– Понимаю, сэр. Если позволите высказаться, любой, кто обидит ее светлость, заслуживает наказания. Герцогиня молода, но ведет себя весьма достойно и всем здесь полюбилась. Я вижу, как ей тяжело приходится с тех пор, как вы вернулись из Лондона и призвали ее к выполнению обязанностей хозяйки поместья. Она очень старается, сэр. Просто поначалу ей сложно было разобраться, чего от нее ждут.

– Достаточно, миссис Манн. Благодарю, вы можете идти.

Джастин проводил экономку хмурым взглядом. Похоже, его только что упрекнули в том, что он слишком требователен к супруге и недостаточно ясно объяснил ей, в чем состоят обязанности герцогини. Интересно, в доме все так считают? Обычно слуги подмечают такие вещи, и, если уж миссис Манн пытается защищать Люсинду, значит, он обходился с женой суровее, чем ему казалось.

Герцог вспомнил немой упрек, печаль и боль в глазах супруги, молча слушавшей его рассуждения о будущем Анджелы. Как он может причинять такие страдания женщине, которую любит больше жизни? Должен быть другой выход. Нужно придумать, как все уладить, не сделав Люсинду несчастной. Она не заслуживает столь жестокой кары за то, в чем не виновата.

Еще одно обстоятельство не давало Джастину покоя. Он удивился, что Люсинда так любезно приняла в доме Мэрайю и даже выказывала к ней дружеские чувства. Сам он сразу понял, что Мэрайя задумала недоброе: она откровенно флиртовала с ним и явно пыталась пробить брешь в его отношениях с супругой. Вряд ли подруга детства вознамерилась женить его на себе, когда закончится период траура по покойному Уинстону, но так или иначе она поначалу воспринимала истинную хозяйку поместья Эйвонли в штыки. Однако за последние дни ее поведение изменилось: Мэрайя перестала покушаться на авторитет герцогини и, вместо того чтобы оттеснять ее на второй план, взяла Люсинду под свою защиту, как будто та покорила ее своей добротой и ласковым нравом.

Джастина вдруг охватило отчаяние. Еще немного – и он бросился бы в покои жены, заключил ее в объятия и принялся молить о прощении. Он разрешил бы ей оставить дочь в Эйвонли, потому что готов был на все, чтобы сделать Люсинду счастливой и снова увидеть ту застенчивую улыбку, которой она завоевала его сердце и которая расцветала на ее губах теперь все реже и реже. Но это будет возможно, только если он примет опекунство над девочкой, представив ее всем как дочь покойной кузины жены и не заботясь о слухах, сплетнях и скандалах. Для этого потребуются великое мужество и решительность, однако в первую очередь придется вывести из игры мистера Ройстона. Нельзя позволить ему уничтожить Люсинду. Слухи и сплетни – одно дело; доказательства – совсем другое.

В голове Джастина начал складываться план действий. Надо лишить Ройстона бдительности и заставить его совершить ошибку. Все должны поверить в то, что девочку отвезли в пансион. А для этого ему понадобится помощница.

Джастин с довольной улыбкой поднялся на женский этаж, чтобы поговорить с Элис. Служанка, преданная герцогине, согласится ему помочь и никому не выдаст тайну. Иначе его план не сработает.

Настал день деревенского праздника Джейн Лан-честер. По сути, это, конечно, был церковный праздник – каждый год епархия устраивала ярмарку для сбора средств на благотворительные цели, однако главной устроительницей и душой мероприятия была Джейн. Именно она решала, сколько поставить ярмарочных шатров и прилавков, какими развлечениями порадовать местных жителей и особенно их ребятишек. Люсинда с радостью согласилась не только произнести речь на открытии, но и предоставить призы и подарки для участников детских конкурсов.

Утром она встала пораньше, отправилась в поместье друзей, и часа два они с Джейн хлопотали, занимаясь последними приготовлениями и проверяя, все ли прилавки стоят на своих местах. Ярмарку проводили в обширном парке лорда Ланчестера. Жители окрестных деревень привозили туда всякую всячину – от рукоделия до домашней выпечки и леденцов. Повара и кондитеры Джейн тоже выставляли на продажу свои творения.

– На этот раз малыши смогут купить на карманные деньги засахаренные фрукты, ириски и марципан, – сказала Джейн. – За целый кулек конфет у них попросят всего полпенни – гораздо меньше той суммы, в которую нам обошлось приготовление сладостей. Я бы с удовольствием раздавала угощение даром, но все вырученные средства пойдут в церковный фонд для бедных, ведь праздник ради того и устраивается. А мне так хочется порадовать детвору – вдруг у кого-то не хватит монеток…

– Ничего страшного, они смогут выиграть призы – конфеты, соломенные куклы и жестяные свистульки, – утешила подругу Люсинда. – Я так рада, что ты доверила мне открыть ярмарку! Но мне ужасно хотелось бы, чтобы… – Она тяжело вздохнула, не договорив.

– Что, дорогая? – Джейн участливо заглянула ей в глаза. – Иногда ты выглядишь такой несчастной…

– Мне бы хотелось привести сюда Анджелу. Она ни разу не бывала на ярмарках, и ей бы понравилось играть с другими детьми.

– А почему ты не можешь привести сюда дочь своей кузины? – удивилась Джейн. – По-моему, в этом не будет ничего особенного.

– Потому что Анджела… – Люсинда опять замолчала и отвела глаза.

– Что? Она… – Джейн заглянула ей в лицо и ахнула, обо всем догадавшись. – О нет, Люсинда, это правда?

– Да. Родители солгали мне о том, что моя дочь родилась мертвой. Ее отдали в работный дом, а я узнала о том, что она жива, и нашла ее всего несколько месяцев назад, сразу после свадьбы. Я никому не могла сказать об этом, кроме Джастина.

– Он разрешил тебе оставить ее?

– До тех пор, пока не найдет для нее достойный пансион. Анджела будет жить там и учиться, а когда-нибудь Джастин позволит ей погостить в Эйвонли на каникулах. В любом случае ее будущее обеспечено – она сможет стать гувернанткой в приличном доме или выйти замуж за хорошего человека.

– Ох, Люсинда, как это должно быть тяжело для тебя, ты ведь будешь ее видеть очень редко, – опечалилась Джейн.

– У меня сердце разрывается, – тихо проговорила Люсинда. – Но я знаю, что для Анджелы так будет лучше. И для всех нас. Джастин о ней позаботится.

– Наверное, многие сказали бы, что он поступает правильно, но я чувствую, что разлучать тебя с дочерью – жестоко и несправедливо, – покачала головой Джейн. – Милая, если тебе понадобится помощь, пожалуйста, не забывай, что я рядом.

– Сначала я хотела уйти из Эйвонли вместе с дочерью и растить ее самостоятельно. Но я не смогла, Джейн, ведь это оскорбило бы Джастина и навлекло на него позор. Нет, мне придется терпеть. И моей девочке тоже. Она очень расстроится, когда ее заберут от меня…

– Я знаю, ты очень смелая, Люсинда. Если тебе вдруг захочется навестить дочку без ведома Джастина, приходи ко мне – я все устрою.

– Да, наверное, приду… Но Джастин рассердится, если узнает об этом… Нет, я не смогу так поступить, я уже принесла ему столько неприятностей. Пожалуйста, давай лучше поговорим о празднике.

– Конечно, прости меня за бестактность.