способности видеть будущее от бабки. Это идеальный вариант!

Огромных сил стоило сохранить лицо и не выразить все, что я думаю по поводу этого предложения. Хотя чему я удивляюсь. Отец наверняка всегда видел во мне не просто наследницу, но и племенную кобылу. А сколько сожалений рождалось в их ругани с матерью, что я не мальчик.

Как будто в этом была ее вина!

– Так вы согласны? – спросил Горски, когда мое молчание затянулось. – Вижу вы задумались.

Я вскинула на душеприказчика не самый добрый взгляд.

– Конечно я задумалась, много вопросов возникает. Например, откуда у вас такая маниакальная преданность моему отцу, что вы из кожи вон лезете, лишь бы меня уговорить?

У этого типа наверняка был личный интерес, иначе невозможно объяснить его спешку и просто титанические усилия, лишь бы только я согласилась.

– Деньги, – коротко ответил он.

– Не верю, – покачала головой я. – Вы хорошо умеете врать, но я все равно не верю. Отец явно понимал, что для вас нужна более веская причина, чтобы вы не упустили меня из виду. Может долги?

Но Горски мой вопрос не пронял, правдой делиться он явно не желал.

– Причины не важны, – соскользнул он с темы, поднимаясь с дивана. – Но вижу, вам нужно время на раздумья. Думаю, будет правильным оставить вас подумать до утра. А завтра я вернусь, и мы отправимся в Совет Распределения Дара, где вы вступите в наследство.

– Вы слишком самоуверенны, – отозвалась я.

– Просто прожил дольше чем вы и более опытен, – Горски стряхнул невидимую пылинку с лацкана. – Изучите бумаги отца, сделайте выводы о важности его работы. Нельзя бросать начатое им.

Я закатила глаза к потолку, на котором величественно висела позолоченная люстра, переливаясь хрусталем. Видать работа отца была действительно так важна, что от каждой висюльки даже на люстре веяло деньгами, на нее потраченными.

– За сим откланиваюсь, – попрощался Горски. – До завтра.

Я же ничего не ответила.

В голове все еще зрели сомнения: мать ведь меня предупреждала не возвращаться.

Может, еще не поздно уехать, поступившись принципами и желаниями?

И гори это наследство синим пламенем.

Глава 3

Где-то в отдалении дома закрылась дверь за Горски, а я продолжала сидеть в гостиной и размышлять.

Душеприказчик был так уверен, что я соглашусь, но все мое нутро буквально кричало о том, что не следует этого делать.

Я еще раз обвела взглядом стены, увешанные трофеями, и криво усмехнулась, как же рано я начала отдавать распоряжения все тут убрать. Отец даже после смерти нагадил, впрочем, даже если я не получу наследства, так тому и быть.

Из мыслей выдернула, вошедшая в комнату Мира:

– Госпожа желает что-нибудь? – едва слышно спросила она, не поднимая взгляда.

– Я еще не госпожа тебе, – ответила я, поднимаясь с дивана. – Так что можешь не привыкать, скорее всего завтра меня здесь уже не будет.

Девчонка подняла голову и я встретилась с ее испуганным взглядом.

– Вы куда-то уезжаете? А как же…

– Я не приму ни дар, ни этот дом в наследство, – озвучила я ей свои мысли. – Уехала бы и сегодня, но…

Тут я сама запнулась, о каких “но” вообще идет речь. День длинный, вокзал круглосуточный, вещи я даже не разбирала – саквояж так и стоял у моих ног.

Все же меня одолевали сомнения, отец редко раскидывался пустыми обещаниями – уеду, и камень с даром матери уничтожат. Пожалуй, только из-за этого я еще находилась в этом доме.

– В доме кроме вас есть слуги? – зачем-то спросила я.

– Да, конечно, – кивнула девушка. – Садовник, конюх, повар.

– Экономка? – задала я следующий вопрос.

Когда я жила в этом доме, мать следила за хозяйством и выполняла эту роль, но после ее смерти, отец наверняка нашел кого-то еще на роль домоправительницы.

Мира же явно не подходила по возрасту.

– Мэра Сильваго умерла неделю назад, – тихо отозвалась девушка и тут же добавила: – От старости. Ей было далеко за восемьдесят. А то подумаете еще что дом проклят.

Я недоуменно вскинула бровь, в такие сказки ни один нормальный человек не поверит, впрочем возможно меня даже эта служанка считала за необразованную деревенщину, которой по удачному родству теперь досталось огромное наследство.

Я ведь не обольщалась. Семейные тайны всегда становились достоянием слуг, только идиот думает, что от людей живущих с тобой в одном доме, перестелающих за тобой постель, убирающих мусор – можно что-то утаить. Это незримые уши, слышащие все.

Следовательно, наверняка Мира так же как и душеприказчик была уверена, что многие годы беглая дочь хозяина скрывалась в деревне у тетки, доила коров и ездила на лошадках.

Было бы смешно, если бы оказалось правдой.

Впрочем, о своих тайнах лучше помалкивать – слишком много хороших людей было втянуто в план, чтобы я могла получить достойное образование и чувствовать себя в безопасности все эти годы.

– Кабинет отца там же, где и был десять лет назад? – задала еще один вопрос я.

Мира странно на меня посмотрела.

– Я работаю тут всего три года, но думаю, кабинет всегда был там.

– Спасибо, – поблагодарила я, подхватила саквояж и двинулась в восточное крыло дома.

Настало время засунуть нос в бумаги отца, раз уж такой шанс подвернулся.

Стены коридоров буквально дышали на меня нахлынувшими воспоминаниями. Когда-то я бегала мимо всех этих картин, не придавая значения изображенным на них людям. Мой рост был ниже, и портреты будто смотрели на меня надменно сверху-вниз, как на глупую девчонку.

Сейчас наши взгляды почти поравнялись.

Деды, прадеды – мужчины и женщины из разных эпох с одним и тем же жестоким сухим взглядом.

Менялась мода, одежда, украшения – но вот взгляд был у всех одинаковый – застывший, словно мертвый – нейтрализаторский. Такой был и у отца.

Всех на этих стенах объединяло одно – проклятый дар.

Я дошла до конца коридора,