раскрытой калитке. Старуха усмехнулась: — заходите, чего встали.

Гости прошли в дом. Костанца украдкой посмотрела по сторонам. В переднем углу маленький алтарь Всеблагого. На нём теплится свечка, лежит пучок каких-то трав. Под окнами широкая лавка, перед ней большой стол, покрытый старой реденькой скатертью в красную и белую клетку. Большая выбеленная печь перегораживает комнату на две половины. Что за ней — не видно. У другой стены стоит большой сундук, на него брошен пухлый матрас. По стенам висят пучки сухих трав. Несколько полок между окнами заняты плотно закрытыми банками, мешочками, от которых пахнет травами.

Потоптавшись у двери, кузнец сказал: — ну, дак я пойду, Феониста? Как этот вражина уедет, так я сразу и приеду за Констанцей…

Старуха кивнула: — поезжай, Даниил. Небось, некогда прохлаждаться-то.

После ухода кузнеца воцарилось молчание. Потом старуха внимательно посмотрела на девочку и улыбнулась: — не бойся, милая, я хоть и ведьма, но людей не ем. Хотя, — она задумалась, перестала улыбаться, — вот такого негодяя, как ваш лорд, не грех было бы и скормить кому-нибудь, тем же волкам, к примеру…

Констанца с ужасом смотрела на Феонисту: — данна, что такое страшное вы говорите? Разве можно желать смерти человеку?

— Ты ещё слишком молода, Констанца, — старуха тяжело вздохнула, — есть люди, смерть которых была бы во благо другим. Ну, да ладно, давай, будем тебя устраивать на новом месте.

До самого вечера они занимались домашними делами. Гостья разобрала свою дорожную сумку, которой очень гордилась, потому что та была собственноручно сшита ею из кусочков кожи, оставшихся у сапожника и выброшенным им за ненадобностью. Аккуратной стопкой она сложила несколько книг, которые хотела бы прочесть в ближайшее время, развесила на плечиках в чулане пару платьев. Там же, на небольшую полку, сложила своё нехитрое бельё. После этого Констанца отправилась в небольшой огород за домом, где Феониста выращивала немного овощей. Они вместе пололи, а потом поливали привядшие растения. Как-то незаметно Констанца стала называть хозяйку «бабушкой», а та и не возражала. Девочка рассказывала о своей учёбе, о данне Эдите, о деревенской жизни.

Вечером они пили чай и Констанца, наконец, решилась спросить Феонисту о том, что не давало ей покоя: — бабушка, а почему, всё же, мне надо прятаться у вас? Ни папа, ни данна Эдита мне не стали ничего говорить, а папа вообще на меня прикрикнул и сказал, что я маленькая ещё, чтобы знать причину?

Старуха тяжело вздохнула: — не прав кузнец. Может ему, отцу, и неловко и тяжело говорить о таком, а вот твоя наставница должна была тебе рассказать. Ты ведь знаешь, Констанца, почему Всеблагой род людской разделил на мужчин и женщин? — Молча кивнув, девочка во все глаза смотрела на хозяйку. — Ну вот, должны они жить вместе, быть супругами, рожать и воспитывать своих детей, множить род человеческий. Но есть мужчины, пренебрегшие заповедями Всеблагого. Они не хотят состоять в честном супружестве и прожить жизнь с одной женщиной. Лорд Нежин из таких. Он жесток и бессердечен. По его приказу в деревнях ловят молодых девушек и доставляют к нему в замок. Через несколько месяцев они возвращаются домой обесчещенные, опозоренные. На всю жизнь к ним прилипает презрительная кличка «падшая». У некоторых из них рождаются дети. В этом случае лорд Нежин время от времени выделяет несчастным женщинам небольшие суммы. Все они молоды и красивы, поэтому большинство из них, всё же, выходит замуж, но до конца своих дней мужья издеваются над ними, попрекая тем, что лорд Нежин был их первым мужчиной. — Феониста замолчала, переводя дух. Констанца слушала её, затаив дыхание. — Вот поэтому-то твой отец, милая, и попросил меня приютить тебя на несколько дней. А теперь давай-ка уберём со стола да будем ложиться спать, — закончила старуха.

Позднее, лёжа в темноте на матрасе, набитом душистым сеном, Констанца думала о том, что рассказала ей Феониста. Конечно, девочка была деревенской жительницей и рано узнала об отношениях мужчины и женщины. Вначале на примере животных, а потом и людей. Деревенские не очень-то беспокоились о приличиях, и Констанца не раз натыкалась в лесу и на лугу, в стоге сена, на уединившиеся парочки. Припомнила она и исчезновение девушек несколько старше её по возрасту. Позднее они снова появлялись в деревне. Бледные, с опущенными глазами они тенью скользили по улице, люди шарахались от них, а парни бросали вслед грязные словечки. Констанца даже вспомнила, как несколько лет назад одна из этих девушек, весёлая черноволосая красавица Гортензия, первая певунья на всех деревенских праздниках, вернувшись из замка, через несколько дней повесилась. Хоронила её вся деревня. Люди мрачно и угрюмо шли за гробом, а рыдающая мать призывала на чью-то голову все кары небесные. Говорят, через несколько дней к родителям Гортензии приезжал всадник из замка. Он вошёл в дом и тут же выскочил обратно. Вслед ему неслись проклятья.

Страх закрался в душу девочки. Она подумала, что данна Эдита права: нужно прилежно учиться, чтобы найти работу в городе.

Спустя несколько дней кузнец забрал Констанцу домой. Он был мрачен и нерадостен. В деревне соседка, Наина, шёпотом, чтоб не услышал отец, сказала, что лорд Нежин приезжал сам, с ним десяток стражников. Он приказал привести к нему всех девушек, живущих в деревне. Явились те, кто не успел уехать к родственникам. Он забрал с собой дочь вдовы Параньи, не обращая внимания на слёзы и мольбы убитой горем матери. Уходя, он бросил ей кошель с деньгами.

За два последующих года Констанца ещё несколько раз пряталась у Феонисты. Травница нравилась ей, несмотря на язвительность. И да, людская молва не врала: старуха действительно была ведьмой. Однажды Констанца увидела, как Феониста, склонившись над кустом боярышника, что-то тихо шептала ему, а куст клонился к ней всеми ветвями, хотя стояло безветрие.

Девушке исполнилось восемнадцать, парни вовсю заглядывались на милое личико и старались привлечь к себе её внимание. Констанца была со всеми приветлива, но никого особенно не выделяла. Данна Эдита, через своего старшего сына, нашла ей работу в городе. Пожилая богатая данна хотела бы иметь молодую симпатичную компаньонку, чистоплотную, скромную, умеющую читать и писать. Кузнец радовался, что его девочка весной уедет из деревни, будет жить в хорошем доме, где её никто не обидит. Там, глядишь, и муж подходящий отыщется. Констанца о муже не загадывала, но о городе мечтала. Она представляла, как вместе со своей хозяйкой будет посещать театры, ездить в каретах и носить красивые платья. Ей обещали небольшое жалованье, а питаться она