— Аня, — не обратив внимания на смешки, ответила девушка.

— Анастасия! — Восхищенно воскликнула Маргарита. Здесь, когда приходилось говорить громко из-за шума ветра, отчетливо слышалась чарующая особенность её голоса, чуть более низкого, чем обычно и слегка шелестящего, как звук деревянной флейты. Безошибочно в интонациях строгой на вид вожатой слышалась внимательность, твердость и забота. — Большой[A1] кинотеатр у нас находится под открытым небом, его мы посетим завтра, когда будем дружно прогуливаться по всему лагерю, знакомясь с другими отрядами и осматривая достопримечательности.

— Кстати, о знакомстве отрядов. — Подхватила Светлана звонким и чистым голосом, — наш дружный коллектив перед прогулкой должен обзавестись именем.

— А теперь все бегом обедать! — Неожиданно сказала Маргарита и хлопнула в ладоши, словно прогоняла стаю голубей[A2]. — Третий этаж!

Кормили более чем достойно. Обед состоял из первого, второго, салата и десерта. Традиционный компот из сухофруктов, которого так ждала Хиз, знакомая с ним только по рассказам родителей о пионерском детстве, был. Но был также чай в пакетиках черный и зеленый и уже разлитое по широким чашкам в цветочек какао с молоком. Таня, конечно же, взяла компот, и они вместе с Ирой, которой приглянулось какао, пошли с подносами в руках выбирать свободный столик с видом на верхушки кипарисов.

Гул в столовой стоял порядочный. Чему бы людей ни учили, но принятие пищи остается приятнейшим поводом для хорошей беседы. Никто не спешил расправляться с порциями; столовая большая, но уютная, располагала к тому, чтобы откинувшись на стуле и вальяжно ковыряясь вилкой в тарелке, смотреть по сторонам и сыто перебрасываться репликами с соседями. Обстановка приближалась к идиллической. Две стены, составляющие южный угол, были стеклянными, за ними находился балкон, опоясывающий здание, скорее всего, по периметру. Повсюду стояли кадки с пальмами, монстерами, фикусами и еще чем-то вьющимся и раскидистым, создавая ажурные стены, разбивая столовую на зеленые закоулки.

Когда Хиз и Ира перешли ко второму, то, по-видимому, одновременно решили, что опасность облиться супом миновала и можно влиться в общий гомон.

— Как тебя сюда отправили? — Завела разговор Хиз, после очередного глотка вкусного коричневого компота.

— Я хорошо попросила родителей, они немного поупрямились для вида, взяли обещание хорошо учиться и впредь, и купили мне путевку, — ответила Ира.

— Сама попросила? — Хиз все еще по инерции думала, что детский лагерь — это ссылка, пусть не в Сибирь, а на море, но всё же следствие подростковой подневольности.

— Ну да. А что удивительного?

— Просто я никогда не думала, что могу попасть в «пионерский» лагерь. — Хиз объясняла это не только Ире, но и себе. — Родители рассказывали, но это были истории из их детства — другая реальность. Поэтому, когда мне сообщили, что вместо нового ноутбука я получаю путевку в лагерь, я подумала, что это что-то вроде наказания или попытки воспитания. У нас такой скандал случился дома. Папа всё никак не мог понять, почему я не рада сюрпризу. А я его дураком обозвала. — Хиз поймав сочувствующий и удивленный взгляд Иры, быстро продолжила. — Но сидя здесь, я начинаю понимать, что, кажется, была неправа.

— Точно неправа!

— С чего ты так уверена?

— Мне много об этом лагере рассказывал друг, одноклассник. — Ответила девушка, и стала прятать взгляд.

— Понятно. — Для Хиз ее новая подруга казалась открытой книгой. — Одноклассник, в которого ты влюблена, прожужжал тебе об этом месте все уши?

— Мы друзья, три года за одной партой сидим.

— Как романти-ично! — пропела Хиз, обращая глаза к потолку.

— Да, — коротко ответила Ира и заулыбалась уже почти без стеснения.

— Надеешься его встретить здесь?

— Нет, конечно, я не до такой степени мечтательная дурочка, просто Сергей и вправду заставил меня заочно полюбить это место. Он прекрасный рассказчик, но в живописании этого лагеря, кажется, превзошел сам себя. Начал рассказывать еще в сентябре, не дожидаясь сочинения на тему «Как я провел лето», а закончил в мае, вздыхая о том, смогут ли родители его сюда и этим летом отправить.

— Ого… — Таня чуть не посвистела, но ограничилась несколькими круговыми движениями пальца у головы, что должно быть изображало головокружение или умопомрачение.

— Да, немного похоже, — согласилась Ира и задумалась.

— И что же он такого рассказывал? — Прервала молчание Хиз.

— Много всего, но только это было о Восточной половине лагеря… — Девушка запнулась, но вопросительно поднятая бровь Хиз потребовала продолжения. — Нам это должны только после обеда сказать, прости. — Ира понизила голос. — Лагерь разделен на две части, для мальчиков и для девочек, по склонам горы: юго-западная и юго-восточная половины.

— Восточная и западная. — Повторила Таня задумчиво. Широко открытые глаза и отсутствующий взгляд свидетельствовали об удивлении на грани с шоком.

— Да, мы в западной части и в восточную, мальчишечью половину, попасть можем только в определенное время.

Таня продолжала смотреть на свою подругу совершенно круглыми глазами:

— Ку-да мы по-па-ли?.. — произнесла она членораздельно. Нормальное мышление медленно к ней возвращалось и когда большая его часть уже была «дома», Хиз воскликнула на всю столовую: — Ой-йо-ё-ё-ё!

Нормальные звуки окружения прервались на долгую секунду, казалось, что некоторые шеи даже хрустнули от резкого поворота головы в сторону.

— А за нарушения розгами здесь не наказывают? — Хиз перегнулась через стол и говорила теперь очень тихо. — То-то я смотрю, вожатые необычные, наверное, садисты скрытые… до поры до времени скрытые.

— Таня, прекрати. Сергей рассказывал, что все новенькие так реагируют, а в этом-то кроется одна из лучших черт лагеря.

— Жить за заборами — лучшая черта?

— Ты говоришь, как мой дедушка-диссидент. Но ведь часы, когда открываются проходы между западом и востоком «Кристалла» — самые веселые, они называются карнавальными и к ним все готовятся чуть ли ни с утра!

— Не убедительно, но что-то в этом есть. — Хиз подперла указательным пальцем свой нос, отчего он смешно сморщился, потом она заметила, что делает и оставила лицо в покое. — Но почему я все узнаю только сейчас и от тебя? Они же, — она кивнула на остальных девчонок в столовой, — так и вовсе ничего не знают, вот удивятся! — Закончила она почти злорадно. — Ведь многие и шага не могут ступить без восхищения зрителей мужского пола.

Как на иллюстрацию тезиса подруги обратили внимание на длинноволосую блондинку, которая стояла посреди столовой с подносом и ищущими глазами водила из стороны в сторону. Неожиданно ее взгляд остановился на Хиз и Ире, те поспешно отвернулись, но было поздно, блондинка решительно зашагала в их сторону.

— Здесь свободно? — Белобрысый голосок, вопрошая, требовал, поэтому окончание фразы получилось несколько визгливым. Спецэффект разоружил Хиз и расплавил Иру, поэтому в ответ они