…Арабский наемник, уперев ствол пистолета в лоб стоящему на коленях пацану-первогодку в пехотной форме, ждет, когда его чеченский друг разберется с кнопками видеокамеры. Загорелся кружочек – пошла запись…

А Роджерс продолжал свой проникновенный монолог:

– И вот мы стоим с тобой здесь, черт знает где, американец и русский, делаем общее дело: следим, чтобы местные ребята не взялись за старое. Раз мы смогли помириться, смогут и они, а?

У Роджерса зажужжала рация. Он отвлекся от разговора, отошел в сторону, начал быстро и негромко отдавать команды. Шаталов повертел в пальцах пустой стаканчик, поставил его на крышу «Хамви». Хороший ты парень, Джимми. Жаль, правда у нас разная.

* * *

Тем временем у Цыбули шла к успешному завершению коммерческая сделка. Сбивать цену он умел и любил. Пожилая торговка тоже была не лыком шита, но под напором сержанта явно сдавала позиции.

– Видишь, мать, звездочек нет, лычка только! – по-русски втолковывал ей Цыбуля, стучал себя пальцем по плечу. – Я не офицер, понимаешь? У офицеров денег мало, а у меня вообще нету! Вот, смотри!

Вывернул, обхлопал карманы комбинезона, развел руками. Шлепнул ладонью по прилавку, оставив на нем единственную купюру в пять немецких марок.

– Вот все, что есть, от сердца и желудка! Немецкие деньги, валюта! Давай, мать, уважь бойца.

Торговка продвинула к Цыбуле по прилавку пачку сигарет, отчеканила по-сербски:

– Четыре марки – пачка!

Цыбуля недовольно замотал головой, придержал купюру, показал на пальцах: две.

– Две, две пачки дай, хозяюшка! У меня полвзвода без курева, этому стрельни, того угости, и нету пачки. Две!

– Много тут таких умных! Тут марка, там марка, а потом товар покупать не на что. А то еще динары старые суют, и все такие бедные, каждому в положение войди, каждого уважь! Никакой совести!

Выдернула у Цыбули из-под пальцев купюру, положила на прилавок вторую пачку.

– Ах ты ж моя красавица! – Цыбуля перегнулся через прилавок, чмокнул торговку в щеку, схватил сигареты и двинулся вдоль рядов. – Вернусь! Привози еще! Будешь эксклюзивный поставщик! Так держать, мать!

Торговка, отдуваясь, с усмешкой покачала головой ему вслед.

Цыбуля обошел большую лужу, спрятался от ветра в проход между фанерными стенками навесов, достал сигарету, нашарил в кармане спички, прикурил. А когда поднял взгляд от разгорающегося огонька, то сквозь приоткрытые ворота невысокого сарая в глубине проулка увидел, как трое местных закрывают брезентовым чехлом белую «Ауди». Один из них недобро зыркнул на Цыбулю и отвернулся. А желтый «пакман» смотрел на него с заднего стекла, разинув рот.

* * *

Роджерс выключил рацию. Шаталов показал ему пальцем на стаканчик:

– Спасибо. Вкусный кофе, Джимми! Никаких «Ауди»? Никаких вооруженных парней?

– Я же сказал, что все проблемы – вам на завтра… – Роджерс уставился куда-то за спину Шаталову, и тот обернулся.

От торговых рядов, не разбирая дороги, мчался Цыбуля с выпученными глазами.

– Товарищ майор! Там, на задах… – закричал он издалека. – Сарай… «Ауди»… Та!

Двое боснийских полицейских неподалеку оторвались от проверки очередного автомобиля и с подозрением наблюдали за Цыбулей.

– Тревога! – бросил Шаталов Роджерсу, срываясь с места.

На бегу оглядывая площадь, он махнул рукой бронетранспортеру, указал на ближайшую брешь в торговых рядах.

– Дерьмо! – констатировал Роджерс и прилип к рации. Американские солдаты заозирались, пытаясь понять, что происходит, и постепенно приходя в движение.

Шаталов мчался к проходу в рядах, Цыбуля затормозил и присоединился к командиру.

– Сержант, за мной! Сколько?

– Одна, одна машина! «Ауди», белая…

– Цыбуля! – зло рявкнул Шаталов.

– Трое, товарищ майор!

Опрокинув штабель пустых фанерных ящиков, БТР погрузился в рынок. Краем глаза Шаталов заметил, что позади с автоматами наперевес бегут американцы. Он вынул из кобуры пистолет и отщелкнул предохранитель.

Визжа резиной, белая «Ауди» вынырнула из сарая и свернула в сторону от Шаталова. Он выстрелил в колесо и промазал.

Наперерез машине из соседнего проулка выкатился БТР. «Ауди» рванула задним ходом – прямо на Шаталова. Со второй попытки он попал. Легковушка вильнула и вспахала бампером фанерную стену, пока не уткнулась в опорный брус.

Молодой босниец в адидасовском костюме выпрыгнул с переднего сиденья, но бежать было уже некуда. Подоспевшие американцы скрутили его и положили на землю. Водитель не смог вылезти через зажатую стеной дверь и обреченно полез из машины через пассажирское кресло. Шаталов взял его на мушку.

– Держи руки перед собой, – посоветовал он по-сербски. – Так, чтоб я видел. Выходи медленно, тут все вокруг нервные, пристрелят тебя ненароком.

Водитель, мелко кивая и держа ладони перед лицом, шагнул из машины на землю. Упаковали и этого.

Роджерс открыл задний багажник и присвистнул: под цветным одеялом лежало несколько карабинов, два «узи» и коробка с гранатами. Шаталов хлопнул его по плечу.

– Хорошая работа, Джимми. На медаль!

Возникший рядом Цыбуля напомнил:

– Трое было…

– Ну, ты машинку-то подгони! – негромко велел Шаталов.

Цыбуля исчез. Шаталов быстро ввел Роджерса в курс дела: показал, откуда выехала «Ауди», посоветовал поискать третьего контрабандиста. Американцы слаженно, как на учениях, начали окружать сарай. В проходах понемногу стал собираться рыночный люд, любопытствуя.

– Андрей, помощь нужна?

Это из бэтээра выбрался капитан Воронов. Надежный мужик и толковый офицер, только физиономия подкачала: всегда казалось, что Воронов либо только что выпил, либо с жесткого похмелья.

Шаталов кивнул на американцев.

– Не наша вахта, Вадим!

Те как раз, прикрывая один другого, проникли в открытый сарай. А что смеяться над их танцами, подумал Шаталов, грамотно действуют. Пулю схлопотать – дело нехитрое, лучше уж перестараться. Техника безопасности – штука нужная.

Где-то по ту сторону сарая хлопнула дверь, раздался предупреждающий крик миротворца, Роджерс прилип к рации.

Снайпер беспомощно шарил прицелом по лоскутному одеялу крыш. В прорехах между темными пятнами рубероида, ржавыми железными листами и кусками старого шифера мелькал силуэт бегущего человека. Босниец-контрабандист по задворкам торговых рядов выбрался с рынка, перепрыгнул широкую канаву, нырнул под защиту автомобильной очереди, побежал по обочине вдоль ожидающих проверки машин.