Общей валютой во всех этих землях служат рубины. Ими можно оплатить любые предметы, услуги и пищу. Размером с горошину, они легко помещаются в карманах любой одежды. Деньги из металла жители Аграмонта не делают по простой причине — металлы добывают только гномы, да и то так мало, что хватает их лишь на оружие и инструменты. А рубины добывают на горных рудниках, принадлежавших королевской семье, в любом необходимом количестве. А потому только правитель Аграмонта определяет, сколько их будет в стране и что можно на них покупать.

На всей территории Аграмонта имеют силу магические музыкальные инструменты — флейта фей, хранимая детьми леса, и флейта времени, переходящая по наследству в королевской семье Каруле. Мелодии, сыгранные на этих инструментах, творят чудеса и служат ключами, открывающими проходы в различные провинции.

Когда-то давно народы Аграмонта жили дружно. Никто не ссорился, все общались и помогали друг другу. Но однажды огневолосая цыганка Гандира посеяла вражду между народами. Своим колдовством она создала преграды между некоторыми провинциями. Каждый из враждующих народов стал жить сам по себе, держа в сердце необъяснимую неприязнь к соседям. Аграмонт сделался уязвим и слаб. Не было уже единого войска, порожденного звездными феями. Ведь верно говорят, что пять пальцев по одному намного слабее, чем кулак.

Единственные, кто по своей детской непосредственности не стал хранить в сердце вражду к другим народам, это кокиры, вечно юные человечки. Благодаря этому кокиры вновь получили возможность беспрепятственно пересекать все границы Аграмонта. Поэтому именно среди кокиров родился Избранный, тот, кто может спасти этот мир от растущего зла, объединив народы в общую силу.

Наша история — история мальчика и феи. Наша история — история борьбы добра и зла. И когда раздробленное станет целым, когда маленькие огоньки сольются в огромный сияющий факел, свет добра разгонит тьму, сгустившуюся над прекрасным миром Аграмонт.

Алин спал. Ночь была необыкновенно темной, без луны и звезд. Вот уже несколько ночей сон мальчика полнился тревогами и кошмарами.

Алину снова и снова снилось, что он стоит под проливным дождем у стен старинного замка. Черными пиками пронзают тяжелое небо сторожевые башни. Сполохи молний выхватывают из темноты высокие каменные стены… Ворота открываются, и мимо мальчика проносятся две лошади с седоками. На первой, белой, сидят двое: женщина-воин с решительным лицом под тяжелым шлемом и юная девушка. На голове девушки — корона, значит, она принцесса. Она испуганно съежилась между мокрой шеей коня и доспехами своей защитницы. Второй конь черен как ночь. Глаза как горящие угли. Он несет страшного человека в красном плаще, развевающемся за плечами. Человека зовут Гонандорф Аратеро…

Черный конь несется прямо на Алина! Чернильная вязкая грязь ледяными брызгами разлетается в стороны. Конь встает на дыбы — он сейчас раздавит Алина! Мальчик хочет убежать, но не может пошевелиться… Тело онемело, ноги словно приросли к земле. Еще секунда — и серебряные подковы ударят Алину в лицо!

А в это время с другой стороны Деревни кокиров…

— Нави, Нави! Где ты? — Тихий голос Деку-дерева ветер разносил по всему лесу. — Нави! Где ты, моя любимая фея? Над Аграмонтом нависла опасность. Сохнет земля, и сохнут мои корни. Я чувствую, что умираю. Нави, найди Избранного и приведи ко мне. У нас мало времени. Только Избранный может спасти Аграмонт. Спеши, Нави! Лети и найди его!

Маленькая фея, как светлячок, прорезала предрассветную тьму яркой полосой. Она знала, кто Избранный. Она давно ждала того времени, когда ей будет разрешено сопровождать его. Избранный рождается уже со многими знаниями и умениями, обладает даром предвидения, он сильнее и благороднее своих сверстников. Но до поры эти свойства не замечает ни он сам, ни окружающие. Теперь время пришло.

