зачислен, занимаются внитриполковыми задачами, это наряды и работы у начальников служб. Это намного лучше, я так тебе скажу. Насколько мне известно, ты из военной кафедры, а не просто срочник, тебе надо учиться, а не каждый раз в караул заступать. Ну и вообще, впоследствии службы увидишь некоторые преимущества в отдельном подразделении. Это некая элита нашего полка. — Алексей всё это говорил и пытался увидеть хоть какой-то просвет в глазах парня, но они были лишь испуганы и не понимали, что происходит и почему именно его вытащили из строя. — Ну что, это того стоило?

— Что, простите?

Сзади снова загремел строгий голос:

— Не простите, а разрешите уточнить. — Казак его будто хотел проверить на вшивость, но у него это как-то странно получалось, однако эффект был, но Голованов держался.

— Разрешите уточнить?

— Ну все вот это, армия, ты же из академии правосудия?

— Да, — осекшись, — так точно.

— Да расслабься ты. Я и человек позади тебя из академии юстиции. Сидели когда-то здесь на твоём месте, кто знает, может быть, ты будешь сидеть на моем. — у парня выпучились глаза, он и представить себя не мог с погонами офицера. — Но мы оба здесь сидели по собственному желанию, потому что у нас не было выбора. А у тебя выбор явно был. Неужели нельзя было откупиться, служить в дружине при институте?

— У меня нет таких денег.

— Ясень красный, что у тебя нет таких денег, но у родителей твоих тоже нет? — усмехнулся Казак.

Рядовой обернулся.

— У моей семьи тоже нет денег. У меня только мама, больше никого нет.

— А мама кто? — спросил Алексей.

— Да просто обычный юрист. У неё есть некоторые средства. Да и как вы представляете, чтобы я у матери деньги взял на откуп. Выбор есть, но я не могу его принять.

Алексей и Казак снова посмотрели друг на друга и без слов согласились, что парень не так уж и плох. Артём продолжил:

— К тому же места в дружину ограничены, туда попадают сыновья судей или других серьезных людей, а у меня никого.

— А отец твой где? — перебил его Алексей.

— Да умер давно уже.

— Прости.

— Товарищ…

— Лейтенант. — подсказал Алексей. — Мы тебе не представились, меня зовут Алексей Стародубцев, я замполит роты управления, а позади тебя лейтенант Вячеслав Казаков, он, кстати, твой командир взвода. — Голованов повернул голову и кивнул Казаку.

— Товарищ лейтенант, мне кажется, произошла ошибка. Вы меня с кем-то перепутали, понимаете? За меня точно никто не мог договориться. Ни вы, ни я не знаем кто это. Мне вообще сказали, что я поеду служить в калужскую область. Там ведь полно воинских частей.

— Да, полно, но ошибки никакой нет, кто-то действительно решил тебе помочь, но при этом этот кто-то захотел остаться незаметным. Я думаю, это сделано, чтобы не подставлять тебя. Ты, кажется, хороший парень. — Голованов всё сидел с испуганными глазами, его голова понуро склонялась от сна, усталости и страха, он явно боялся всей этой ситуации, а Алексею хотелось его успокоить. — Слушай, Артём, скажи мне, у тебя как с компьютерами, умеешь с ними работать. — Артём лишь устало кивнул головой. — Хорошо, ты будешь моим личным помощником. Я так и запишу в твоём личном деле, что ты помощник замполита. У меня очень серьезная работа, и она как раз послужит тебе практикой, я тот, кто пресекает неуставные взаимоотношения между военнослужащими. В наряды будешь ходить только в случае необходимости. Лейтенант Казаков мой давний товарищ, мы с ним легко сработаемся, он будет отпускать тебя ко мне. В нашей роте не только такие ребята, как ты, которые учатся военному или юридическому ремеслу, но и обычные срочники, в данном случае твои деды, которые сейчас в Москве. Их призыв — это что-то с чем-то. Полгода назад их всех набрал не очень хороший офицер. В итоге все уроды и наркоманы. Я просто хочу защитить тебя от этого, потому что тот, кто решил тебя направить в роту управления, совсем не знает о её сегодняшней ситуации. Я боюсь, что твой призыв ждёт просто вопиющая дедовщина, и не буду скрывать, мне нужен будет человек изнутри. Согласен?

— Так точно! — он вдруг воодушевился.

— Ну считай, что договорились.

Алексей стал сам заполнять его личное дело, ничего у него не спрашивая, делая его удобным для себя, оставляя лишь имена родителей и адрес, которые Артём и сам потом заполнит.

Вдруг в дверь стал яростно долбить кулак. Грохот звучал угрожающе. Гремел так, что было страшно не открыть.

— Ну всё, Артём, лейтенант Казаков проводит тебя до твоей кровати, спокойной ночи. Казак, скажи дневальному, чтобы дверь открыл.

Казак спрыгнул с парты.

— Справишься с ним?

— Ну а почему нет? Давай.

Казак вывел парня, через несколько секунд стало слышно, как створка двери с щелком открылась, и в роту с криками вошёл старший лейтенант. Алексей продолжал заполнять спокойно дело, слушая его крики. Наконец, он стал спрашивать об Алексее, и дневальные указали ему на комнату досуга. Дверь открылась. Алексей и не думал отвлекаться от своей работы.

— Я не посмею, чтобы какой-то пятиминутный лейтенант воровал так в наглую у меня солдата. Ждите своих мазанных, а моих нормальных пацанов не трогайте.

— Значит, вам нечего волноваться, товарищ старший лейтенант, — спокойно говорил Алексей, — это как раз и был мазанный.

— Слушай, щенок, — Алексей угрожающе обернулся на него, — я смотрю тебя рассосало быстро, ты как был слоном, так и остался, не тебе решать кто мазанный, а кто нет, я здесь занимаюсь солдатами, а не слоны вроде тебя.

Глаза Алексея налились блеском мимолетного гнева. Быстрая запальчивость была чертой всех Стародубцевых. Алексей его скорее унаследовал, чем получил по опыту жизни.

— Ещё раз назовёшь меня слоном… — приподнялся Алексей.

— То что, думаешь потянешь, лейтенант…

— Думаю, что не какому-то стрелку