– Американский футбол, – ответил Ричард, старательно выговаривая каждый звук.

– Это который мордобой без правил? И мяч еще вот такой вот вытянутый. – Лу попыталась описать в воздухе форму мяча.

Видимо, первую часть про правила и мордобой Ричард не понял, потому что радостно закивал головой, глядя на руки Лу:

– Да-да! Протянутый!

– Вы-тя-ну-тый, – по слогам отчеканила Лу. – Ну вот мы и пришли! Это Ричард, а это – моя мама. Наталья Романовна.

И пока Ричард и мама обменивались дежурными любезностями, Лу с некоторым неудовольствием заметила стоящую чуть поодаль и переминающуюся с ноги на ногу Снегиреву. Рядом с ней жалась к бетонному столбу маленькая, худенькая светловолосая девчушка. Ее Лу уже видела в аэропорту, когда подходила к группе прилетевших из Америки ребят за «своим» Ричардом.

– Галя! – окликнула одноклассницу Лу. – Ну что вы там стоите? Поехали с нами, места хватит…

Снегиреву посадили вперед, рядом с Натальей Романовной, а Лу, Ричард и Сьюзен разместились сзади. Несмотря на кажущуюся внешнюю миниатюрность, их «Мазда» на самом деле имела довольно просторный салон. Так что ни малейшего неудобства никто из ребят не ощутил. Если не считать, конечно, головы Ричарда, упиравшейся в голубую кожаную обивку. Все-таки «Мазда» не рассчитана на великанов.

Любую попытку Сьюзен и Ричарда общаться на родном языке Лу обрывала жесткими окриками типа:

– Это вам не Америка! Приехали в Россию, извольте разговаривать по-русски!

Услышь это Люстра, она бы осталась довольна своей ученицей. А Наталья Романовна не разделяла рвения дочери.

– Да пусть поговорят, Луиза! Чего ты к ним привязалась? В конце концов, это неприлично, – потихоньку одергивала она Лу.

– Вот именно, – поддакивала Снегирева. Той-то понятно, лишь бы только против Лу.

– Очьен хорошо, – неожиданно поддержал Лу Ричард. Кстати, голос у него тоже был необыкновенный – очень низкий и какой-то трубный. – Это ест цель наш визит – научиться говорить, как вы.

– Да вы и так умеете, – льстиво заулыбалась Снегирева. – Я, если честно, поражена. Думала, что русским языком в Америке никто не интересуется.

– Таких людей мало, – вступила в разговор тихоня Сьюзен. Голос у девушки был мелодичный и мягкий. Прямо хрустальный голосок! – Чаше всего у них с Россией существует связь. – Сьюзен гораздо уверенней говорила по-русски, чем Ричард. И акцент у нее был не таким явным.

– В каком смысле связь? – обернулась назад Снегирева.

– У Ричарда, например, прабабушка была родом из России…

– Да, – кивнул рыжей головой Ричард. Освещенная солнцем, его шевелюра стала еще ярче и походила сейчас на клоунский парик. – Ее звали Натали.

– Наталья, – строго посмотрела на него Лу.

С первых же секунд она почувствовала себя мудрей и старше этого юноши, по крайней мере, лет эдак на сто. Поэтому находила вполне допустимым и даже уместным разговаривать с ним в таком вот снисходительно-строгом тоне.

– Наталья… – снова залился краской Ричард и робко продолжил: – Она была дочерью фабриканта и покинула Россию, когда выгнали царя.

– Свергли. Царей не выгоняют, а свергают, – со знанием дела заметила Лу. И хотя на этот раз Ричард приложил максимум стараний, чтобы выразиться правильно, она не хотела расставаться с выбранной ролью – строгой, но справедливой воспитательницы. На это Ричард лишь скромно опустил глаза.

– А вот мой отец, – воспользовалась паузой Сьюзен, – переводит на английский русскую классику. Он хочет, чтобы и я это делала.

– А сама-то ты этого хочешь? – поинтересовалась Лу.

– Да, я думаю, да… – последовал не слишком уверенный ответ. – Я люблю Достоевского, Толстого, Пушкина и Есенина, – старательно принялась перечислять Сьюзен. – Но пока, правда, читала их в переводах, а папа хочет…

– Что ты все – папа, папа! – напала на бедную девушку Лу. Нет, она явно перегибала палку, сама это чувствовала, но уже не могла остановиться. – Конечно, плевать на мнение родителей не стоит, но в таком важном деле, как выбор будущей профессии, нужно прежде всего прислушиваться к собственному сердцу! – высокопарно закончила свою тираду Лу.

– К собственному сердцу, – звенящим эхом отозвалась Сьюзен. – Да, вы, русские, привыкли доверять чувствам и сердцу… И в литературе вашей все герои живут по закону сердца. У нас в стране другие приоритеты…

– Надо же! «Приоритеты»! – все никак не могла успокоиться Лу. – Я и слов-то таких не знаю!

– Луиза, смени, пожалуйста, тон, – вмешалась наконец Наталья Романовна. – Вы, ребята, не обращайте внимания на мою дочь. – Женщина обернулась и бросила быстрый взгляд на Сьюзен и Ричарда. – На нее иногда находит… – Эти слова она произнесла, глядя уже на дорогу.

– Находит, – задумчивым басом прогудел Ричард. – Василий находит клад, – добавил он ни к селу ни к городу, припомнив, вероятно, словосочетание из какого-то учебного текста.

Лу так и прыснула от смеха, настолько неожиданно и нелепо прозвучала фраза про некоего кладоискателя Василия. И даже бука Снегирева не смогла удержаться и залилась громким каркающим хохотом. Через минуту к ним присоединилась и Наталья Романовна. А Ричард и Сьюзен лишь улыбались и недоуменно хлопали ресницами. И даже для Сьюзен, которая владела русским языком куда уверенней своего рыжего соотечественника, причина столь бурного и внезапного веселья осталась загадкой.

– Ну ты, Василий! Чего застрял? – со смехом в голосе спрашивала Лу.

Они с мамой уже давно вылезли из машины, а вот Ричард (с его-то ростом!), видимо, никак не мог решить, что следует высовывать прежде – голову или ноги. На секунду его курчавая рыжая голова уже появилась было наружу, но тут же снова скрылась в салоне, и на асфальт неуверенно шагнул громадный светло-коричневый ботинок. Снегиреву и Сьюзен они высадили раньше, подвезя их прямо к подъезду. Ричард даже помог донести до квартиры большую тяжелую сумку Сьюзен. И почему-то тогда никаких проблем с вылезанием из машины у него не возникло. Теперь же Лу казалось, что американец просто испытывает их с мамой терпение и ломает комедию. В том, что это было не совсем так, Лу убедилась, когда увидела вскочившую на лбу Ричарда шишку. Парень морщился, потирал ушибленное место и ругался на своем родном языке:

– Oh! Demit!

– Нужно говорить «черт побери»! – поучала беднягу неугомонная Лу. – Эх ты, Василий! Что ж ты такой нескладный-то?!

– Нескладный Василий находит клад! – выдал неожиданный каламбур Ричард.

Скорее всего, это у него вышло случайно. Наверняка Ричарду было неведомо значение слова «нескладный», но получилось настолько забавно, что Лу и Наталья Романовна долго еще хохотали, повторяя эту фразу.

С этой самой минуты и вплоть до последнего дня Лу никак иначе Ричарда и не называла. А вскоре с ее легкой руки он и для всех остальных стал Василием.