у Сергея Арова. Высокий, плотного телосложения и не слишком разговорчивый мужик, сидящий рядом с невысокой миловидной девушкой в углу стола, вызвал у меня тогда скорее антипатию и я лишь холодно кивнул в ответ на его приветствие. Затем я о чем-то заспорил с Сергеем. Кажется, спор был о какой-то книге братьев Стругацких. И я был очень удивлен, когда Захар вступил в нашу полемику, достаточно аргументировано доказав, что ошибаемся мы оба. Потом оказалось, что он работает телохранителем в небольшом охранном агентстве. Этот факт вызвал тогда с моей стороны жгучее любопытство. С кем с кем, а с профессиональными телохранителями я был знаком только по фильмам и не смог себе отказать в удовольствии поболтать с живым представителем этой профессии, тем более, что этот человек оказался настоящим фанатиком фантастической литературы. Девушка сидящая рядом с ним оказалась его невестой.

Через месяц нас с Надей пригласили на свадьбу, после чего мы периодически навещали семью Ковалевых в их новой, приобретенной перед свадьбой квартире.

Захар ответил только на третий, длинный звонок в дверь. Судя по покрасневшим глазам и слегка спутанным волосам, я выдернул его прямо из постели. Ну что ж поделаешь. Иногда приходится быть законченным эгоистом. Быть белым и пушистым получается далеко не всегда. А сейчас особенно.

Захар даже не задает вопросов, просто кивает в сторону кухни и, дождавшись пока я скину промокшее пальто и надену потертые тапочки, идет следом. Молча лезет в холодильник и достает бутылку "Хрустальной — особой". Блин, ну неужели я так паршиво выгляжу?

Достает пару граненых стаканов и тарелку с ветчиной. Эстет однако. Так же молча срывает колпачок с запотевшей бутылки и разливает ледяную водку по стаканам. Молча чокаемся и опрокидываем налитое в глотки. Жидкость обжигает горло, перехватывая дыхание и, цокая стальными коготочками, бежит по пищеводу. В желудке мгновенно теплеет, а страх неожиданно исчезает, уступая место выступившим на глазах слезам и уютной теплоте, разливающейся по всему телу.

Захар со стуком опускает стакан и смачно крякает, вытирая пот со лба.

— Ну, рассказывай. С Надюхой опять поссорился? Или что еще покруче приключилось?

Киваю:

— Покруче.

И выкладываю ему все. От рассказа об идиотском сне, до дневных событий с конвертом и потерей сознания. Надо отдать должное Захару. Слушать он умеет. Слушает мой сбивчивый и торопливый рассказ очень внимательно, задумчиво попыхивая сигаретой. Затем уточняет некоторые детали. Разминает в отполированной поверхности пепельницы тлеющий окурок и достает еще одну сигарету из полупустой пачки. Мне приходится ждать, пока он не докурит.

— Слишком уж похоже на глупый розыгрыш, чтобы быть правдой. — Захар осаживает меня движением ладони. — Разумеется не твой розыгрыш. Ты на это просто-напросто не способен. Иногда я думаю, что ты вообще не человек. Чувство юмора, как таковое, у тебя напрочь отсутствует.

Я смотрю на ухмыляющееся лицо Захара с дурацкой улыбкой. Вот чего-чего, а об отсутствии у меня чувства юмора я слышу от него впервые.

— Однако, слишком много уж совпадений. Ты ничего странного в последнее время не замечал? Ну, там, чего-то неординарного. Неожиданные встречи? Звонки с угрозами?

Я отрицательно качаю головой: — Нет. Я в последнее время редко из дома выхожу. Так, в магазин сбегать или в гости сходить.

— Домосед несчастный. Сгниешь так в своей берлоге. Хоть бы почаще в гости забегал что ли. Последний раз у меня, когда был? Вот то-то же.

Неопределенно пожимаю плечами. Ну виноват, виноват. Каюсь. Постараюсь исправиться.

— По-хорошему, стоило бы в ментовку заявить. Только толку-то будет на грош. Самого послания нет, угроз не было. Единственно, что ты можешь предъявить — свои ощущения. А это для них сам понимаешь… Так что и состава преступления нетути.

— А что мне делать? Сходить в пятницу в этот бар или послать все к черту?

Захар тушит окурок и достает еще одну сигарету. Это ж надо так курить, а?

— Сходи. А то так и будешь сомнениями мучаться. Лица вон на тебе нету. Пришел, глаза, чуть ли не на лбу, рожа белая, как мел. Думал, прямо у порога и упадешь.

Смеемся. Разливаем еще по одной. Захар задумчиво смотрит на опустевшую тарелку, недовольно хмыкает и идет к холодильнику. Холодильный агрегат у него добротный, мощный. Штатовский "Аристон" — первая их с Аней покупка после свадьбы. Помнится, сам помогал его затаскивать на их пятый этаж без лифта. Захар что-то недовольно бурчит, шаря в недрах белоснежного монстра, затем, хлопает дверцей и ставит на стол две тарелки, с аккуратно нарезанными ломтиками колбасы и сыра. Интересно, он что, закуску всегда наготове держит?

Выпитая водка уже ударяет в голову, делая очертания окружающих предметов слегка размытыми, а свет на кухне более ярким. Никуда не денешься — такова реакция организма на принятый внутрь раздражитель. Эх, и похмелье меня с утра ждет. Коньяк, потом водка. Пива только вот не хватает, для завершения утреннего букета ощущений.

Итолько тут я понимаю, что отпустило. Страх, терзавший меня весь вечер, куда-то исчез. Вернее, не совсем исчез — затаился где-то в глубине сознания и выглядывает, в злобной надежде вернуться. Никогда не думал, что во мне обитает такой трус. Ну подумаешь, разыграли. Подсунули под дверь конверт. От спертого воздуха в квартире потерял сознание. Все ведь можно объяснить естественными причинами, чистым совпадением обстоятельств. Или нет?

Захар стоит у окна и смотрит, в ореоле табачного дыма, на ночной город.

— Ты все-таки, наверное, сходи. А я подстрахую на всякий случай. Зайду на полчасика пораньше. Сяду, посижу, пивка хорошего попью. Посмотрим, что же все-таки происходит. Может действительно, кто из своих подшутил. Будет сидеть поганец и лыбиться, глядя на то, как мы с тобой припремся, размахивая кулаками и кипя от справедливого негодования.

— Ну что ж. Если так, то будем тогда считать, что шутка ему вполне удалась. Пиво будет с меня.

— Заметано. — Захар хлопает пятерней по подставленной ладони.

Выливаем остатки водки в стаканы и выпиваем. Хорошая кстати водка. Мягкая на вкус. Раньше пробовать не приходилось, а зря. Встаю со стула и чувствую, что сильно опьянел. Окружающий мир приобретает нехорошую тенденцию к неустойчивости и окрашивается в розовые тона. Хотя предметы возвращают свою былую