которому было двенадцать, но даже тогда он мало интересовался чем-либо, кроме футбола. Гитара была акустической, и подержанной, и слишком уж большой – пройдет несколько лет, прежде чем она дорастет до нее. Иногда по вечерам Конрад, вернувшись с работы, стоял у открытого гаража, и в темноте был виден огонек его сигареты. Он смотрел, как Грета пытается разобрать ноты, словно головоломку. И если у нее получалось, он аплодировал, зажав сигарету в губах.

Тогда ему нравилось, что она играет. А музыка не являлась предметом спора. Каждый вечер после ужина он ставил старый альбом Билли Джоэла, и они мыли посуду, напевая под аккомпанемент крана Piano Man, и Хелен смеялась, а Эшер закатывал глаза.

Девочка трогает шелушащуюся краску на ограждении.

– Я пыталась сыграть «Песню птицы», правда, – говорит она, упоминая не слишком популярный трек из альбома Греты, и этот ребенок начинает нравиться ей еще больше.

– Это сложная вещь.

– Знаю, – соглашается девочка, – гораздо сложнее, чем «Я же говорила».

Грета улыбается. «Я же говорила» – первый сингл из ее дебютного альбома, вышедший пару лет тому назад, и на сегодняшний день самый популярный ее трек – он достиг такого уровня успеха, что его знают даже люди, никогда не слышавшие о Грете Джеймс.

– Не нравится тебе мейнстрим? – спрашивает она, и девочка важно кивает.

– Я предпочитаю более серьезные вещи.

Грета смеется:

– Это правильно.

Теплоход дает один гудок, потом два, и все на палубе замирают и переглядываются. Двигатели начинают работать, и вода бурлит от их вибрации. Где-то оживает невидимый громкоговоритель.

– Добрый день, пассажиры, – раздается чей-то слегка приглушенный голос, – это капитан Эдвард Уинсдор. Приветствую вас на борту нашего теплохода и хочу сообщить, что, прежде чем мы покинем порт, вам дадут краткую информацию о правилах безопасности. Будьте добры, возьмите спасательные жилеты и подойдите к местам сбора.

Девочка смотрит на редеющую толпу.

– Наверное, мне нужно найти моих родителей. Но так здорово, что я с вами встретилась. Может, мы еще увидимся?

Грета кивает:

– Как тебя зовут?

– Прити.

– Рада была познакомиться с тобой, Прити. Я найду тебя, когда мне захочется поговорить о наших с тобой делах, хорошо?

Лицо Прити светлеет, она машет на прощание рукой и быстро уходит.

К тому времени как Грета, взяв из каюты спасательный жилет, приходит на инструктаж, ее маленькая команда уже в сборе. Конрад хмурится при виде ее наброшенного на одно плечо жилета. Во время войны во Вьетнаме он был морским офицером, служил на патрульном катере в западной части Тихого океана и привык серьезно относиться к подобным вещам.

Вокруг нее целое ярко-оранжевое море: все надели спасательные жилеты, даже Дэвис Фостер, рост которого шесть футов семь дюймов, а плечи такие широкие, что кажется, будто на шее у него надувная детская игрушка. Грета натягивает жилет через голову и застегивает его, надеясь, что поблизости нет других ее поклонников. Ей не хотелось бы, чтобы кто-то сфотографировал ее в таком виде.

– И хотя очень сомнительно, что вас поджидает подлинная опасность, очень важно быть готовыми к ней, – говорит мужчина, назвавшийся капитаном их группы.

За его спиной Грета видит прикрепленные к борту спасательные шлюпки, похожие на украшения на дереве. Мужчина ровным голосом излагает наихудшие варианты развития событий, перечисляет опасности, которые могут – хотя это вряд ли – подстерегать их в этом плавающем городе. Точно так доктор разговаривал с Гретой после обнаружения аневризмы у ее матери. Тогда Грета, застрявшая в аэропорту Берлина, где выступала перед десятками тысяч человек, настояла на разговоре. Ее мама к тому времени впала в кому, и контраст между ужасными вещами, о которых он говорил, с его спокойным тоном был настолько ошеломительным, что ей захотелось швырнуть телефон через всю зону выхода на посадку.

– Если вы увидите, что кто-то упал за борт, – продолжал мужчина почти что радостным голосом, – пожалуйста, бросьте ему спасательный круг, затем крикните: «Человек за бортом!» и проинформируйте об этом члена команды, который окажется поблизости.

Легкая волна смеха пробегает по толпе, когда пассажиры шепотом строят предположения о том, кто первым из них окажется в воде. Дэвис так внезапно хватает Мэри за плечи, что она вскрикивает. Элеанор берет Тодда за руку, словно желает приковать его к себе, но он занят тем, что смотрит на маленькую радужную птичку, видную на кусочке неба между палубами.

– Пурпурная лесная ласточка, – взволнованно шепчет он, настраивая бинокль. Но тот запутался в его спасательном жилете, и когда Тодд наконец подносит его к глазам, птица уже улетела.

Грета подтягивает лямки своего жилета, смотрит вокруг и замечает неподалеку парня, которого недавно видела с пишущей машинкой. Он фотографирует на телефон собравшихся на инструктаж людей, а потом печатает сообщение. И Грета гадает, кому он отправит фотографию. После чего гадает, почему она гадает об этом.

– Ты не слушаешь, – говорит папа себе под нос и легонько толкает ее, инструктор тем временем смотрит в их сторону, и под его взглядом Грета чувствует себя двенадцатилетней девочкой. Но он лишь улыбается ей и продолжает детально живописать все опасности, в которых они могут оказаться в последующие восемь дней.

Глава 4

Несмотря на разговоры о шведском столе, папа заказывает в их первый вечер на теплоходе столик в самом что ни на есть чопорном ресторане, где скудно освещенное море белых скатертей окружает танцпол. За окнами сыро и туманно. Солнце заходит здесь в девять часов, и сумерки постепенно берут свое – оранжевый свет переходит в розовый и серый.

– Итак, Грета, – говорит Элеанор Блум, когда им приносят напитки. На ней элегантный черный брючный костюм, и она уже успела уложить волосы в салоне. Грете всегда казалось, что Элеанор слишком гламурна для Колумбуса, штат Огайо. Она познакомилась с Тоддом десятки лет тому назад во время путешествия в Нью-Йорк в компании подруг из Дублина. А он был там на конференции по страхованию, Элеанор же осматривала достопримечательности, оба оказались на Таймс-сквер во время проливного дождя. Грета всегда удивлялась, что такой человек, как Тодд: невероятно добрый, но невыносимо скучный, – смог воодушевить Элеанор на то, чтобы она перебралась ради него через океан. Но, видимо, ее первый муж был просто чудовищем, а Тодд обеспечил ей стабильность, и она обрела пространство для того, чтобы блистать. Что она и делала. – Как у тебя с твоим очаровательным бойфрендом?

Грета делает большой глоток вина, пытаясь решить, что ответить. Они расстались почти три месяца тому назад, сразу после смерти ее матери, но все же слово «бойфренд»