ехидно дребезжала в дорогой мобильник сидящая на скамейке тетка:

– Нет у вас служанки, нет. Поломалась она. Сами ищите свои вещи.

Нога у тетки загипсована. Тетка тыкала ею в пыль, будто показывая гипсовый аргумент, который обычно предъявляют третьим пальцем в спорах.

– Эй…

Нет, это не к Алексу…

– Эй…. маальцик…. маальцик… вот тот…в синеньком.

– Только бы не ко мне .

Толстая санитарка в несрастающемся из-за пышных форм халате прямо с порога звала Алекса в больничный замок. В руке у санитарки была свежераскуренная сигаретка, на ногах – резиновые шлепки. За больными она не бегала.

– Эй, женшына, которая с гипсом… передайте мальцику рядом, в синеньком, шо его там ждут. Он меня, похоже, не слышит.

И все-таки… Грешным делом подумалось о родственниках почившего наркомана. Интересно, может, кого нового привезли, а его, Алекса, выселяют? С личными вещами-то хоть все в порядке?

***

Трупов, наркоманов, зэков уже не было. Скорбящих родственников тоже. Больных выгнали в коридор, пока мыли палату.

– Мальчыыыык…

Чего опять?

– Мальчыыыык, тебя ждут на черном ходе, где окошечко…

Это же надо, по больничным правилам встречаться с родственниками можно только там, где черный ход, окошечко и вечные сквозняки.

– Кто?

Но санитарка уже отвернулась.

Отглазированная жирной белой краской дверь. Так жирно, что из-за этих слоев засов не сразу поддался. За дверью Алекс вначале увидел винтовую железную лестницу. На лестнице – туго набитую сумку-кравчучку. Ясно. Матушка приехала. Родительница. Вот и свидимся за четыре года.

Некоторым людям лучше было бы не рожать детей. Не потому, что плохие: пьют, бьют и вообще – асоциальные личности. Нет. Приличные семьи. Вполне благопристойные граждане, исправно выполняющие родительские обязанности. Но в том-то и дело, что «обязанности». Размножение ради долга? Перед кем? Обществом? Затем долг перед ребенком: покормить, одеть и выучить. То, что наивный ребенок принимает за любовь? Когда в ответ на доверчивое «Мама!» звучит: «На, вот тебе новая игрушка, иди, поиграй, а я занята».

Мама-функция. Она делает все правильно. У тебя первым из одноклассников появились мобильник и модная куртка. Тебе без вопросов отстегнут денег на посещение Макдоналдса. Ты, главное, мамкай поменьше и на глаза старайся не попадать. Так и растешь. Пора бы привыкнуть. Но сердце при виде собранной специально для него сумки ёкнуло.

– Мама?

– Да, да. Мама твоя. Как же ты так умудрился? Мне твой друг позвонил, который тебя в квартире без сознания обнаружил. Этот, который скорую вызывал. Курить здесь можно?

– Нет, не разрешают.

– А сами курят… Слушай, ты случайно ничего не употребляешь?

– Я что, по-твоему, дурак? Кроме пива по пятницам – нет.

– Вот и я удивилась. Не похоже на тебя. Врачи тоже ничего толком сказать не могут. А тебе?

– И мне. Говорят, что обследоваться нужно для выяснения причин.

– Н-да, а раньше и без десятка анализов обходились. Скурвилась медицина. Жаль, что курить здесь нельзя. Покурю на улице. Ладно, мне пора… тут у моего запара. Опять долги.

– Прячется?

– Вещи ему везу. А ты выздоравливай. Я тебе тут продукты принесла. Они же кормят в больницах отвратительно.

Мать подтянула к себе большую сумку-кравчучку и достала оттуда пакет с двумя апельсинками и пригоршней шоколадных конфет. После чего женщина, выполнившая свои материнские функции, быстро поцеловала Алекса в щеку и убежала курить.

***

Не успел Алекс отойти далеко от двери, как его позвали обратно:

– Маальчык… мааальчык… эй, тот, с апельсинками. К тебе опять пришли.

Не забывают. Юра. Добрый человек. Принес сигареты.

Тихонько пробрались на свежий воздух через черные ходы, засиженные котами, через проржавевшую крышу, через осыпавшуюся штукатурку чердаков. Сам бы Алекс никуда не полез, но у Юры детство вечно в одном месте играет.

– Напугал, братишка, ты нас. Крепко напугал. Сначала думали, что казёнишь. Шеф пытался дозвониться до тебя. Выговор хотел влепить. Но я сказал, что на тебя не похоже – так просто взять и не прийти. Нужно съездить, посмотреть, что с тобой. Он поворчал, да и отпустил. Хорошо, что у меня твои ключи были. Это же сколько времени ты так провалялся? Я вообще вначале испугался, что передо мной труп.

– Я не помню, честно. Ни с того, ни с сего. Какие-то галлюцинации. Притом что даже пьяным тогда особо не был.

– Да… галлюцинации, возникающие без всяких стимуляторов, – это совсем хреновенько. Ты бы обследовался хорошо, пока тут, в больнице, лежишь.

– Я бы с радостью. Шеф не позволит.

– Уже звонил? Интересовался?

– Пока еще нет. Но отдых вечным быть не может. Да и тут не курорт. Будто в дурной сон маргинала попал. Сам хочу побыстрее смотаться. Проживу как-нибудь и без лишней диагностики.

– Ну, смотри. Дело стремное.

– Ой, ладно. Не нагнетай.

Почистили мамашины апельсинки. Сигаретный дух конфетами заели. На ржавой крыше, на поклеванном кирпичном парапете принимали солнечные ванны. В палату Алексу не хотелось.

– Рассказывай лучше, как у вас тогда вечер закончился.

– Весело. Собачку к ветеринару так и не повезли. Она, бедолага, где-то в квартире спряталась. Мы ее так и не нашли.

– Ты смотри: животина, а соображает.

– Да при таком хипише даже рыбки аквариумные сообразят. Ну, хозяйки эти от рыбок интеллектом тоже мало отличались, поэтому все получилось постепенно вернуть на адекватную стезю… Но ненадолго. По мере знакомства наши дамы стали проявлять аппетиты, что вполне естественно. Правда, тоже держали себя в рамках приличия. Запросили пикник. Вот мы и решили погулять ночью в Люстдорфе. Помнишь, там у Крысиного кореша база отдыха есть? Практически на берегу домики. Не знаю, чем девочки недовольны были.

– Они Аркадию ожидали?

– Ну да. Место, конечно, не самое презентабельное. Зато воздух чистый.

– Да и живопись настенная тоже ничего. Я помню… Матрос, под мышкой (видать, контрабандно) умыкающий русалку. Или красотки, у которых одна рука с бицепсами, а другая дистрофичная, как у паралитиков.

– Девочки тоже перед этими произведениями искусства слегка зависли. Но Крыс им тут же стал рассказывать о примитивизме, о «Митьках». Видел бы ты, как они ротики, лапочки, открывали.

– Ну, хоть не зря съездили?

– Хотел бы я тебе сказать, что не зря. Нам хозяин базы всю малину испортил. Взял втридорога, а потом просто исчез. Культурный такой. Решил, по-видимому, не мешать. Но ворота при этом запер. Мы – на волю, а вокруг – сетка. Заборчик такой, как в детских садиках. Пришлось перелезать. Такси вызвать нереально. Никто в такую глушь не едет. Выбрались кое-как на проселочную дорогу. Кругом домики одноэтажные. Маршруток никаких. Да и вообще машин. Куда идти? Где, блин, хоть то Таирово? Где, блин, хоть