вдруг посмотрела на меня почти просительно матёрая спецслужбистка.

И считать, что играла — не выходит. Уровень душевного созвучия у нас таков, что любая кривда чувствуется. И не только — эмпатия не уровня разума, а выше. Надеюсь — только у меня, по крайней мере пока.

— К лучшему, — кивнул я, улыбнувшись. — Почти ровесники будут.

— От служанки? — уточнила Тенетница, не став уточнять про родовитость — это подразумевалось.

— Да.

— И славно. Я вот поздняя была, братьев-сестёр погодков очень хотела, — улыбнулась она. — Тогда… — протянула она руку к определённой детали.

— Тенетница, — стал отодвигаться я. — Я только “за”, но дела есть. Не вечность же нам любодействовать!

— Не вечность, правда твоя. Хоть и не отказалась бы…

— И я. Но…

— Ладно. Так что хотел, Гор? И зови меня не на людях как-то понежнее! А то всё жду, как докладывать начнёшь.

— В движении, — фыркнул я. — А как? Теня?

— Не смешно, — парадоксально фыркнула Тенетница. — Пряха, Пряша меня близкие называют.

— Пряша — хорошо, — кивнул я.

Ну что-то забавное в имени есть, но и милое, тоже нужно признать. Очень для интимного общения словами подходит, окончательно уверился я.

— А хотел, Пряша, я узнать. Ты — Глава Опричного Приказа, или как? — стал я выяснять по делу.

— Нет. Я — наместница Имперской Провинции Болотная. И твоя, Гор, волей императора…

— Моя люба ты не его волей, — отрезал я. — А остальное — глупости. Из-за меня? Не жалеешь? И не дерись… — закопошился я, спасая себя от физического насилия.

— Вот же вёрткий прохвост! — ни за что ни про что обидела хорошего Стригора Пряша. — Однако в некоторых позициях это и к лучшему… Ладно, слушай. Знать ты вправе, — перестала хулиганить она.

Так вот, дело в том, что Опричный Приказ — служба императорских тиунов. Голосов анператора, ревизоров. Глаза, уши. Но не меч — нет и не может быть у них вооружённых сил. Хотя в подчинении, при императорском указе, кто угодно может оказаться. Ну да не суть.

А суть вот в чём. Ментальный доклад императору, во время которого Тенетница не смогла — или не захотела — скрыть свои чувства. И уже после моего отъезда прямой родич её, нынешний император, просто повелел ей перестать мучиться. И направиться к “своему Стрижичу ненаглядному, раз так в сердце запал. Толку от тебя в Приказе много, но кручиной себя сгнобишь. Наместничество дам”.

В общем, если подумать, не только забота о родственнице и родовишне. Просто… Ну как, Тенетница не договорила, но понятно. Она, да ещё с Воздушным Владыкой в мужьях (сложно, но можно так интерпретировать) — потенциальная угроза трону. Её не обвиняли, не подозревали, но. Но — оно всегда “но”. Так что получила Тенетница императорский приказ: дела приказа в порядок привести, преемнику сдать, ну и направиться по “зову сердца”.

Довольно романтично, без иронии и шуток, вышло. И к служанкам паучиха моей души отнеслась… Ну скажем так, несколько с большим интересом, нежели должна была родовишна. Правда, с довольно специфическим оттенком. Хлопнула в ладоши, ухмыльнулась хищно:

— Вот как чуяла я. Да сама себя одёргивала, мол, глупости. И советники отсоветовали!

— Это ты о чем, Пряша?

— Да о служанках твоих, Гор. Везде с собой таскал, деньги немалые на охрану тратил. Родовичу уд оторвал за слова в их адрес.

— Это ты о “методе давления”? — ласково улыбнулся я.

— Не страшно. Хотя мне, наверное, — оценила добрую лыбу Паучиха. — И выражение странное, но да, об этом самом методе. Хотя и к лучшему, наверное, что не стали…

— К лучшему. Для всех, — веско покивал я, не став развивать тему.

Потому что как я про “интерес службы” узнал, стал свои уязвимости думать и искать. И вариант, кроме как через Олу с Любой — не выходил. Ну и посчитал, что, как и Тенетница говорила, что не будут “рабынь” (имущество, по сути) воспринимать как нечто, угроза или даже слом чего во мне что-то, кроме гнева вызовет. А Паучиха умная, но социальные шаблоны над ней всё равно довлеют. К лучшему, как я и сказал.

— К лучшему, — кивнула она. — Познакомишь.

— Само собой! — кивнул я. — И давай думать, как нам жить-то, Пряша.

— Переезжай…

— Мне, — задрал я голову, встопорщил головные иглы, и, случайно, уд. — Кхм, — справился я с физиологической реакцией под смешок Паучихи. — В общем, не вариант, Пряша. Не буду я у тебя приживалом. Но и тебе в Лог не перебраться…

— Наместница.

— Наместница. И ребёнок… Сложно. Давай думать. В Ростоке, хорсычьей вотчине, жить мне точно не стоит, — пояснил я. — Да и обезлюдеет Росток в таком разе, от доброты моей и нрава незлобивого, — честно признал я. — Меня вон, — тыкнул я в дверь, — уже поединщик дожидается.

— Это Вечерад Вечёрыч?

— Смесок Ярилычей и Чернобожичей, пятнистый, как бес, — кивнул я.

— Он самый, посланник Вестного Приказа, — хмыкнула Тенетница. — Горушка, ты уж его не увечь.

— Да леший бы с ним, только надо что-то…

— Надо. Давай думать.

И стали мы думать. Вопрос того, что мы вместе — даже не поднимался, ни мной, ни ей. Это было очевидно, да и спиногрыз, как-никак, тоже фактор. Вот только бросать “наместничество” Тенетница не желала, да и я не настаивал — она, по сути, как “жена декабриста” ко мне ринулась, всю свою жизнь до этого похерив.

И Лог не бросишь. И расстояние…

— Пряша, слушай. Не нравится мне Росток, — наконец констатировал я.

— И чем же?

— Расстоянием. Мануфактура работает от Пущи, — продолжил я под кивок наместницы. — Но больше дня гружёного пути от Пущи — просто неудобно.

— Так из-за Болотного Лога и перешейка так сложилось, Гор.

— Из-за чего сложилось — понятно. Просто даже Империи невыгодно. Вот начнём мы, Стрижичи и Погибичи, добычу из Пущи таскать. Да даже Хорсычей пустим, положим. Так треть в дороге испортится…

— Так уж треть. Четверть от силы, но да, далековато, — признала Паучиха.

— Сам Лог — слишком близко к Пуще. Однако, есть место…

И рассказал я Тенетнице о гостинице на перепутье. От нас до неё