модными тридцать лет назад, и поцарапанные осенние ботинки летом… И обладатель столь «стильного» гардероба позволит себе дорогие запонки? Вам самой не смешно, госпожа Рутшеp?

   Я держала лицо до последнего. Врать, стоять на своем до конца – порой единственный способ сберечь свои и чужие тайны.

   – Точно не знаю, - я сделала вид, что задумалась, - кажется, запонки Вандуру подарила жена.

   – И скупой козел не заставил ее вернуть их ювелиру? - Чародей едко усмехнулся. - Я все равно узнаю правду, госпожа Рутшер, не выгораживайте подозреваемого.

   Скупой козел?.. До глубины души меня возмутили оскорбления в адрес директора. Разве можно так о пoчтенном человеке, тем более покойном?

   – Господин Вандур не был скупым. – Мой голос звучал надтреснуто и в то же время слишком звонко. – Прижимистым, да, был. Но иначе школа не продержалась бы так долго без его экономии!

   Синие глаза инспектора переполняла ирония.

   – Без его экономии? - Он расхохотался.

   Это стало последней каплей, которая подточила камень моего терпения.

   – Знаете, что?.. Вы грубиян! Боги наказывают за злословие в адрес ушедших!

   – А вы забавная, госпожа Рутшер, - инспектор продолжал потешаться.

   – Вы…

   Я недоговорила – карман куртки инспектора засветился красным.

   – Продолжим занимательный разговор позже, - спокойно произнес мужчина и доcтал амулет связи. - Аламейский. Слушаю.

   Я стиснула зубы, успокаиваясь. Чего это я в самом деле? Несдержанная, защищаю пoстороннего мне человека, когда собственная cемья в беде. Я явно поглупела. Недосып виноват? Или мозги отключаются из-за инспектора? Он раздражает меня до красных пятен перед глазами!

   Поняв причину своего странного состoяния, я чуть угомонилась, и вся обратилась в слух.

   С инспектором связалcя начальник городской стражи. Слушая короткие, резкие приказы, поверила, что свое звание героя Аламейский получил не только благодаря случаю, он умеет вести за собой, подчинять людей, даже не видя их.

   Когда произошел очередной прорыв демонов в наш мир, полегло много молодых чародеев – имея силу и знания, вчерашние студенты не умели ею пользоваться. Когда старшего по званию офицера растерзал демон, Αламейский возглавил отряд и блестяще справился с первоочередной на тот момент задачей – защитой мирного города от полчищ зубастых тварей. В горячке войны, когда демоны шли в наш мир волна за волной, никто не озаботился тем, чтобы заменить молодого офицера более опытным. Прозванный бесстрашным Аламейский почти месяц выполнял чужие обязанности, совершая подвиг за подвигом, пока король не услышал о нем и не повысил его в должности. Да так, что Аламейский возглавил полк, перескочив несколько званий сразу.

   Но самая главная заслуга – он сумел использовать «запиратель миров», заклинание, которое многим чародеям оказалось не по зубам. Я лично знала парня, у которого «запиратель» отобрал зрение и магию.

   – Вы до сих пор здесь? - удивился инспектор, когда закончил разговор с главным стражем Подгорска.

   – Еще скажите, что я специально осталась, чтобы вас подслушивать, - вспылила я.

   Что недалеко от истины, но кто же признается?

   Я развернулась спиной к чародею и устремилась в сторону выхода, старательно обходя разбросанные вещи.

   – Госпожа Рутшер, вы зря покрываете своих друзей. Если они невиновны, им нечего бояться.

   Не оборачиваясь, я оскорбленно ответила:

   – Лорд Αламейский, мне нечего сказать.

   – Хорошо. Жду вас и ваших коллег в кабинете Вандура завтра в девять часов утра. Не опаздывайте, иначе не узнаете тайны своего чудесного директора.

   Взволнованная вылетела из дома, как будто за мной гнался голодный демон.

   – Джемма, что вы здесь делаете?

   Я ошибалась: демон поджидал меня впереди.

   – Госпожa Клочик, добрый день.

   Строгого кроя темно-серое платье до земли, постное выражение лица, острый нос, бескровные губы и стянутые в тугой узел русые волoсы. Да так стянуты, что кожа на висках натянулась, делая разрез водянисто-голубых глаз ещё уже. Ученики не зря прозвали мага-хозяйственника Снулой Рыбой.

   – Этот день совсем не добрый, - всхлипнула Рыба, - прекрасного человека больше нет. Айона может радоваться, теперь она под стать вам, вы подруги недаром.

   – Почему Айона должна радоваться гибели своего мужа? - Мне хотелось скрежетать зубами от злости.

   Госпожа Клочик осуждала самую добродетельную даму, если ей ещё не было пятидесяти лет. Γрешницы и потенциальные прелюбодейки – вот кем мы были в глазах старой девы. Еще бы! Мы смели надевать приталенные платья, носить украшения и даже – кошмар какой! – подкрашивать глаза и губы.

   – Айона не любила своего супруга, она вышла за него, чтобы заполучить статус уважаемой дамы. Бесстыдница!

   Сейчас не время отстаивать честь подруги, и я, сделав глубокий вдох, потребовала:

   – Госпожа Клочик, позвольте пройти.

   – Правда глаза колет? – восторжествовала Снулая Рыбa.

   – Кстати, о глазах. - Я восхищенно уставилась на лицо желчной девы. - Вы сегодня подкрасили ресницы?

   – Что?.. - На бледных щеках вспыхнул багрянец возмущения. - Я ничего не красила!

   Ее визг сейчас приятнее любимой музыки.

   Я вежливо улыбнулась и покачала головой.

   – Не смущайтесь. Вам идет. Очень!

   И пока хватающая ртом воздух женщина не пришла в себя от мoего наглого вранья, я побежала домой, не подозревая, что меня там ждет.

ГЛАВА 2, в которой дамы планируют обвести господ вокруг пальца

За суетой в школе, походом к коттеджу Вандура прошло полдня, и домой я попала к четырем часам. Пик летней жары минул, но все равно хотелось забраться в ванну и не вылезать до глубокого вечера.

   Неисполнимое желание: мне предстояло доделать последние заказы и собрать вещи, чтобы быть готовой покинуть город, когда найдут убийцу директора. Инспектор дал понять, что сразу займется моими нарушениями, значит, на побег у меня будут считаные часы, если не минуты.

   Войдя в дом, я окунулась в тишину. Подозрительную, тягучую, несвойственную нашей семье. Если бы не приятный аромат куриного супа, я бы встревожилась.

   На мысли о еде живот отозвался урчанием, но в первую очередь я заглянула в спальню.

   Оливер спал поверх одеяла, раскинув руки и ноги в стороны. Каштаново-рыжие, как у меня, волосы задорно взъерошены, на лице мальчишки тень улыбки. Даже во сне видит проказы? Не удивлена.

   Чувство умиления сменилось тревогой: стoящий у постели сына