Шарлотта, в полном отчаянии, прижалась к широкой груди мужа. Она выросла в дружной семье, где все любили друг друга, но знала, с каким удовольствием стервятники из лондонского высшего света всегда набрасываются на очередную жертву. И бедняжка Джейн потенциальная жертва. Чувство вины захлестнуло Шарлотту, и она воскликнула:

— Ах, Макс! Что мы наделали!

Рейли откинулся на мягкие подушки кареты и закрыл глаза, наслаждаясь состоянием покоя. Последствия вчерашнего возлияния прошли. Шарлотта напоила его каким-то отвратительным чаем, но он помог ему продержаться во время венчания. Сейчас он вознамерился немного поспать и восстановить силы. Но сон не шел, и до него стал постепенно доходить смысл произошедшего.

Похоже, на сей раз он попался.

Ему и раньше случалось бывать в переделках — делать долги, играть по-крупному, а однажды в юности он даже опрокинул почтовую карету, которой взялся управлять на спор. Но все это бледнело по сравнению с тем, в какой переплет он угодил на этот раз.

Черт его попутал столько выпить! Как странно — чем больше пьешь, тем больше тебе надо, чтобы прийти в блаженное состояние забытья. И тем больше требуется времени, чтобы оправиться после попойки. Сегодня утром у него так невыносимо болела голова, что он был согласен на все, только бы Уиклиф перестал кричать. А он не помнит, чтобы Макс когда-нибудь повышал голос. Сознавая свою вину, Рейли поддался уговорам, однако теперь, частично придя в себя, уже рассуждал иначе.

В душе его поднималось доселе неизвестное чувство обиды. Трудно винить Уиклифа и Шарлотту — которых он знал и любил — в том, что с ним случилось. Гораздо легче обратить свой гнев на Джейн — с ней он едва знаком и она ему не нравилась. Рейли посмотрел исподтишка на расположившуюся напротив девушку. Она сидела прямо, словно палку проглотила, сжав на коленях руки, и упорно смотрела в окно, явно желая избежать даже невольного взгляда в его сторону. Впрочем, насколько он помнит, она вообще за весь день ни разу на него не посмотрела сколько-нибудь дружелюбно.

Разумеется, Рейли видел Джейн и раньше, когда навещал своего друга Уиклифа после женитьбы. Его всегда развлекало общение с многочисленными детьми семейства Троубридж, но Джейн почему-то все время оставалась в стороне. Он помнит ее не очень опрятной девчушкой, которая либо возилась в саду, либо сидела с книжкой. В очках, молчаливая и неулыбчивая, она раздражала его своей серьезностью, а иногда и тем, что строго отчитывала слишком расшалившихся младших братьев.

Он знает ее с тех пор, когда она была девчонкой. А теперь извольте — ей восемнадцать. Рейли поднял к глазам лорнет и стал разглядывать Джейн. На ней была отвратительная старомодная шляпка и коричневый жакет поверх коричневого же дорожного платья. Лицо чистое, но неопределенного цвета волосы так туго стянуты сзади, что, казалось, это причиняет ей боль.

Опустив взгляд немного ниже, Рейли должен был признать, что она не совсем плоскогрудая, хотя ей далеко до пышных форм Шарлотты. Детали, правда, скрыты под довольно свободным жакетом. Рейли был так поглощен оценкой природных данных своей новоиспеченной жены, что не заметил, как та повернула голову от окна. Он вздрогнул, когда она возмущенно фыркнула и устремила на него полный презрения взгляд. Рейли чуть не выронил лорнет.

— Может, перестанете меня разглядывать? — У нее оказался приятный голос, но в нем было столько яда, что Рейли не нашелся, что ответить. Он только молча взирал, когда Джейн, отдав приказание, как ему следует себя вести в его собственном экипаже, снова отвернулась к окну. Правда, если честно, это не совсем его карета, но все же…

В жизни не встречал более несимпатичной особы, думал Рейли. Он предполагал, что она простовата, но подобные женщины, как правило, бывают мягкими и послушными, а вовсе не строптивыми. А ему, к несчастью, досталась именно такая. Чувствуя крайнее раздражение, Рейли задумался о своих родителях и… о своей судьбе.

Вообще-то раздражение ему несвойственно. По природе он человек дружелюбный, обожает развлечения, любому составит компанию. Хотя в последнее время добродушие стало ему изменять. То, что десять лет назад казалось забавным, к тридцати годам потеряло свою привлекательность. Бесконечные светские рауты, пирушки с друзьями, необходимость все время следовать последней моде и флиртовать с дамами — все это стало утомительным.

Сейчас все его друзья переженились и редко появлялись в городе. И хотя ему доставляло удовольствие наезжать к ним в поместья, он почему-то чувствовал себя неловко, вторгаясь в их семейную жизнь. Он не любил родового имения, где жили его родители и где назойливые родственницы намекали ему, что пора бы обзавестись наследником.

Он мечтал о собственном доме, пусть даже таком небольшом, как Кастерли. Или еще меньше, но чтобы он соответствовал его требованиям. Однако он не имел средств для покупки дома. Кроме месячного содержания, которого ему всегда не хватало, у него, в сущности, вообще ничего не было.

Он не последовал совету Уиклифа и в свое время не вложил куда-нибудь хоть часть денег. Граф постоянно увеличивал свое состояние за счет удачных вложений и всегда побуждал друзей делать то же самое. Однако у Рейли вечно не хватало денег. Ему надо было оплачивать портного и отдавать карточные долги, содержать себя и лошадей. Сейчас он увидел бессмысленность этих трат. Неужели недавнее избыточное возлияние прочистило ему мозги, и он наконец прозрел?

Теперь Рейли раскаивался в своем бездумном расточительстве, которое привело его к полной зависимости от прижимистого отца. Хуже того, он испортил отношения с родственниками, которые уговаривали его жениться на богатой наследнице. Возможно, сейчас они вызвали его именно затем, чтобы женить на какой-нибудь длинноносой уродине. А он везет им девицу, у которой ни гроша. У нее не только нет приданого, но и происхождение весьма скромное. Никаких титулов.

Дочь простого викария. Родителей точно хватит удар! А если они вообще откажут ему в содержании? Конечно же, нет, подумал Рейли, но даже одно это предположение заставило его тихо застонать.

Тут его жена снова фыркнула, и Рейли, открыв один глаз, посмотрел на нее с видом мученика. Но она, вместо того чтобы ему посочувствовать или хотя бы спросить, чем он так расстроен, бросила на него уничтожающий взгляд, в точности как это делала его двоюродная бабушка Хевсиба. Закрыв глаз, он снова застонал, но гораздо громче. Плевать он хотел на ее презрение! Его утешало только то, что более несчастным, чем сейчас, он себя почувствовать уже не сможет.

Если, конечно, его родители, узрев свою совершенно неподходящую невестку, вообще от него не отрекутся.

Джейн проснулась, словно от толчка, и взглянула на человека, который сегодня стал ее мужем…

Рейли был из тех молодых людей, которые превыше всего ценят моду, все время прихорашиваются и поигрывают лорнетом. Перчатки у них всегда безупречно чистые, носовые платки необыкновенной белизны, сапоги начищены до невероятного блеска. Все это вызывало неприязнь у Джейн, которая нередко была перепачкана землей из-за того, что любила поработать в саду.