Они сошлись по его зову, вне зависимости от движущих ими причин, благородных и не очень. Сила из собранных им соплеменников и эллинов сама по себе образовывала на голой земле море – колонну, растянувшуюся на столько, что те, кто впереди, отстояли от хвоста на целый дневной переход. От одной этой мысли в груди делалось свободно, и волны сладкой дрожи проходили по телу. По мере готовности сотники ревели приказы строиться, и колонна в виде неровной змеи начала обретать черты построения – квадрат за квадратом, квадрат за квадратом. Кир с Клеархом поскакали в голову колонны, где к двум вбитым в землю железным столбам были привязаны два белых быка. Спартанец вызвался дождаться двух последних отрядов гоплитов, прибывающих с Крита. От предложенной лошади он отказался: мол, раз уже попробовал, и хватит. Вместе с тем он поклялся обязательно привести этих людей в общий строй.

Кир втянул воздух, пахнущий древесным дымом с привкусом лимона и мяты. Прорицатели готовились пронаблюдать и истолковать то, как брызнет кровь жертвенных животных, а для тысяцких и сотников это был верный знак, что вечером к их кострищам попадет по хорошему ломтю мяса, и на этих быков они поглядывали с жадноватым предвкушением. Кир вознес руку, и на несколько секунд повисла тишина, нарушаемая лишь ветром, который, словно крыльями, хлопал складками одежд.

По взмаху его руки прорицатели вонзили в мускулистые бычьи шеи ножи из обсидиана. Обильно хлынула кровь. Согласно ритуалу, войску надлежало пройти через натекшие лужи, оставляя за собой на протяжении парасангов багровые следы. Расстояние не имело значения – воины здесь и находились ради крови. Такая силища не собирается для мира.

Пронзая утро, захрипели рога. Тут и там над колонной вскинулись и неистово затрепетали на ветру флаги и вымпелы. Полковые барабанщики начали мерно отстукивать, задавая походный темп.

Кир вознес молитву небесам, испрашивая удачи, которая принесет ему золотой венец. В трех днях пути по зеленым долам Лидии течет река Меандр, а в дневном переходе от нее город Колоссы. Именно там предстоит дождаться отставших критян, которых приведет Клеарх. Сидя на коне, царевич наблюдал, как, помахивая в такт движению руками, молча двинулись в путь спартанцы. Первые дни пути, несомненно, выявят слабости: просчеты в ожиданиях, уйму забытых или не принятых во внимание мелочей.

Но они же покажут, чего им стоит ожидать – а те, кто доберется к месту отдыха в Колоссах благополучно, смогут сделать вывод, что к заданию готовы. Кир понимал, что из десятка набранных лишь один вырастает в истинного воина, и то постепенно, шаг за шагом. Так что он улыбнулся, натягом уздечки и легким ударом пяток поворачивая коня. Позади с десятком телохранителей оставался лишь спартанский архонт.

Было видно, как Клеарх, приставив к бровям ладонь, смотрит вслед. Кир, давая понять, что видит, коротко кивнул и увидел, как то же самое сделал и спартанец. Путь вперед был открыт, куда бы он ни вел.

К реке Меандр колонна вышла достаточно бодрым шагом. Поначалу возникла легкая неразбериха, когда те, кто не привык держаться в строю по шесть-семь часов, начали спотыкаться и сминать сзади стоящих. Хотя для начала долгого похода состояние людей было вполне сносным. Были, конечно же, требующие перевязки новые волдыри, но при этом большинство из тех, кто пострадал, вняли совету спартанцев: лучше давать коже затвердевать на открытом воздухе, чем рисковать нагноением, если плоть отсыреет.

Реку переходили по наспех сооруженным мосткам из семи привязанных друг к другу рыбацких лодок. Здесь не обошлось без потехи. Из персов плавать умели лишь немногие, и их солдаты, хватаясь за борта побелевшими от напряжения пальцами, осторожно, по-женски перебирались с одной лодки на другую, вызывая глумливый смех товарищей. Спартанцы чувствовали себя как рыба в воде и, переправившись, в порядке ожидания плескались на отмели или рыбачили, пользуясь возможностью охладиться.

По прошествии еще одного долгого дневного перехода у людей начали проявляться определенные признаки закалки. Не обошлось без растяжений и ран – в общей сложности с полдесятка – но не бывает так, чтобы перемещение людей и оружия по дикой местности обходилось без вывихнутых голеней или случайного накола на острие.

Вместе с тем это был совместно нажитый опыт. И Кир надеялся выстроить свое войско вокруг этой общей истории, так чтобы его персидские полки, увидев врага, выбрали сторону своего верного полководца, а не какого-то там призрачного заумного царя, правящего по другую сторону страны. Человека, которого они знают, который месяц за месяцем ехал рядом с ними на коне, деля на равных все невзгоды и испытания, а не чужака на троне.

Более гладкого начала сложно было и представить. В Колоссах Кир дал людям недельный отдых, а сам охотился там в царских угодьях. Клеарх все не показывался, но прибыл с четырьмя сотнями фессалиец Менон и принес весть, что Клеарх нагонит войско в Келенах и чтобы его в пути не дожидались. Для своих нужд из царских конюшен Кир взял десяток скакунов и передал их попечению Ксенофонта. Этого все равно было недостаточно, но появления из воздуха обученных конников ждать не приходилось, а на их покупку не было средств. Помимо собственного конного отряда из шестисот всадников Кир знал о преимуществах быстрых верховых гонцов. Будь его воля, он бы пересадил на них всех своих разведчиков. Но коней для них не было, а потому оставалось печально взирать, как медленно и неповоротливо движется его огромное войско, уязвимое перед внезапным броском или засадой. Ко времени выхода из Колоссов мозоли у его воинства затвердели, а натруженные мышцы налились крепостью. В поход отдохнувшие люди выходили пружинистым шагом, а кони под рев рогов с заливистым ржанием вскидывались на дыбы. Конные телохранители Кира, сидящие поверх шкур барсов и газелей, смотрелись всем на зависть.

Как оказалось, часами скакать вдоль воинских рядов было ему в удовольствие. Выходя к дороге или широкой тропе, они шли по ней. Хотя в основном дни проходили в переходах через холмистые равнины, к слабо различимым путевым отметинам, которые приходилось удерживать в поле зрения вне зависимости от изгибов местности.

Кир чувствовал, что и в нем самом прибавилось сил и ловкости – но все равно его пробирало беспокойство, когда колонна начинала петлять меж горных громад или ее поглощал хвойный лес. Временами он отряжал на дорогу дозорных, высматривать Клеарха, но его по-прежнему нигде не было видно. За пределами Сард до царевича дошло, насколько он проникся доверием к этому спартанцу и даже стал зависеть от него. Без его незыблемого присутствия и твердости в решениях все как будто становилось полым, словно борьба за венец представляла собой не более чем видимость.

Из всех посвященных Кир лучше всего знал восточные войска своего брата; пожалуй, лучше, чем сам Артаксеркс. Восприняв Кира как серьезную угрозу и подняв все свои полки, в поле он мог бы вывести шестьсот тысяч войска – численность, от которой впору вскочить и возопить среди ночи. Более того, под ним были богатства всех двадцати восьми сатрапий и царская казна. Царь Царей не страдал от нехватки еды и хвороста, и ему не приходилось думать об их пополнении. В походе он мог себе позволить ежевечерне опиваться вином, так как воинов у него было больше, чем звезд на небе.