Объяснить свой заплаканный вид как-то было нужно. Обманывать я не стала, просто сказала:

— С сегодняшнего дня я больше не работаю у Демаре. Расставание с девочками вышло тяжелым.

Таким тяжелым, что мне до сих пор хотелось, чтобы на меня из ближайшего окна выпал рояль, чтобы я провалилась в канализационный люк, ну или на худой конец меня переехал грузовик.

Я даже согласна на все и сразу, если это поможет избавиться от щемящего чувства тоски.

— О нем-то, о Фернане Демаре, мы с вами и хотели поговорить, — подал голос молчавший до сих пор полиссар номер два — мужчина лет тридцати на вид с густыми темными бакенбардами, как у какого-нибудь мистера Дарси.

— Не уверена, что смогу оказаться вам полезной.

— А вот это позвольте решать нам, мирэль. Прошу, — уже более настойчиво проговорил Гроссо и широким шагом направился к машине.

«Главное, что не в МОРГ», — по дороге в полиссарский участок успокаивала я себя.

Попетляв узкими улочками города, автомобиль подъехал к тому самому зданию, что соседствовало с кофейней, в которой на нас с Демаре напали представители прессы. Парень с бакенбардами протянул мне руку, помогая выйти из машины, а после предложил следовать за ними. Подхватив пакет, я направилась ко входу в участок, обсаженному аккуратно стриженным зеленым кустарником. Газоны тоже радовали глаз своей опрятностью, как и мощеная красным кирпичом дорожка.

По длинному бесцветному коридору мы прошли в кабинет мируара Гроссо, где меня попросили немного подождать. Полиссары ушли, и это их «немного» растянулось на добрые полчаса. За это время я успела познакомиться с нехитрой обстановкой казенного помещения: письменный стол, пара стульев для визитеров вроде меня, забитый папками шкаф и серый прямоугольник сейфа на стене. То, что это кабинет мируара Гроссо, я поняла, когда он вернулся и по-хозяйски развалился в потертом кресле. Его коллега Берт, или как его там, встал у окна, своей широкой спиной приглушив солнечный свет, с горем пополам проникавший в одно-единственное имевшееся здесь окно.

— Не против, мирэль Тонэ, если я закурю? — спросил детектив, выдвигая ящик стола и доставая из него измятую пачку сигарет.

Я неопределенно пожала плечами: вопрос был риторическим, так как Гроссо щелкнул зажигалкой прежде, чем я успела хоть как-нибудь на него отреагировать.

— Значица, мирэль Тонэ, с нашего последнего разговора прошло ни много ни мало три месяца, — глубоко затянувшись и обдав меня облаком вонючего дыма, заговорил мужчина. — За это время вы успели уволиться из театра, прекратить отношения с антрепренером Ле Гранда, съехать от мируара Фриэля и перебраться к мируару Демаре.

Прозвучало так, словно я произвела рокировку не только в отношении работы, но и поменяла одного любовника на другого.

— Я прав?

— В общих чертах, — сдержанно отозвалась я.

— А что скажете насчет этого? — Детектив разложил передо мной вырезки из газеты. Той самой, которой не так давно потрясал передо мной Жутьен.

— Насколько мне известно, полиссары в своей работе обязаны полагаться на факты, а не на фантазии журналистов.

— Значит, вы не состоите в любовной связи с Фернаном Демаре?

В ответ на такое заявление я чуть не клацнула от злости зубами. Подалась вперед и сказала, четко выговаривая слова, чтобы дошло с первого раза и мне не пришлось повторяться:

— Не состояла, не состою и состоять не собираюсь. Это все, мируар Гроссо?

— Не все, — мужчина снова затянулся, собираясь выпустить в меня очередную порцию вонючего дыма, так непохожего на горький вишневый аромат сигар его алмазного величества. — За то короткое время, что вы работали у Демаре, вам не приходилось замечать что-нибудь подозрительное в поведении вашего хозяина?

— Я недостаточно хорошо знаю мируара, чтобы замечать перемены в его поведении. Об этом вам лучше узнать у Этиля Жужжена.

Гроссо не то усмехнулся, не то поморщился, ясно давая понять, что допрашивать верного пса Алмазного короля бесполезно.

— Возможно, в доме Демаре вам попадалось на глаза что-нибудь необычное? Или, быть может, мируар встречался с кем-нибудь подозрительным?

— Дневник… — прошептала я, вспомнив о своей недавней находке с чердака.

— Дневник? — сразу встал в стойку детектив.

Выглядел он удивленным, я бы даже сказала немного перевозбужденным от того, что только что услышал. Значит, полиссарам неизвестно о записях Жизель. Значит… Ох, не нравится мне, что это может значить, и по-хорошему следовало сказать полиссарам правду, вот только…

Вот только я сказала совсем другое:

— Я имела в виду, что обычно мирэль любят вести всякие записи, дневники. Возможно, он был и у Жизель. Но раз вы не обнаружили ничего такого в начале расследования, значит, ничего такого она и не вела.

— И вы не видели в доме Демаре никакого дневника? — раздосадовано крякнул полиссар.

Секунда, другая — дверь распахнулась в тот момент, когда я уверенно сказала:

— Не видела.

— Гроссо, что все это значит? — хмурый взгляд Алмазного короля обрушился на служителя закона всей своей тяжестью.

Гроссо хотел было подняться, но упавший на него груз в несколько тонн алмазного внимания не позволил ему этого сделать.

Детектив опустился обратно в кресло, едва не уронив на пол сигарету.

— Мы просто беседуем, мируар Демаре, — проговорил так, как если бы каялся в самых страшных грехах.

Его величество сощурил глаза:

— Просто беседовать с мирэль Тонэ вы будете в присутствии моего адвоката. А сейчас вам пора прощаться. — В несколько шагов преодолев разделявшее нас расстояние, Алмазный король подхватил с пола бумажный пакет с моим немногочисленным скарбом и ничего не выражающим голосом проговорил: — Прошу, мирэль Тонэ.

Просил он как приказывал, но я не стала зацикливаться на вредной привычке Демаре повелевать всем и каждым. По крайней мере, не сейчас. Потому что если выбирать между обществом Гроссо и обществом бриллиантового магната, второе было предпочтительнее и желаннее. Хотя бы потому, что оказавшись за стенами полиссарского участка, мы с его величеством сразу распрощаемся. Детектив же, судя по тому, что впился в меня пираньей, пока не сожрал, не отстал бы.

— Как вы узнали, где я? — спросила, когда за нами закрылась дверь полиссарского кабинета.

— У меня есть связи в участке.

Ну точно гангстер.

Мысль о дневнике Жизель, которым Демаре не стал делиться с полицией, занозой засела в голове. Я бы и рада была от нее отмахнуться, ведь по большому счету это вообще не мое дело, но вот что-то не отмахивалось, я продолжала думать о своей находке и задавалась вопросом, а правильно ли поступила, солгав представителю власти.