Ней есть от Духа Святого; родит же Сына, и наречешь Ему имя Иисус, ибо Он спасет людей Своих от грехов их» (1:20-21). Этот же мотив — благовещение отцу о рождении великого

сына — открывает и повествование об Акбаре (Акбар-наме. Кн. 1, гл. 1). За два года до рождения Акбара, еще до брака с его матерью Хамидой Бану бегим, Хумаюн видит сон, в котором один из прославленных святых Ахмад-и Джам предсказывает ему рождение сына, «чье величие сиянием озарит чело и чей свет славы будет сверкать с висков». Он же говорит, что мальчика должны назвать Джалал-ад-дин Мухаммад Акбар. Это произошло в Лахоре 10 июля 1540 года.

Да, Абу-л Фазл сознательно создает параллели между своим рассказом об Акбаре, евангелиями, преданиями о пророке Мухаммаде. Но здесь Акбар — это воплощение справедливого государя, пришедшего для всех людей, независимо от их вероисповедания. Рассказ о пророчествах, связанных с рождением Акбара, также сознательно перекликался и со знаменитыми строками «Шахна-ме» — с пророчествами о рождении Фаридуна, которому суждено освободить Иран от злобного тирана Зохака8, или о рождении Кей-Хосрова, отомстившего за убитого отца Сиавуша и восстановившего попранную справедливость:

...И видит Пиран удивительный сон:

Как солнце, сияющий светоч зажжен.

На троне сидящий с мечом Сиавуш

Взывает: «Что дремлешь, о доблестный муж!

Ты сладкие грезы от глаз отгони

И мыслью проникни в грядущие дни.

День праздничный встанет и молод, и нов.

Сей ночью рождается шах Кей-Хосров»9.

Образы героев «Шахнаме», близкие ираноязычным народам Центральной Азии, были чужды индусам, составлявшим основное население Индии, но в рассказе о детстве Акбара они узнавали мотивы «Хариванши», повествующей о жизни Кришны, или сказаний о Раме, в котором воплотился Вишну. Калидаса в своей поэме «Род Рагху» возвышенно описывает чудесный сон, который увидели жены царя Дашаратхи перед рождением Рамы и его братьев10. Буддисты же вспоминали волшебное сновидение Майядевы, матери принца Сиддхартхи, будущего Будды, о белом слоне, вошедшем в ее лоно.

Новый ряд ассоциаций Абу-л Фазл начинает выстраивать от рассказа о рождении Акбара. С одной стороны, он вновь рисует параллель с образом Иисуса, как в «Евангелии от Луки» (2:1-21) и ряде апокрифических евангелий: Акбар рождается ночью в пути, во время остановки в Амаркоте (Умаркоте) его

8 Фирдоуси. Шахнаме. Т. I. М.: Ладомир—Наука, 1993. С. 51-55, ст. 1330-1459.

9 Фирдоуси. Шахнаме. Т. II. М.: Ладомир—Наука, 1994. С. 255, ст. 8137-8144.

10 Калидаса. Род Рагху. Песнь X, 60-65. Пер. с санскрита, введ. и коммент. В.Г. Эрма-на. СПб.: Петербургское востоковедение, 1996. С. 194.

матери, следующей на значительном расстоянии за отрядом Хумаюна; в момент рождения Акбара сквозь решетку окна в комнате Хумаюна сияет необычный свет, а затем Хумаюн видит восхождение сияющей звезды, свет которой «охватил огромную часть мира» (Акбар-наме. Кн. 1, гл. 1. 15—16; гл. 2. 19—20). Эта параллель не случайна, ведь Иса — Иисус почитаем не только христианами, но и мусульманами. Он — последний пророк перед Мухаммадом, он предвестил приход Мухаммада, и он сам есть проявление Божественного духа — «слово от Аллаха, имя которому Мессия Иса» (Коран, 3:40/45). Иса вместе с Махди вновь явится в мир перед концом света, чтобы восстановить попранные Даджжа-лом и его приспешниками веру и справедливость. А первым проявлением его чудесной природы стали слова новорожденного Исы в защиту своей матери: «Я — раб Аллаха. Он дал мне писание и сделал меня пророком» (Коран, 19:31/30). Сопоставление с Исой усиливает официальное титулование, принятое для матери Акбара Хамиды Бану бегим — Мириам-макани, т.е. «равная Марии», «та, которая пребывает с Марией»11.

