водой. Пока лошади пили воду, сели на камень и продолжили разговор.

Артур сказал, глядя на собеседника:

— Я оказался один в этом времени, и мне нужен кто-то, кому я бы мог довериться. Не знаю почему, но к вам я испытываю доверие. Вы мне кажетесь человеком искренним.

Шут лукаво улыбнулся.

— Я всегда говорю искренне, даже если иногда немного обманываю.

— Почему вас называют Шутом? — спросил Артур.

— Как и все, я унаследовал фамилию отца. Шевалье Буффон к вашим услугам, — сделал забавный жест рукой Шут. — Впрочем, я стараюсь ей соответствовать, и даже, говорят, преуспел в этом.

Фыркали лошади, журчала вода, солнце стояло высоко.

— Виконт меня спрашивал про какую-то Фриландию. — вспомнил Артур.

Губы Шута тронула улыбка.

— Виконт является законным наследником этой страны. Но, увы, не знает — где её искать.

— Как это возможно?

— Тут надо вам рассказать предысторию моего господина… В младенческом возрасте он был усыновлён старым графом Эдом, и с детства слышал историю о том, что его настоящий отец был королём Фриландии. У короля был младший брат и, как это часто бывает, зависть к старшему брату съедала ему душу. Кончилось тем, что младший отравил своего брата, отца нашего господина, и занял его место. Верный слуга старого короля тайно увёз его сына, опасаясь за его жизнь. Когда он проездом гостил у нашего старого графа, то рассказал ему эту историю. Старый граф был тронут судьбой малютки, и захотел его усыновить. В то время у него ещё не было своих детей. Вот так мой господин стал приёмным сыном графа де Блуа.

— И что случилось потом?

Шут наклонил голову, глядя на медленное течение реки.

— Мальчик вырос, а у графа были уже свои дети… Нет, старый граф не отказывался от приёмного сына. Он к тому времени полюбил его, как родного. Но мой господин стал чувствовать себя лишним. И однажды собрался в путь — искать свою страну. Никто не знает — где она находится. Вот уже второй год мы скитаемся по дорогам в поисках её. Где мы только не были! Объехали весь север Франкского королевства — от Аквитании до Нормандии. Наконец добрались до Парижа, и мой господин добился аудиенции у короля Роберта. Тот любезно его выслушал и дал распоряжение проверить все архивы — нет ли упоминания о Фриландии? Увы, ничего не нашлось, и возвращаемся мы домой ни с чем. Впрочем, мой молодой господин не теряет надежды. Кто-то ему сказал, что Фриландия может находиться на северных островах. Так что я предвижу, что на следующий год мы отправимся туда.

— А что вы думаете об этом? — спросил Артур, глядя в глаза Шута.

Тот лукаво улыбнулся.

— Лично я допускаю, что такой страны может и не быть, что это чья-то выдумка. Но разрушать мечту своего господина я не готов. Да и не вижу в этом смысла. У человека должна быть мечта. Отнимите у него мечту, и вы сделаете его несчастным.

Они поднялись, сели на лошадей и поехали обратно. Доехав до площади, спешились и зашли в корчму. Шут сразу увидел кого-то и направился к нему. Стукнул его по плечу.

— А вот и наш святой Пётр! Стал ещё толще, с тех пор как мы виделись в последний раз.

Толстяк обернулся.

— Дружище, а я тебя искал на площади. Думал, раз приехал Бродячий Король, то увижу своего старого приятеля. Хоть будет с кем выпить за компанию!

— А разве ты не все бочки в Кардерлине ещё осушил?

— Нет! На твоё счастье осталось немного.

— Ну, тогда наливай — мне и молодому человеку со мной.

Хозяйка поставила на стол две кружки. Толстяк плеснул вина. Шут хлебнул, Артур пригубил.

— Как поживает твой отец? — спросил Шут.

— Ой, не спрашивай! Надоел хуже горькой редьки. И всем недоволен, и никто ему угодить не может. Да я уже смирился. Старость — не радость.

— Все мы будем стариками, если раньше не помрём.

Артур разглядывал людей вокруг. У стола рядом сидели Дирон и Винтер, слуги Виконта. Чуть дальше, в другом углу, сидели местные крестьяне, приехавшие на ярмарку.

— Дай бог нам дожить до такого преклонного возраста, как у твоего отца. Умереть от старости — это смерть редкая, — сказал Шут. — В наше время почти противоестественная.

— По-моему, эту мысль я уже где-то встречал, — подумал Артур. — Хотя!.. Ничего нет нового под луной, и вряд ли можно сказать что-то, что уже не было когда-то сказано.

Шут взял со стола круглую погремушку с бубенчиками, видимо забытую здесь ярмарочными музыкантами, повертел в руке и нахлобучил её себе на голову. Увидев удивление Артура, лукаво подмигнул ему.

— Тебе идёт дурацкая корона! — заявил толстяк Шуту. — Впрочем, по тебе и так видно, что ты — шут гороховый.

— Жить, прикидываясь дураком, легче. К тебе меньше вопросов и больше сочувствия.

Шут снял погремушку и бросил обратно на стол.

— Это старому графу было в забаву, — с сожалением выговорил он, — молодому я уже не нужен. Он смотрит в рот тем, кто ему льстит, а моих шуток не понимает. Потому и спровадил меня с Виконтом.

— Как поживает твоя сестрёнка, где она сейчас? — спросил он у толстяка.

— Да здесь она, — Пётр кивнул в сторону двери, — мы вместе на ярмарку пришли.

Поболтав ещё немного и допив вино, Шут с Артуром вышли из корчмы. На торговой площади шумела ярмарка. Чего только там не было! Лошадиная упряжь, тёсаные доски, колеса для телеги, железные гвозди, дёготь и верёвки — всё необходимое для крестьянского хозяйства. Были товары и для людей побогаче — цветастые шёлковые ткани, богато инкрустированное оружие, резные седла, шерстяные попоны и товары совсем уж диковинные. Артур остановился поглазеть на двух маленьких африканских обезьянок. Одна с видимым удовольствием грызла кукурузный початок, а другая завистливо пыталась его у неё отобрать.

Помимо лавок и торговых рядов, в толпе ходили розничные торговцы, выкрикивая свой товар и зазывая покупателей.

— Селёдка копчёная, селёдка солёная! — напевал молодой парень, идущий с гроздями рыбы на груди. Небольшие селёдки были сквозь глазки нанизаны на верёвку, и от них разило таким густым рыбным духом, что Артур невольно задержал дыхание.

— Рыбий зуб! Кому рыбий зуб? — толкнул Артура, проходящий мимо торговец. На плече у него висел мешок, из которого торчали какие-то рога. Не сразу Артур сообразил, что это были моржовые клыки.

Пошли ряды с разнообразной едой и живностью. Артур с интересом глазел по сторонам. Шут ходил между рядов и балагурил с торговками.

— Что это, хозяйка, петух у тебя такой худой? Ты