– Итого мы имеем неуспокоенную душу, – Эллохар убрал ноги со стола и тоже сел ровно. – И не забываем, что на тот момент не существовало ни ловцов, ни четких границ империи.

– Душа осталась на свободе, – Риан начал задумчиво барабанить по подлокотнику кресла. – Неприкаянная, разозленная и полная силы.

– Подобное притягивает подобное, – продолжил директор школы смерти.

– Рабыня Рогета, вероятно после сотворенного с ней, обратилась к силе? – предположил магистр.

– Сомневаюсь, морские входят в силу с рождением ребенка.

Риан задумался, и вскоре произнес:

– У них не было детей.

– Тупик, – пробормотал Эллохар.

Магистры переглянулись, оба и разом, почему-то посмотрели на меня.

– Это все интересно, – согласилась с их предположениями я, – но меня сейчас интересует вопрос – а у жены Селиуса было такое кольцо, как у него?

– Какое? – переспросил Эллохар.

– Как то, что ты сняла с пальца Алитерры? – Риан сразу понял, о чем я.

– Да, – я вспомнила, что забыла рисунок в управлении и предложила, – могу нарисовать.

– Валяй. – согласился Эллохар, – уступая мне место за столом.

И я села рисовать.

Оба лорда, удобно устроившись на креслах, продолжили строить предположения.

– А что если девчонка все же смогла призвать сущность убитой ведьмы? – сказал Эллохар.

– Тогда это объясняет многое, в том числе книгу человеческих проклятий, найденную у нее, – заметил Риан.

– Селиус, несмотря на пытки, не выдал тайники ордена, – задумчиво произнес директор школы смерти.

– А остальные просто не знали, – Риан усмехнулся, – очень жаль, что перед казнью ему стерли большую часть воспоминаний.

– Па тот момент это посчитали разумным.

– Селиус сохранил память лишь до образования ордена…

– То есть фактически, он помнит свою супругу юной ведьмой? – предположил Эллохар. – Но все же – у рабыни детей не было.

Я оторвалась от рисунка, посмотрела на них, таких разных и в то же время очень похожих, и заметила:

– Она не использовала силу ведьм, она использовала проклятия, а для этого нужен лишь чуть-чуть увеличенный резерв внутренней энергии, и я так поняла у всех ведьм он немногим более, чем у обычных людей.

Молчание, внимательно-задумчивые взгляды на меня, затем Эллохар вдруг задал вопрос:

– Дэя, предположим, я взял тебя силой и запер в своем замке… – Риан мрачно посмотрел на меня, но вмешиваться не стал, – твои действия?

– В каком смысле? – не поняла я.

– В самом прямом. Ты же человеческая женщина, невинная к тому же. И вот ситуация – я тебя украл, взял силой, запер. Твои действия? Про слезы и сопли можешь опустить, мысли и мнение меня так же не интересуют, я не Тьер. Четко и конкретно ответь, что бы ты сделала?

Неожиданный вопрос. Более чем неожиданный, но я подумала и максимально честно ответила:

– Я бы приложила все усилия, чтобы сбежать.

Эллохар улыбнулся мне, повернулся к Риану и сказал:

– Заметь, не убить, а сбежать.

Лорд директор задумался, затем медленно произнес:

– Решетки.

– Мм?

– Вспоминай, в ее комнате были решетки. Больше нигде.

И оба лорда разом выдали:

– Она сбегала!

– Глупо, но так по-человечески, – добавил Эллохар. – И что-то мне подсказывает, что наши предположения более чем верны. Она сбегает и за счет увеличенного резерва, ведьма все же, подпитывает призрака, а супруга Селиуса указывает ей путь к тайникам.

– Родовой замок Рогетов у Вьерского склона, развалины замка ордена в трех днях пути, – припомнил Риан, – тайник был где-то рядом.

– И девчонка получает книгу проклятий! – торжествующе воскликнул Эллохар.

– Да, – Риан торжествовать не спешил, – но что получает ведьма?

И магистры вновь задумались. Я же решила начать с предположения:

– А чего может хотеть подпитавшийся неупокоенный и жаждущий мести дух?

– Месть? – сказал Эллохар.

– Тело? – предположение магистра мне понравилось больше.

– Л может, как истинная женщина решила совместить? – знаю что глупо, но вдруг.

А потом я вдруг вспомнила тот самый грот на Листаре, жизнь, растущую в пузырях, детей, подрастающих в таких же пузырях… Стало как-то совсем нехорошо, и все же я произнесла это вслух:

– А что если эта девочка, рабыня, была беременна? – перед моими глазами пронеслось видение убитой Норы, ее вспоротого живота. -

И что если ведьма подвигла ее на переселение зародыша в магическую оболочку?

Оба лорда чуть подались вперед, слушая меня. Такое слаженное, плавное и хищное движение, что я умолкла и говорить, что-либо еще уже не было никакого желания.

– Ну! – не выдержал Эллохар. – Дэя, дальше!

И голос такой, я вообще сжалась и вернулась к дорисовыванию кольца. Мы помолчали, затем Риан очень мягко спросил:

– Родная, думаешь, ведьма смогла себе новое тело вырастить?

– Это было бы логично, – тихо ответила я. – Хотя и не знаю, как выжила эта девочка, Нора же умерла.

А потом вдруг как-то слова сами понеслись:

– Магистр Эллохар, а почему вы сказали, что бежать было глупо?

Правда смотреть на него я не решилась, до сих пор от его рева страшно было.

– Мы темные, Дэя, – прозвучало это как-то многозначительно, – найти свою женщину – лишь вопрос времени. Чаще всего очень недолгого.

Кольцо я уже дорисовала, и теперь почему-то вырисовывала цветочки по краям листка, и продолжая это неблаговидное дело начала рассуждать вслух:

– Допустим супруга Селиуса знала о том, что девочку найдут, и тогда… – говорить о таком оказалось непросто, – она выставила рабыню, а может и увела подальше от тайника… И возможно, когда лорд Рогет ее нашел, успел спасти и залечить раны.

– Если учесть характер внутренних повреждений Норы дочери трактирщика, могу с уверенностью сказать – останься она жива, детей больше не было бы, – произнес Риан.

– И тут сошлось, – добавил Эллохар.

– Это все ужасно, – не выдержала я.

Не видела, как Риан подошел, просто ощутила его руку на плече, вскинула голову, посмотрела в черные, чуть мерцающие глаза и отпустило. Действительно стало полегче.

– Идем дальше, – магистр нежно погладил по щеке, и остался стоять рядом. – Допустим, наши предположения верны, и как мы с вами видим, тому есть доказательства.