Абу-л Фазл опять не ограничивается сюжетами только ислама и христианства. В рассказе о рождении Акбара прослеживается и мотив чудесного рождения пророка Заратуштры, последователи которого, при своей относительной малочисленности, играли активную роль в экономике средневековой Индии. По преданию, новорожденный Заратуштра громко рассмеялся, а затем произнес молитву «Ахуна Вайрья» (Денкарт. VIII. 3. 2-3). А описание празднества по случаю рождения Акбара, скорее символическое, чем реальное, сравнимо с описанием рождения Рамы: «Музыка, отличающая рождение сына, зазвучала — и первыми загремели божественные литавры на небесах, и, открывая торжество, дождь из небесных цветов пролился на царские чертоги»12.

Но всё же, говоря о многочисленных параллелях, которые выстраивает Абу-л Фазл, повествуя о детстве Акбара, необходимо подчеркнуть, что он тщательно избегает буквальных совпадений. Он словно выделяет для читателя ключевые моменты детства Акбара, не увязывая их тесно ни с одним преданием, а обращаясь к народной вере в то, что сокрытая до назначенного Богом часа Божья благодать время от времени проявляется в детстве чудесными знамениями и происшествиями. Первым таким знамением в повествовании Абу-л Фазла стал свет звезды, увиденной Хумаюном в момент рождения Акбара. Человек, знающий евангелия, сразу отмечал параллель с Вифлеемской звездой. Для зоро-астрийца очевидной была ассоциация со светом, озарившим селение, в котором

11 Подробнее см.: Воробьёва С.Н. Родословная падишаха Акбара в «Акбар-наме» Абу-л Фазла: создание мифа / / Россия — Индия: перспективы регионального сотрудничества (Самара). М.: Институт востоковедения РАН, 2001. С. 44-53.

12 Калидаса. Род Рагху. Песнь X, 65-70. С. 195. Сравни: Абу-л Фазл Аллами. Акбар-наме. Кн. 1. Самара: Агни, 2003. С. 45-46.

родился Заратуштра. Индиец же видел аналогию со светом новорожденного Рамы, что «сиянием, в котором ему не было равных, затмил блеск светильников в покое роженицы» (Калидаса. Род Рагху. Песнь X, 70-75 ), и золотым сиянием новорожденного Кришны, озарившим темницу его родителей, Деваки и Ва-судевы («Сказание о Кришне»).

Дальнейшие события детства Акбара описаны Абу-л Фазлом как знаки, указывающие на великое будущее, на предопределенность верховной власти. Выстраивается целая цепь. Младенец Акбар хватает рукой висящую на шее его дяди Камрана печать, символ власти, — это знак грядущего правления. Акбар по инициативе Камрана борется с Ибрахимом, сыном Камрана, за барабан, также символ власти, и побеждает того — это знак грядущей победы. Акбар среди многих женщин безошибочно узнает свою мать — это знак наделенности духовным видением, умением различать внешнее и внутреннее. Мирза Камран пытается подставить Акбара под огонь стрелков Хумаюна, осаждающего Кабул (гл. 43). Но внезапно гаснут фитили и у стрелков (речь идет еще о фитильных ружьях, а не кремневых), и у пушкарей. И лишь после этого Сумбул-хан видит Акбара, стоящего на крепостной стене, и приказывает прекратить огонь. Этот знак Божественной защиты можно сравнить и со спасением младенца Иисуса,