что подумал, будто я наконец забеременела и это было бы здорово.

«Ты же знаешь, я хочу детей», – добавил он. «Ага, – ответила я. – В отдаленной перспективе». – «Не в такой уж отдаленной», – возразил он. «Ну и не в ближайшей. Когда будем готовы».

И Митч снова уткнулся в свои диаграммы. Не рассердился, не вскипел. Просто загрустил, что гораздо хуже. Тогда я сказала: «Когда будем готовы, да?» А он ответил: «Я-то готов. С прошлого года готов, Дженни, а теперь вот начинаю думать, что ты никогда не будешь готова. Ты даже не хочешь готовиться. Ты относишься к беременности, как будто это зараза, которую можно подхватить в общественном туалете».

‹‹Бет – Дженнифер›› А ты что?

‹‹Дженнифер – Бет›› А что я? Не готова я. Может, я его каждый раз сбивала с толку, когда говорила «в отдаленной» или «в ближайшей». Не могу представить себя с детишками.

Но и замужем я себя не могла представить, пока не познакомилась с Митчем. Мне всегда казалось, что мысль о детях должна у меня созреть, что я заражусь здравыми страстями Митча и однажды утром проснусь с мыслью: «В этот прекрасный мир так прекрасно принести ребенка!»

А что, если этого никогда не будет?

Если он решит разом все обрубить и найдет совершенно нормальную женщину, а она – само собой, тонкая, стройная, без понятия, что такое антидепрессанты, – тоже захочет от него ребеночка, и как можно скорее?

‹‹Бет – Дженнифер›› Барби в состоянии перманентной овуляции.

‹‹Дженнифер – Бет›› Вот-вот.

‹‹Бет – Дженнифер›› Учительница семейной экономики в старших классах.

‹‹Дженнифер – Бет›› Ага!

‹‹Бет – Дженнифер›› Этого не будет.

‹‹Дженнифер – Бет›› Почему?

‹‹Бет – Дженнифер›› Потому же, почему Митч каждый год пробует вырастить огромные тыквы, пусть даже садик у вас крошечный, там одни жуки, а солнца нет. Митч не ищет легких путей. Он готов потрудиться, лишь бы получить то, что хочет.

‹‹Дженнифер – Бет›› Дурак, значит. Дурак – семена свои раскидывает, а без толку.

‹‹Бет – Дженнифер›› Не в этом дело. Дурак, а в тебя верит.

‹‹Дженнифер – Бет›› Не знаю, права ли ты, но, по-моему, мне стало чуть получше. Успехов в труде.

‹‹Бет – Дженнифер›› Пиши в любое время – в смысле, примерно после пол-одиннадцатого утра, ладно?

‹‹Дженнифер – Бет›› Ладно.

В справочнике компании было написано, что Дженнифер Скрибнер-Снайдер работает редактором художественного отдела.

Кто такая Бет Фремонт, Линкольн знал. Лучше сказать, знал о ней. Он читал ее обзоры фильмов. Она прикольно писала, и обычно вкусы у них совпадали. С ее подачи Линкольн посмотрел «Темный город», «Не будите спящую собаку» и «Бэйб – четвероногий малыш».

Когда Линкольн все же вспомнил, что не послал предупреждение Бет Фремонт и Дженнифер Скрибнер-Снайдер – а сколько там у них запретных слов набежало? Три? Или уже пять? – то никак не мог понять, почему он этого не сделал. Может, потому, что не всегда соображал, какое правило они нарушают. Может, потому, что болтовня их казалась безвредной. И даже милой.

А теперь он не мог послать им предупреждение – по крайней мере, не сегодня вечером. Не тогда, когда они и правда волновались, что получат такое предупреждение. Это было бы чересчур, разве нет? Зная, что кто-то прочитал твое письмо насчет того, что кто-то читает твою почту? Если бы ты был настоящим параноиком, то задумался бы: значит, все, из-за чего тебя трясет, тоже правда! И подумал бы: «А может, все они против меня?»