то у другого дела какие-нибудь нарисуются, да мало ли… А работа страдает. Ну я вот про тебя и вспомнил. Только, Колян, ты с ответом не тяни, сразу сейчас говори, согласный или нет, а то мы дальше кого-нибудь искать поедем.

Николай внимательно слушал Токмакова, но на самом деле уже решил — надо соглашаться. Сколько можно на иждивении у жены сидеть? Поэтому, когда Олег, закончив говорить, вопросительно посмотрел на него, он согласно кивнул головой:

— Да чего тянуть, я не против.

— Ну и супер! — тот хлопнул его по плечу. — Тогда завтра подбегай часикам к десяти. Знаешь где это? — и он объяснил Николаю, где находится кооператив. Это было недалеко, минут пятнадцать ходьбы от дома. — Одежду только рабочую прихвати, а больше ничего не надо. И это… Шеф у нас строгий, поэтому дисциплину трудовую мы блюдём, — он усмехнулся. — Если опоздал без уважительной причины, на первый раз ещё простит, а на второй — всё, точно пинка под зад замастырит. И с этим делом, — он щелкнул себя пальцем по горлу, — у нас строго. После работы — пожалуйста, а на рабочем месте или на заказе — упаси боже! Он уже так несколько человек выгнал. Но ты ведь не бухаешь, насколько я знаю?

— Нет, — засмеялся Николай.

— Ну и отлично! Давай, приходи! Работы много.

Сев в машину, парни уехали, а Николая состоявшийся разговор всё же немного взволновал. Он был с одной стороны рад, что наконец-то подвернулась работа, да ещё и с хорошим заработком, но с другой — кооператив, частное, так сказать, предприятие, и как оно там всё будет, он понятия не имел. Это ведь не шахта с отделом кадров и бухгалтерией. «Ладно, работают же другие как‑то, — махнул он в конце концов рукой на все свои переживания. — Уйти всегда можно будет».

Екатерина и обрадовалась, и удивилась одновременно, когда муж за ужином сказал ей, что уже завтра выходит на работу.

— Как так быстро-то? Вот так вот сразу — и уже на работу? — спросила она, накладывая в пиалку свежее смородиновое варенье.

— Ну а чего? Это же кооператив.

— Да нет, ничего… Просто, непривычно. Обычно же по несколько дней устраиваются, бумаги там всякие оформляют…

— Ну а здесь вот так вот, быстро всё.

— Ну что ж, главное, чтоб ты доволен был, — Екатерина с улыбкой потрепала мужа по волосам.

На следующий день, когда Николай к обозначенному времени пришел в кооператив, Олег отвел его к директору.

— Сергей Михайлович, вот… Мартов Николай, про которого я вам говорил. Одноклассник мой, — представил Николая Токмаков.

Директор — крепкий, предпенсионного возраста мужчина — внимательно и строго осмотрел Николая с головы до ног, спросил:

— С перфоратором и «болгаркой» работать умеешь?

Тот честно помотал головой:

— Не приходилось.

— Ну а чем занимался-то?

— На шахте работал. Проходчиком. Пока вот не уволили.

— За пьянку, что ли? — в лоб задал вопрос директор, глядя прямо в глаза Николаю.

— Да нет… — смутился тот. — Почему сразу за пьянку? Я почти не пью, по праздникам только. А на шахте под сокращение попал. Народ-то посокращали, считай, вдвое.

— Понятно… Ладно, «болгарка» — не рояль, научишься, ничего сложного там нет. Если по натуре работяга, то всё получится.

Потом Сергей Михайлович предупредил Николая о необходимости строго соблюдать трудовую дисциплину и технику безопасности, объяснил всё касательно зарплаты:

— У нас так — на сколько наработал, столько и получил. Никакой уравниловки. Так что, в твоих же интересах работать на совесть. Деньги выдаю раз в неделю, после работы в пятницу.

— А с трудоустройством как? — Николай достал из кармана трудовую книжку. — Заявление надо писать?

Сергей Михайлович усмехнулся:

— Здесь, парень, не шахта. У нас отдела кадров нет, у нас всё на честном слове держится, поэтому книжку свою можешь спрятать. Ты пойми одно — тут не государственное предприятие, никому эта бумажная волокита не нужна. Работаешь — получи деньгу́, а волынишь — пинком под зад и до свидания, желающих много найдется.

— А если заболел, к примеру?

— А ты, Коля, лучше не болей. Мне здоровые работники нужны, у нас не собес. Иначе ведь мне от мужиков надо будет на тебя копейку отрывать, а они её своим горбом заработали. Вот так вот…

С приходом Николая в кооперативе стало пять человек: Олег Токмаков и Александр Крауз, которые приезжали к Николаю; два сварщика: дядя Федя, хмурый, худощавый долговязый мужик лет сорока пяти, и Вовка Толстобров, совсем молодой, угреватый парнишка, только в прошлом году окончивший техникум, ну и сам Николай.

Работы и вправду оказалось много. Народ, не на шутку обеспокоенный ростом преступности, в том числе квартирных краж, денег на собственную безопасность не жалел. Ставили железные двери, а кто жил на первых этажах — и решетки, поэтому заказы искать не приходилось, люди шли сами и даже стояли в очереди. Поэтому работали часто допоздна, никто на часы особо не смотрел, все понимали, что в данном случае время — точно деньги.

Но, сколько бы ни было заказов, каждый рабочий день в кооперативе начинался с обстоятельного перекура. Мужики, переодевшись в рабочее, усаживались на лавочку, стоявшую снаружи у дверей, и закуривали.

— Санёк, ну чё новенького? — иногда спрашивал, поглядывая на Крауза и криво ухмыляясь, Вовка Толстобров. — Замутил с кем-нибудь?

Крауз не торопясь доставал из нагрудного кармана пачку «Кэмэл», закуривал и лениво выпускал в небо тонкую струйку дыма. Он, конечно, слышал Вовкин вопрос, но отвечать не торопился. Александр был на четыре года старше Николая с Олегом, а Вовки на все семь.

— А, Санёк? — продолжая улыбаться, напоминал о себе Толстобров.

Крауз лениво ухмылялся в ответ и щёлкал Вовку по лбу пальцем:

— Всё-то, Вовчик, тебе знать надо.

Но иногда он всё же говорил. Говорил о том, с кем вчера до полночи гулял в каком-нибудь баре, с кем «замутил» на какой-нибудь дискотеке, и чем потом дело закончилось. А заканчивалось всё обычно в его однокомнатной квартире, где он жил один. Причем рассказывал Крауз обо всём этом красиво, с подробностями, но без пошлости, как-то легко и непринужденно. И выходило с его слов так, что девчонки сами буквально вешались ему на шею, и всё у него было как-то «ненапряжно», даже элегантно.

Вовка слушал эти разговоры с горящими глазами, открыв рот и похихикивая в самых пикантных моментах. Олег изредка составлял Краузу компанию в его похождениях, поэтому, будучи непосредственным участником того, о чем говорилось, держался при этих рассказах с достоинством, даже вставлял время от времени что-то от себя. А дядя Федя просто усмехался и покачивал