только для тебя. Неужели ты еще не понял, что моя грудь, бедра, ноги созданы для тебя? Когда я обхватываю тебя ногами и чувствую твою силу и желание, я умираю вместе с тобой от наслаждения.

Алисия отпустила руки Артура, глядя ему в глаза, расшнуровала корсет, и платье упало к ногам.

Артур не в силах был отвести взгляда от ее белоснежного тела, налитого силой любви. Он не посмел воспротивиться, когда она стала раздевать его, целуя каждый кусочек освобождающегося тела. Его руки действительно знали, чего хотели. Они ждали этого всегда.

Алисия нежно перебирала кудри Артура, а он доверчиво уткнулся ей в плечо и закрыл глаза. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь деревья, ласкали обнаженные тела, прыгая зайчиком с одного места на другое, повинуясь покачивающимся ветвям.

— У меня к тебе просьба, — тихо говорила Алисия, касаясь губами его волос. — Не пытайся больше оттолкнуть меня. У нас так мало времени, чтобы любить друг друга. Потом приедет Говард, неизвестно, когда ещё представится возможность остаться наедине. Пусть это время будет нашим, оно останется самым прекрасным в моей жизни. В твоей тоже, я знаю, что говорю. Желать человека и достичь его, не смотря на препятствия — это подарок судьбы. Нельзя от этого отказываться, судьба не простит. Ты меня слушаешь, родной?

— Твой голос завораживает, ему нельзя не подчиниться.

— Это потому, что ты хочешь его слушать. Тягу не перебороть никакими мыслями и обидами. Поверь, ни с кем тебе не будет так хорошо, как со мной. Наши тела созданы быть вместе, всех остальных женщин ты будешь сравнивать со мной, они неизменно останутся в проигрыше. Будь готов к этому заранее, чтобы избежать разочарования.

— Ты очень опытна в таких делах, а я не приветствую опыт. Хочется искренности и чистоты.

— Никакая я не опытная. Знания, воспитание, вложенные в мою голову, выработанная линия поведения не принесли счастья. Одна только видимость, богатство, положение. А душа просит настоящей любви. И я узнала её. Артур, я ведь люблю тебя. Всегда думала, что такое бывает немного по-другому. И вот — скрутило, понесло. И я такая счастливая, что лежу сейчас на смятой одежде, что твоя рука сдавливает мою грудь, а губы тихонько целуют шею. Артур, давай уедем в город. Весь дом будет в нашем распоряжении. Мы сможем сутками не одеваться, не оглядываться на хозяйские дела и любить, любить друг друга бесконечно.

— Нельзя, там слуги, наше заточение покажется подозрительным. Я буду любить тебя бесконечно в этом лесу, на берегу озера — ты мне обещала.

— Хорошо, любимый. А все ночи будут нашими. Я покажу тебе, как умеет любить женщина.

— Неужели я еще не всё испытал? — Артур приподнялся и впился в губы Алисии.

Горячая волна накрыла их с головой.

— Глупыш, — рассмеялась Алисия, — у нас с тобой столько всего впереди. Я обещаю, что каждый последующий миг будет прекраснее предыдущего. Иди ко мне скорее. Твоя Алисия ждет тебя и любит, любит…

* * *

— Дженни, ну где ты ходишь? — Анетта махнула рукой. — Приезжал посыльный от Артура.

— Он привез письмо? — Дженни оглядела столик с корреспонденцией.

— Нет. Передал на словах извинение, что не смог приехать вчера, был очень занят.

— Да-да, — Дженни заметно сникла. — Он говорил, что отец уезжает и всё остается на нём. Только обещал, что визиты не прекратятся.

— Вот ты и загрустила, — тепло улыбнулась Ани, — А ведь не виделись всего один вечер.

— Не загрустила, хотелось поддержать в руках весточку от него.

— Ты совсем еще девчонка! — обняла ее сестра. — Не идет тебе быть невестой. Еще не прошла через период: записочки — цветочки. Вот и мечтаешь об этом. Артур — деловой человек, у него каждая минута в цене.

— Любовь должна быть выше дел. Всего минутка нужна, чтобы написать: скучаю, жду встречи. Ну, почему он это не сделал? Я ему устрою.

— Готовишь первую семейную сцену? Не получится. Знаешь, как сладка бывает встреча после ожидания? Ты в один миг простишь его и забудешь слова, которые выискиваешь сейчас в своем словарном запасе.

— Я все понимаю, моя Анетточка. Жила, как по расписанию: вот сейчас уже приедет, погуляем, поцелуемся.

— Дженни, ну, кто об этом говорит? — всплеснула руками Анетта.

— А ты разве не целовалась с Эдвином до свадьбы?

Почему так замерло сердце в ожидании ответа?

— Нет. Это же не прилично.

— Врешь ты всё, просто говоришь, как старшая сестра, которой положено воспитывать меня вместо мамы.

— Хорошо, признаюсь: был поцелуй, но в щечку, скромно, несмело, и я после этого покраснела до слёз. Эдвин потом долго не решался повторить попытку, видя мои мучения.

— Не интересно. — Глаза Дженни слегка затуманились. — Первый поцелуй должен быть неудержимым, горячим, неподвластным стыду и раздумью.

«Вечерняя полянка с одуванчиками…Я узнал, что такое настоящее…»

— Боже, какая романтика! И, конечно же, обязательно — луна, звезды? — рассмеялась Анетта.

Вошел Эдвин.

— Что-то вы засмущались при моем появлении. Я помешал?

— Нет, нет, — Ани за руку втянула его в комнату. — Это Дженни заряжает романтикой и мечтами юной леди.

— И о чем разговор? — Эдвин присел на диван, обнял Анетту.

Дженни присела на ручку кресла напротив. Ей хотелось держаться независимо, но слишком уж колотилось сердце, она боялась встретиться с Эдвином взглядом. Давно такого не было.

— О романтике поцелуя. И выяснили, что эта романтика для каждого человека разная.

— Выходит, вышел спор?

— Обмен моим опытом о первом самом чудесном для меня поцелуе сюда, — Ани ткнула себя пальцем в щеку, — и тем, как это представляет себе Дженни. Расскажи, — обратилась она к сестре.

Повисло молчание. Дженни не поднимала глаз, Эдвин не задавал вопросов.

Анетта поднялась.

— Ох, ну и разговор у нас. Засмущали девочку. Извини, сестрёнка, для меня это неожиданно, ты только что так горячо доказывала своё. Это от тоски по Артуру, — объяснила она Эдвину. — Молодой человек ошибочно не написал пространного объяснения о вчерашнем отсутствии, Дженни развела целую теорию, распалилась. О, Дженни, ну что ты, не надо.

Анетта подбежала и вытерла слезинки, которые невольно потекли по щекам Дженни.

— Я не думала, что тебе так плохо. Да-да, поплачь, обида выйдет вместе со слезами.

Ани прижала сестру к себе и махнула рукой Эдвину: уйди.

Эдвин некоторое время не двигался, молча смотрел на Дженни, а взгляд был пустой — ничего не прочесть.

Глава 17

В имении стояла тишина, словно всё замерло в ожидании. Не было слышно особого визга во дворе, когда шалила Керри. Девочка весь день просиживала на скамье в тени склонившихся деревьев с подругой —