Были и какие-то разноцветные перья, которые сами по себе разлетелись по всем сторонам света.

И еще много чего другого.

Все это, как говорил Чин’Аме, было необходимо, чтобы скрыть их следы от ищеек министра Джу. Собственно, прах сгоревшего дракона, они не стали закапывать, а, как и положено по законам и традициям Страны Драконов, развеяли по ветру.

Чин’Аме тогда говорил, что таким образом они свели на нет как минимум половину потраченных артефактов, но честь важнее денег.

Только после этого, дракон-волшебник сказал каким артефактом разбудить спутников Хаджара.

И, кроме Крыла Ворона, все остальные считали своим священным долгом завалить Хадажра кучей вопросов.

— Варвар, ты совершенно не умеешь лгать, — Том, первым и поднявший волну, откинулся на козлы после чего залил в себя часть горлянки. — Так бы и сказал — не могу ответить вам, достопочтенные, идите вы все к такой-то матери. А ты юлишь… Влияние Эйнена, не иначе. А то я слышал, что все варвары прямолинейны и просты, как их горы.

— Горы не просты, Том, — внезапно подал голос никто иной, как Чин’Аме. — Они многолики и непостоянны. За их кажущимся спокойствием кроется вечная буря.

— А ты вообще замолчи, старик! — гаркнул бывший аристократ.

У Хаджара сердце в пятки ушло. Он уже потянулся за мечом, чтобы спасти своего вспыльчивого и, видимо, интеллектуально неуклюжего спутника, как Чин’Аме, вдруг, рассмеялся.

В голос.

Глубоко и сладко.

Он смеялся так сильно, что вскоре вновь схватился за ребра. Анетт, приставленная ухаживать за раненным драконом, подорвалась и, подхватив падающего на лицо старца, вновь помогла ему принять Гобразное положение.

Подоткнула под спину подушки и накрыла ноги мехами и пледами.

— Ты себе не представляешь, мальчик, как прав в своем заявлении, — произнес Чин’Аме. — я действительно стар…

Только Крыло Ворона и Хадажр дернулись, услышав эти слова. Остальным попросту не хватало понимания окружающего мира, чтобы ощутить, насколько древней прозвучала фраза.

Чин’Аме действительно был стар.

Не так, как Дух Курхадана, Хельмер или Фрея, но потому его возраст ощущался совсем иначе. Одно дело, когда ты говоришь с потусторонней сущностью, и совсем иной вопрос, когда с тобой рядом находиться такое же создание из плоти и крови, как и ты сам.

Крыло Ворона поравнялся с Хаджаром и шокировал его тем, что он знал наречие, на котором разговаривал Черный Генерал с Хаджаром.

Хотя, наверное, было логичным, что последователи ордена фанатиков знали этот древний, уже давно мертвый язык.

— Кто это такой, брат? — спросил он.

Хаджару было несколько непривычно слышать это наречие в реальном мире, а не внутри своей души или головы.

— Ну вот опять! — Том и Рекка едва ли не хором воскликнули, затем переглянулись и так же одновременно отвернулись друг от друга. Продолжила уже только одна Рекка. — Сперва вы с Эйненом говорили на какой-то тарабарщине. А теперь с Крылом Ворона! Это вообще как понимать? Так себя союзники не вед…

— Успокойтесь, достопочтенная офицер Геран, — не вылезая из седла, галантно поклонился фанатик. Так что это выглядело даже еще сложнее, чем было и без того. — Наши с Хаджаром дела никак не повлияют на исход этой компании. В этом я могу ручаться своими именем, репутацией и честью, а если вас не устроит — принесу клятву на крови. В конечном счете, вы были поставлены в этот отряд, чтобы обеспечить успешный исход миссии, а не внимать разговорам двух старых знакомых.

— Но…

— Нас с Хаджаром связывает история, которая корнями уходит в наше прошлое. Не солгу, если скажу, что из всех здесь присутствующих, или из всех, кто обитает в Даанатане, я знаю Хаджара Дархана дольше всех. Так что, не сочтите за грубость, но не могли бы вы чуть аккуратнее выбирать выражение, когда пытаетесь вникнуть в дела двух старых друзей.

Ненадолго отряд погрузился в давящую тишину. Только скрип колес повозки и почти точно такое же поскрипывание смешков Чин’Аме нарушало эту тишину.

Крыло Ворона был не только галантен в своих движениях и поступках, но еще и обладал весьма недурно подвешенным языком. Он говорил настолько вежливо и учтиво, что позавидовал бы иной камердинер. Но при этом в его словах ощущалась сила и власть.

В них звучала скрытая угроза, которая, при этом, ярко-алой нитью прошила всю его недлинную речь, так что не заметить её было весьма сложно.

Хаджар никогда не был искусен в красноречии, поэтому всегда восхищался теми, кому это искусство давалось.

Крыло Ворона, видимо, владел им в совершенстве.

— Прошу простите мне мою подозрительно, достопочтенный Крыло Ворона, — склонила голову вечно склочная Рекка. Вот что делают с людьми «простые слова».

— Извинения приняты, — кивнул Крыло. — забудем наши недопонимания. Путь еще предстоит неблизкий, и иного общества, кроме тех, кто рядом, нам не предвидится.

Все снова замолчали, после чего Хаджар произнес:

— Ты мне не брат, — используя при этом все то же наречие Черного Генерала.

— Ты можешь сколько угодно отрицать очевидное… а теперь, скажи мне, что в нашей повозке делает один из высокопоставленных чиновников Рубинового Дворца страны Драконов?

— Откуда ты знаешь? — удивился Хаджар.

При этом, краем глаза (вернее — краем аналитических возможностей нейрочипа) он следил за драконом. Но, кажется, Чин’Аме понятия не имел о чем шла речь.

Все же, как бы не был стар Чин’Аме, но по сравнению с Черным Генералом и временами, когда последний раз использовался этот язык, могучий дракон был простым младенцем… в его случае — головастиком.

— Я уже говорил, Хаджар, наш орден древняя организация. И мы распространены по всем сорока девяти регионам. Так что мне ли не знать, как выглядит человеческое обличие дракона, управляющего павильоном волшебного рассвета.

Как и в случае с Эйненом, Крыло Ворона избегал использовать имена. Не важно на каком языке ты говоришь, но имя на любом будет звучать одинаково. И Хаджар, зная имя ветра, теперь ощущал в этом факте некую мистерию, которую пока еще не мог осознать.

— Он…

— Только прошу, Хаджар, не думай, что я так же глуп и наивен, как твои спутники. Мне слишком много лет, чтобы хоть на мгновение думать, что ты сейчас мне не соврешь.

— Так зачем тогда ты спрашиваешь, если знаешь, что я совру?

Крыло Ворона опят улыбнулся своей жутковатой, отталкивающей улыбкой. Не очень-то приятно смотреть на то, как плоть буграми врезается в металл маски.

Хотя, возможно, теперь и Чин’Аме придется приспособиться к подобному украшению.