Алины можешь не волноваться. Я думаю, она и сама не рада тому, что приглашена, просто не посмела отказать моей маме. — Григорий снова взглянул на меня, усмехнулся. — Самое сложное — позади, Яна. Можешь расслабиться. Если ты выдержала знакомство с моей мамой, то и день рождения бабушки перенесешь с достоинством.

Я не смогла разделить его оптимизм. Внутри все прямо сжалось в ожидании какой-нибудь подлянки. Как ни крути, Гришина мама явно не смирится до завтра с тем, что у сына теперь новая девушка. А, значит, нужно быть начеку.

Глава 17

Глава 17

В жилом комплексе, где располагалась квартира Григория, было несколько магазинов. Мы заскочили в один из них, купили мороженое и кое-что из продуктов. Решили, что вечер проведем расслабленно — перед телевизором. Когда очутились дома, Григорий нашел нам какой-то фильм, разложил мороженое в красивые разноцветные чашки, и мы с ним устроились на диване в кухне. Сочинская квартира босса планировкой походила на ту, что была в Краснодаре, но выглядела совсем иначе. Во-первых, она располагалась в элитном жилом комплексе. Во-вторых, ремонт и мебель в ней выглядели вполне современно.

Я спросила босса, почему здесь нет антиквариата. Он ответил, что обставлял эту квартиру по вкусу одной из бывших девушек.

— Понятно, почему теперь эта девушка — бывшая, — вырвалось у меня.

Григорий как будто напрягся:

— В смысле?

— Ну… вы слишком разные. Она презирала твое увлечение старинными вещами, игнорировала твою индивидуальность.

— Не говори глупостей. — Он как будто рассердился. — Мы отлично ладили.

— Да? — Я немного растерялась. — А почему тогда вы расстались?

— Так вышло.

— Звучит жалко, не находишь? — Мне почему-то не хотелось быть вежливой. — Что значит «вышло»? Ты плыл по течению? Не боролся за любовь?

— Я боролся, — процедил он. — Но проиграл. Такое случается, если ты не знала.

— Ты ей изменял?

— Что? — Он вытаращил глаза. — Нет, конечно.

— А что случилось? Вот хоть убей меня — я не могу представить, какие такие обстоятельства могут разлучить двух любящих.

— Не обстоятельства. — Босс стал мрачней тучи. — Человек.

— Мама, что ли? — ужаснулась я.

— Нет, конечно. — Григорий скривился. — Это был мужчина, мой знакомый. Он увел мою девушку, когда я был в командировке.

— Ясно. Девушка была далеко не фонтан.

— Много ты понимаешь.

— А что тут понимать? — Я почему-то разозлилась. — Порядочностью и не пахнет: крутить хвостом перед другими, пока любимый в командировке, — фу!

— Ты ошибаешься, — буркнул Григорий. — Девушка не виновата в том, что случилось. Это мой знакомый постарался. Он выставил меня предателем, а потом предложил моей девушке себя в качестве утешения. Она просто жертва.

Босс выглядел странно серьезным, мне даже не по себе стало. Возникло ощущение, что мы не прошлое обсуждаем, а нечто вот-вот случившиеся. А еще мне показалось, что Григорию очень больно из-за всей этой истории.

— Ладно, не хочу спорить, — пробормотала я, опуская глаза. — Давай лучше кино смотреть.

— Давай, — согласился он, щелкнул пультом.

Мы неторопливо слопали мороженое, затем попытались устроиться на диване удобней. У нас не получалось, и это жутко бесило. Потом босс диван разложил. Я не возражала, после его утренней отповеди была уверена: приставать ко мне он не будет. Чтобы стало еще уютней, я даже принесла из своей спальни подушки. Мы с боссом дружно растеклись по разложенному дивану и сразу почувствовали: так намного лучше.

— Можешь складывать на меня ноги, — великодушно разрешил Григорий.

— Мне неудобно.

— Не выдумывай, Яна! — проворчал он и сам подсунул свои ноги под мои.

Я, совершенно некстати, разволновалась. Прижиматься к боссу было очень приятно, в голову полезли всякие неприличности. К счастью, Григорий моего волнения не заметил. Сначала он крайне внимательно смотрел выбранный фильм, а потом вообще уснул.

Во сне босс выглядел расслабленным, беззащитным и будто бы совсем молоденьким. Мне нестерпимо захотелось погладить его по щеке, поцеловать. Но я, конечно, не стала этого делать. Отключив телевизор, тоже решила вздремнуть. Перекочевывать с дивана в спальню не стала, сказала себе, что у меня уважительная причина: я не хочу будить босса. Я уткнулась лицом в его плечо, закрыла глаза. В душе разливалось какое-то непонятное чувство. Умиротворение?

Когда я уже почти заснула, в голову полезло странное. Подумалось вдруг, как было бы классно, если бы босс в меня влюбился. Я бы точно ни на кого, кроме него, не смотрела. Я бы ценила каждую минуту, проведенную нами вместе. Ведь с ним так хорошо — уютно и спокойно. А еще весело.

На моих губах, кажется, заиграла улыбка.

* * *

Проснулась я только на рассвете. Не сразу сообразила, где нахожусь. Потом вспомнила и обмерла, прислушалась к ощущениям. Теперь на мне покоилась чья-то рука, а обладатель руки упирался в мои обтянутые шортами булки чем-то крайне твердым. Я обернулась и, робко приоткрыв один глаз, оценила обстановку. Обладателем руки, конечно, оказался босс. Мне показалось, что он все еще спит. Его дыхание было ровным и спокойным.

Я снова закрыла глаза и попыталась уснуть. Вот только ничего не вышло. Я вдруг ощутила, что вся горю. Близость босса заводила невероятно. Моя футболка чуть задралась, рука босса соприкасалась с моей кожей. Место под его пальцами будто пылало. А еще меня невероятно будоражило то, что босс находился в полной боевой готовности. Я понимала, конечно, что дело в обычной физиологии, в том, что сейчас утро. Но мое тело все равно воспринимало состояние босса как призыв. Мучительно тянуло на этот призыв ответить: поерзать, погладить обнимающую меня руку.

Так, надо срочно подумать о чем-то отвлекающем. Сколько будет: восемнадцать умножить на двадцать четыре? А девятнадцать на двадцать два?

Я с огромным трудом вернула самообладание. Переведя дух, стала потихоньку отодвигаться от босса, чтобы больше не искушать себя. Боссу мои телодвижения почему-то не понравились. Он вновь придвинулся, вдавил меня в себя. Я чуть не задохнулась от пронзившего мое тело удовольствия.

Ой, мамочки! Хьюстон, у нас проблемы…

17.2

17.2

Мне показалось, что босс проснулся, что обнимает меня вполне сознательно. Эта мысль меня окрылила, переполнила энтузиазмом. Я отпустила себя, поддалась всем тем импульсам, что бурлили во мне после пробуждения.

Сначала я просто несколько раз провела пальцами по руке босса, прочертила на ней ногтями невидимые дорожки. Это было приятно, а босс и не думал сопротивляться. Он наоборот, будто одобряя мною содеянное, погладил меня в ответ большим пальцем. Тогда я осмелела, — прогнувшись, стала гладить босса по ноге. Вечером босс, как и я, переоделся в шорты — теперь я могла касаться его