Нави летела к дому Алина — ведь он и был Избранным, хотя пока об этом не догадывался.

Вот и показалась роща, где стоял дом Алина. Как и все кокиры, он устроил себе жилище в дупле дерева. Деревья кариаты издалека напоминают небрежно скрученные из шнуров канаты. Ближе к вершине «канаты» будто раскручиваются, рассыпаясь отдельными ветвями, мохрятся кудрявой зеленью. В разных местах отдельные «шнуры» свиваются в петли, формируя глубокие дупла. В стволах именно этих деревьев кокиры издревле обустраивают свои уютные дома.

Нави скользнула в открытое окно, приземлилась на подушку к Алину и принялась его будить.

— Вставай, Алин, вставай! Ну, давай же!

Она дергала изо всех сил мальчика за пальцы, но тот лишь метался во сне и не открывал глаз. Фея закружилась над Алином, гневно крича:

— Боже! Он не только ничего не чувствует, но и ничего не слышит! Я удивляюсь, как судьба всего Аграмонта может лежать в руках такого беспробудного засони!

Она со всей силы дернула мальчика за прядь волос. Алин проснулся и резко сел в постели. Зевнув, он уставился на фею.

— Привет, муха! Это ты меня разбудила? Зачем? Впрочем, я не в обиде. Сам я никак не мог вырваться из этого жуткого сна.

Алин встряхнул головой, отгоняя страшное наваждение.

— Я не муха, — обиженно надула губки Нави, — я фея. И между прочим, ТВОЯ фея. И будила я тебя не просто так. На то есть веская причина. Ты должен быстрее прийти к Деку-дереву, он зовет тебя. Кстати, я — Нави.

— Приятно познакомиться. А я — Алин. — Алин привстал, сделал неуклюжий поклон и снова плюхнулся на постель. — У меня есть своя фея? Без экзамена? Это за что же я заслужил более легкую судьбу, чем все остальные? Наверное, я просто еще сплю… Да и зачем бы я понадобился Деку-дереву в такую рань?

— Ну, насчет более легкой судьбы я бы не спешила говорить, — нахмурилась Нави. — А теперь вставай и пошли. Нельзя медлить. Все ответы ты получишь у хранителя. Если будешь копаться и дальше, когда мы придем, может оказаться уже поздно!

Отчаянная решительность феи заставила мальчика подняться с кровати и спешно начать собираться. Первым делом Алин попытался найти свои сапоги, но их не было на привычном месте. В недоумении Алин заглянул под кровать. Обувь валялась там, небрежно смятая и грязная настолько, будто вместо сна Алин всю ночь бродил по болоту. Измазанная чем-то черным так, что и смотреть было страшно, пара сапог вызвала у мальчика какие-то смутные неприятные воспоминания. Уж очень черная земля, измазавшая сапоги, напоминала о недавнем сне. Подумать об этом странном переносе сновидения в реальность у Алина времени не было. А потому он незаметно стряхнул грязь и натянул свою чумазую обувку на ноги.

Алин вышел на крыльцо и потянулся. Его дом представлял собой большую комнату в дупле дерева. С крыльца, державшегося на деревянных подпорках, к земле спускалась добротная лестница.

Легкий туман затянул небо персиковой пеленой. Стояла тишина, только изредка попискивала мышь в незримой норе или шуршал листьями трудяга-еж. Вдруг над горизонтом появилась ослепительно белая полоса, расширяясь на глазах. Еще секунда — и начался рассвет. Светило радостно будило своим сиянием природу: зачирикали птицы — еще неуверенно, но дружно, как по команде; зашептались раскрывающиеся цветы. Сначала один прозрачный луч скользнул по дому Алина, потом другой. Прогоняя ночную зловещую тьму, свет быстро растворял завесу, укутавшую землю. Наступило утро.