масштабе личности Кобзон очень ценил чужое время. Этот звонок я навсегда запомнил.

Иосиф Давыдович остался доволен репетицией. Но на этом история не закончилась. Произошел один абсолютно непредсказуемый и очень показательный случай. Наша репетиционная база располагалась в Доме культуры, на проходной которого сидела замечательная вахтерша, бабушка божий одуванчик, очень добрая и скромная. И вот я ухожу после репетиции в тот день, она меня останавливает и говорит: «Ой, Сергей Сергеевич, у Вас сегодня Иосиф Давыдович был. Вы уж меня простите, пожалуйста, я к нему обратилась». Я удивился: «Как?» Она отвечает: «Я его остановила, когда он выходил, и говорю: „Извините, могу я к Вам обратиться со своей проблемой?“ Он на меня посмотрел внимательно и говорит, мол, я же не из вашего района. Я ему: „Знаю“. Он: „Ну, хорошо, в чем проблема?“ Я ему рассказала, что живу на 5-м этаже и у меня уже полгода ужасно течет крыша, заливает в каждый дождь, а ЖЭК ничего не делает». Эту бабушку можно было понять: она на работе вахтершей получала три копейки, пенсия тоже копеечная, и сколько она ни ходила, ни писала — никто ничего не делал. Кобзон ей тогда ответил: «Я Вас понял, напишите мне в Думу». Я говорю: «Ну, раз Иосиф Давыдович сказал, значит, пишите». А сам думаю: «Что же из этого может получиться?» Через пару месяцев она радостно меня встречает: «Сергей Сергеевич, мне все сделали! Были жутко недовольны, но все сделали!» Вот так буквально на ходу Иосиф Давыдович помог человеку не из своего района, хотя формально мог бы этого не делать. Он не прошел мимо чужой беды, нашел минуту выслушать и все решил.

Позже мы работали вместе над большим концертом памяти композитора-песенника Аркадия Ильича Островского, снимали номер «Хава Нагила» на телеканале «Культура». В 2013 году Иосиф Давыдович принимал участие в юбилейном концерте к 35-летию моего оркестра «Фонограф-Симфо-Джаз» в Государственном Кремлевском дворце; в 2016 — в одном юбилейном концерте в Государственном Кремлевском дворце, но посвященном уже моему 50-летию.

Несмотря на свою занятость, на все регалии, Иосиф Давыдович никогда не опаздывал на репетиции и всегда был к ним подготовлен. Работать с ним было не только большим удовольствием, но и очень почетным делом. Уверен, что его профессионализм и отношение к делу, чем бы он ни занимался, всегда отвечали самым высоким требованиям.

Меня очень впечатлил один из его последних выходов на сцену. Это было в Московском международном Доме музыки на концерте к 90-летию со дня рождения поэта Андрея Вознесенского. Иосиф Давыдович выглядел как с иголочки, статно и элегантно, как всегда. Было видно, что ему уже тяжело ходить, но он уверенно вышел к рампе, поздоровался со зрителями и… начал говорить. С одной стороны — по сценическим меркам это было очень долго, около четырех минут. С другой — время пробежало молниеносно, зал слушал, затаив дыхание, его хотелось слушать еще и еще. Иосиф Давыдович говорил очень интересно и содержательно: об Андрее Андреевиче Вознесенском, о поэтах-шестидесятниках, проводил какие-то параллели, что-то сравнивал. По глубине и емкости мысли эта четырехминутная речь была не сравнима ни с чем. Потом он спел песню, и весь Светлановский зал провожал его несмолкаемыми овациями — стоя.

Мстислав Запашный-младший

цирковой артист, дрессировщик, народный артист РФ

Иосиф Давыдович Кобзон — особое для нашей семьи имя. Он дружил с моим отцом — Мстиславом Михайловичем Запашным. Это была крепкая, настоящая мужская дружба. Между ними существовало полное доверие и взаимопонимание. Они могли приходить друг к другу в гости в любое время. Есть такое выражение: «Дружба — понятие круглосуточное». Так вот, это про них. Можно вспомнить много случаев, связанных с их дружбой, — и забавных, и трогательных. Расскажу о нескольких.

Это произошло в Сочи во время юбилея отца. Иосиф Давыдович специально прилетел поздравить его на премьерный спектакль. Он даже не подозревал, что его ждет…

А дело в том, что на этом юбилее мы с отцом должны были работать аттракцион «Слоны и тигры» — сам по себе очень сложный. Потому что животные находились в одной клетке. И по задуманному отцом сценарию (а сценарии он всегда писал сам) в эту клетку должен был войти Иосиф Давыдович.

— Йося, в клетку войдешь? — прямо спросил его отец.

И Кобзон так же прямо, не задумываясь, ответил:

— Слава, с другими дрессировщиками я бы, конечно, не вошел. Но с тобой — войду.

Пошел спектакль. Мы с отцом начали работать аттракцион. Наверху, на специально оборудованной сцене, появился Иосиф Давыдович и запел:

…Я от страха себя отучал постепенно, Я отрекся от всех мелочей бытовых, И теперь каждый вечер на эту арену Вывожу дрессированных тигров своих…

В это время из форганга стала медленно опускаться центральная лестница прямо в клетку. Когда ее край достиг манежа, Иосиф Давыдович легко и непринужденно стал спускаться по ней, прямо к тиграм. Помню, как он красиво шел с микрофоном и пел:

…Ап, и тигры у ног моих сели, Ап, и с лестниц в глаза мне глядят, Ап, и кружатся на карусели, Ап, и в обруч горящий летят…

Наконец Иосиф Давыдович спустился к нам, продолжая петь. Отец его встретил, приветственно приобнял, и они вместе пошли в центр манежа. В этот момент я должен был внимательно смотреть и за тиграми, и за слонами. Отслеживать их реакции, которые не видны обычному зрителю, но хорошо заметны дрессировщику. Ведь в клетке появился незнакомый человек, у которого чужое все: вид, поведение, запах, что может спровоцировать