окошку. Осажденные непрерывно кашляли, из их глаз градом лились слезы.

Когда последний питон, пораженный сразу двумя пулями, тяжелой лентой шлепнулся вниз, Сандокан сказал:

– Янес, нам конец.

– Даже не знаю, что тебе возразить. – Голос у португальца дрогнул. – Но выхода я не вижу. Почему-то мне сейчас вспомнилась Сурама…

– Я потерял тебя, брат, – произнес Малайский Тигр.

– Нет, не говори так! – Янес закашлялся. – Грек еще не добился своего, а мы не испустили дух.

– Мы не выстоим, – сказал Тремаль-Наик. – Дышать совсем нечем.

– Встань к самому отверстию.

– Тяги больше нет, – вдруг заметил Каммамури.

Португалец обернулся. Пещера превратилась в кузнечный горн. Сера, встретившись с нефтью, потекла, словно масло. Огонь неумолимо приближался к несчастным. Жидкое пламя испускало кислую вонь, и пары́ становились все гуще.

– Итак, Янес? – в отчаянии вскричал Сандокан.

– Пришел наш последний час. – Португалец склонил голову. – Что же, война – дело рискованное.

Он извлек из кармана пачку папирос, уже совсем высохшую, сунул одну из них в рот и принялся яростно жевать.

– Жаль, спичек нет, – пробормотал он. – Придется подождать, пока огонь сам не придет ко мне.

Глава 16

Малайцы спешат на выручку

Пока Сандокан и его товарищи готовились к смерти от удушья и огня в пещере, негрито со всех ног бежал по лесу к реке.

Выбравшись из отверстия, вождь осторожно прополз по кустам, покрывавшим вершину холма, и незаметно для даяков спустился на равнину. Как все дикари, он прекрасно умел ориентироваться безо всякого компаса даже в пасмурную погоду. Добравшись до джунглей, он понесся, точно олень, сжимая в кулаке записку и повторяя про себя: «Янес и Малайский Тигр, Янес и Малайский Тигр…» Через два часа показалась Маруду.

Река выглядела пустынной. Только над водой, приветствуя оглушительными криками восход дневного светила, носились стаи птиц. Негрито на минуту остановился, напился, сорвал банан и побежал дальше.

Он направлялся вверх по течению, держась в прибрежном тростнике из опасения наткнуться на врага и получить отравленную стрелу в бок. Вождь понимал, что спасение новых друзей зависит только от его внимательности и крепости ног. Привычный к жизни в лесу и непрерывной войне с даяками, он был осмотрителен, ловок и вынослив.

Прошло еще добрых полчаса, когда негрито услышал грохот выстрелов, куда громче ружейных, тех, что он ранее слышал в пещере.

– Стрелял какой-то туань-эропа, – пробормотал он себе под нос. – Островок близко. И даяки тоже.

Подозревая, что на берегу хозяйничают враги, негрито вылез из зарослей тростника и побежал по лесу. Через несколько минут прогремел второй выстрел, прозвучавший еще громче и резче. Похоже, малайцы Сандокана и горцы Янеса обстреливали даяков, чтобы удержать их на расстоянии.

Теперь негрито двигался чуть ли не на цыпочках, каждые двести-триста шагов замирая и прислушиваясь. Если шум стихал, он бежал дальше. Редкие выстрелы спингарды становились все отчетливее. Судя по всему, она стояла совсем рядом.

Вождь удвоил бдительность. Мысли об опасности, грозившей новым друзьям, побуждали его сломя голову броситься вперед, но вместо этого пришлось сбавить шаг, часто останавливаться, иногда ползти по зарослям ротанга и дикого перца. В любой миг перед ним могла оказаться банда даяков.

Так негрито преодолел около полумили. Внезапно он круто повернул и метнулся в чащу. На берегу реки стоял дозор из людей, вооруженных сумпитанами и кампиланами. Это были даяки, следившие за островком, который заняли люди Янеса и Сандокан. Вновь выстрелила спингарда, и звук далеко разнесся под пологом джунглей. Впрочем, о настоящем бое речь не шла, ведь карабины молчали. Осажденные просто развлекались, дразня осаждающих: пули и гвозди так и косили прибрежный тростник.

По клубам порохового дыма негрито определил расположение островка и отступил в лес. Обойдя дозор даяков, он вновь свернул к берегу, но ни на миг не ослаблял внимания и продолжал твердить заветные имена.

Никого, по счастью, не встретив, он сунул записку за ухо, воткнул пучок дротиков в густую шапку волос, чтобы вода не смыла яд, перекинул за плечо духовую трубку и бесшумно вошел в воду. Спингарда бухнула ниже по течению. Отличный пловец, как и все его соотечественники, негрито позволил реке нести себя и держался подальше от берегов.

Ему повезло. В этом месте ширина Маруду достигала трех сотен ярдов. Стрелы даяков просто не долетели бы до него, ведь сумпитан стреляет от силы на сорок-пятьдесят ярдов. Плыл он споро, совершенно не думая о крокодилах. Над водой виднелась только его голова.

И вот прямо перед ним возник островок, заросший кустами и тростником. Там неспешно расхаживали люди, одетые подобно Янесу или Каммамури. Время от времени сверкала вспышка, и в воздух поднималось облачко дыма. Это мерно, с одинаковыми интервалами, стреляла стоявшая по левому берегу спингарда. Когда до острова оставалась примерно сотня гребков, пловца заметил один из малайцев и поднял тревогу.

– Малайский Тигр! Янес! – заорал негрито.

Услышав эти имена, малайцы и ассамцы с карабинами в руках сбежались на берег.

– Ты кто такой? – рявкнул Сапагар, прибежавший первым.

– Малайский Тигр и Янес, оранг! – повторял негрито, гребя изо всех сил.

Услышав слово «оранг» Сапагар догадался, что пловец, скорее всего, не понимает малайского языка, который знают лишь жители побережья и морские даяки-ибаны.

– Плыви сюда! – крикнул Сапагар, переходя на даякский.

Негрито понял, чего от него хотят, и в четыре гребка добрался до берега. В это время одна из спингард с грохотом выпустила по даякам в тростнике тучу гвоздей, чтобы отвлечь их внимание от происходящего на островке.

Пираты окружили негрито, и Сапагар спросил:

– Ты откуда взялся?

Вместо ответа тот вытащил из-за уха записку Янеса. Сапагар пробежал по строчкам глазами и взревел, точно раненый зверь.

– Друзья, – возвысил он голос, – наши командиры заперты в пещере и рискуют сгореть заживо. Придется пересечь реку и пробиться сквозь даякскую осаду. Тигрята Момпрачема, спасем Малайского Тигра и Белого Тигра!

Вперед вышел старый малаец, один из немногих первых пиратов Момпрачема, кто остался в живых и в свое время заставлял трястись от страха султана Варауни и англичан с Лабуана.

– Вырубите все деревья и вяжите плоты для перевозки спингард и боеприпасов, – велел старик. – Потом одни пусть разгонят даяков, а другие переправят оружие.

– Отличная идея, Карол! – похвалил Сапагар. – Ты командуешь не хуже Малайского Тигра. Быстрее, друзья. Изрубим даяков в фарш!

Два десятка воинов принялись поспешно валить деревья парангами, остальные резали ротанг, чтобы использовать его вместо веревок. Ассамцы начали стрелять холостыми по даякам, надеясь выгнать тех из зарослей. Негрито, никогда в жизни не слышавший подобного тарарама, страшно перепугался. Через четверть часа на берег