– Ну, вот допустим. – размышляла Майя, – Ну, стал героем. Ну, агентом губернатора. А дальше что? Зачем это тебе? Ты до восемнадцати лет скрывался в царстве Полоза, познавал жизнь, чтобы вернутся и начать все сначала. Ты со своим опытом и знаниями мог стать хорошим шпионом на той стороне.

– Наигрался. Я не хочу безвестности. Стоит шпиону умереть, на его место поставят нового. Он как пешка, как кусок конструктора – ему быстро находят замену. А у героев есть всё: есть слава, есть почести, есть подвиги, награды, признание.

– И зачем?

Илья не ответил. Майе показалось он сам над эти задумался. Бывают такие непостижимые мечты, дальше которых мы не думаем. А достигая, не понимаем, что с ними делать.

У него были возвышенные мечты. Он знал (через семь «а»), что однажды станет великим.

Майя рассматривала здание Академии, напоминающее фабрику-мануфактуру времен викторианской Агнии, выкрашенную в черно-серую гамму.

– Такое красивое… – восхищенно сказала Майя.

– Ему больше 500 лет. Раньше оно было королевским дворцом дека Змеевиков, масколиких. Это такие существа, которые…

– Я знаю кто такие масколикие, – перебила Майя.

Майя сама была масколикой и тщательно скрывала ото всех свои особые способности.

Вход в Академию Теней был лишь один, ворота закрывались огромным подвесным мостом, который опускали лишь дважды в год. 31 июня, чтобы выпустить студентов-выпускников, и 31 августа, чтобы запустить студентов-дебютантов.

Преодолев мост, Майя и Илья будто очутились в ином мире. Этот мир был мрачным, серым, блеклым. Он не был таким ярким и сочным как столица, не освещался светом самоцветов. Все на территории Академии Теней было серым, черным или чисто-белым. Даже трава на идеальном, будто стриженном по линейке, газоне была выкрашена с серый. То там, то тут мелькали одинокие белые головки цветов. Они опадали, оставляя свои белые лепестки на черной как уголь земле.

Майя кинула тревожный взгляд на цветной мир позади, желая в последний раз насладиться цветом, и подвесной мост со скрипом закрылся до прихода следующих студентов-дебютантов.

Внутри Академии Теней все было в такой же черно-белой гамме: мышиного цвета пол. Белоснежный потолок и чернеющая на его фоне люстра из кристаллов. Будто покрытый копотью ворс ковровой дорожки. И так далее. Единственным исключением были стены – ни черные, ни серые, ни былые – сплошные зеркала, которые множили отражения по всей Академии, позволяя губернатору-ректору наблюдать за каждым студентом прямиком из своего ректорского кабинета в бурмашине.

Пять минут нахождения в Академии вызывали тоску, депрессию и желание свести счёты с жизнью у всех. У всех кроме истинных теневиков.

В холлах Академии Теней висели портреты в рамах из чистого серебра, изображавшие Полуночника и важных лиц политики и культуры: писатели, артисты, художники, учёные, министры. На одном из портретов Майя узнала деда Ильи Веромаха шмидт Мастерова. Профессор минералики выглядел моложе, портрету было не иначе лет двадцать. В некоторых местах картины так плотно прилегали друг к другу, что стены за ними было невозможно разглядеть.

Майе с Ильей удалось получить приглашения в Академию Теней. Илью устроил дедушка. Майя получила своё обманом от Полуночника лично. Но без посвящения Академия никого не принимала в свои ряды.

Посвящение проходили в крыле администрации Академии, за глаза называемой Террариумом, – особой стеклянной комнате, где сидели заместитель ректора, приемная комиссия, личные ассистенты Полуночника, охрана Стражи Мрака и прочие «пресмыкающиеся».

– Я рада личной встрече – стеклянная дверь распахнулась и оттуда выскочила высокая девушка с длинными до пояса выпрямленными платиновыми волосами, у корней они были темнее – было видно, что она не была натуральной блондинкой. Её темные глаза окружали веера пушистых ресниц – таких длинных ресниц Майя еще никогда не видела, они доставали до густых темных бровей теневицы. Она сама была очень худенькой, но полные неестественные губы, напоминавшие вареники, намекали на хирургическое вмешательство. Майя не могла назвать её красивой, только пластиковой. Девушке было около двадцати четырёх, она явно только недавно закончила Академию. Одетая во все белое, в руке она сжимала связку пышных белых страусиных перьев.

– Меня зовут Мария Сергеевна, моя задача проконтролировать ваше посвящение. Каждый из вас получит по перу. Вы обдадите его своим чихом и положите на пустую чашу весов в Зале Менделя. Эти весы и определят – кто из вас на какой факультет и поступит. Кто первый?

– Девушки вперёд. – лучезарно улыбнулся Илья Майе.

– Я иступлю. Я же проблемная.

Илья улыбнулся.

– Уела.

Мария Сергеевна попыталась втиснуть ему в ноздрю кончик пера. Но Илья чихнул раньше. Он перехватил у теневицы перо и толкнул черную в белую шашечку дверь Зала Менделя, скрываясь в темноте. Майя нервно ёрзала на диване ожидания – это были самые томительные минуты её жизни.

Наконец дверь открылась, и Илья вышел. На его лице читалась досада.

– Ну как? – у Майи в глубине закралось дурное предчувствие, – Какой факультет?

– Герои.

– Чего тогда такой расстроенный, зайчик? – спросила Мария Сергеевна.

– 99,9 из 100 возможных баллов – насупился Илья. Майя вначале подумала, что он прикалывается над ними, но лицо парня было серьёзным.

– Зато есть куда расти – улыбнулась теневица.

У Майи от волнения вспотели руки – она боялась провалить распределение по факультетам. Девушка взяла себя в руки и толкнула гладкую в чёрно-белую шашечку дверь внутрь.

В Зале Менделя не было ничего. Голые выпиленные из серого мрамора стены, такой же серый потолок. Лишь посреди стояли серебряные весы-коромысло с шестью чашами. На одной чаше была выгравирована голова Медузы-горгоны, на второй – свирепое чудовище, третья была обычной, четвертая изображала трагикомедийную маску, отдельная чаша была предназначена для страусиного пера. Была еще одна цепь – только чаши там не было. Майя положила перышко, обданное ее чихом в нужную чашу, и чаша поднялась вверх, а вниз опустилась пустая цепочка без чаши. На ножке весов была небольшая панель, на которой и высветился результат Майи.

Майя вглядывалась в результат и ничего не могла понять. На панели показывалась цифра: 100/100. Но что означала эта пустая цепь весов, покрытая многолетнем слоем пыли и паутиной. Она не попалась никуда?

Вдруг где-то под потолком что-то скрипнуло, и вниз на пол спрыгнул парень.

На вид ему было лет шестнадцать. Он был немного взлохмачен и походил на пса-хаски. Одет он был в черную форму Академии и белую рубашку. В Зале было слишком темно, она не смогла разглядеть его имя, фамилию и факультет на именном воротнике. Удивительным для Майи были глаза парня – они не были серым, как все вокруг, они отливали зеленым. Либо Майе так показалось.