Через пять минут на дороге, идущей откуда-то снизу, показался десяток мужчин, ведущих лошадей под уздцы. Они были одеты как бутанцы, но двое из них разговаривали на каком-то незнакомом шерпу лающем языке. Из их речи проводник понял только одно слово, которое трудно было спутать с другими: «Лаврофф». Цамба вспомнил о дневном разговоре с Виктором и чуть было не вскрикнул от страшной догадки, но сдержался. А незнакомые путешественники уже проходили неподалёку от хижины старой шерпки, в которой спал Виктор. Цамба вжался в стену, будто это помогло бы ему, если бы его заметили. Но мужчинам было не до него. Они прошли дальше, в глубь поселения.

– Вик, вставай! – Цамба тряс журналиста за плечо и старался шептать как можно отчётливее.

Лавров проснулся очень быстро, как будто и не спал.

– Вик, за тобой… за нами пришли!

Через несколько минут, наскоро собравшись и стараясь ничего не забыть, журналист и его проводник уже были у своих лошадей. Виктор собирался оседлать свою «Маруську», как вдруг остановился.

– В чём дело, Вик? – шёпотом спросил Цамба.

– Нас услышат…

– Так что же делать? – растерялся шерп.

Лавров немного подумал и с улыбкой посмотрел на проводника.

– У тебя зерно для лошадей осталось?…

Отто Ран как будто не чувствовал своих лет. Неутомимый офицер СС шёл во главе колонны сопровождающих. Бутанцы просто валились с ног. За два последних дня они сделали только один привал на ночь, и то в горах, но неумолимый Отто рвался вперёд, то садясь в седло, то пустив поводья, то останавливаясь на пятнадцать-двадцать минут, чтобы напоить и накормить лошадей. Рядом со стариком шагал молодой рыжий немец такого высокого роста, что бутанский плащ едва доставал ему до середины бедра. И вот, придя в поселение Самар глубокой ночью, старый немец наконец решил сделать привал.

– Слушай меня, Дирк, – говорил Отто на немецком языке, – я тебя пригласил не потому, что ты такой умный, а потому, что ты ариец и внук настоящего патриота.

Молодой немец с лёгкой улыбкой кивал головой. Он был далёк от идеалов нацизма и расовой дискриминации. Дирк Ягер, офицер спецназа, участник нескольких миротворческих миссий в горячих точках, служил уже другим идолам: он приехал сюда за деньгами, которые пообещал ему этот дедушка.

– С этим узкоглазым, – Отто кивнул в сторону идущего позади Чартхи, – дела не сделаешь. Храбрый, но тупой. А тебе, немцу, я думаю, можно доверять.

– Так точно, герр Ран, – по-армейски ответил Дирк, нагло обрывая один лунгта с ветки какого-то дерева.

– Ку-уда? – сердито зашипел Отто, – ты что, с ума сошёл?

– А что? – весело ответил Дирк.

– Это чья-то душа… Они так говорят. Шерпы. Плохая примета.

– Что-то не очень вы думали о душах, когда пол-Европы сожгли в печах, – хохоча, ответил Дирк.

– Нет, ну мне определённо нравится этот парень! – ответил Отто, глядя на бутанцев, которые не понимали немецкого.

– Эх вы, нелюди. Даже языка нашего не знаете, – как-то грустно сказал старик и тут же добавил по-английски: – Всё! Остановились! Привал!

– А где тут отдыхать, герр Отто? – спросил Чартхи. – Ночь…

– Постучи к кому-нибудь, мне тебе рассказывать, что ли? – пренебрежительно бросил Ран.

– Почему они называют вас по имени? – спросил Ягер.

Дирк и Отто оставили коней и теперь медленно прогуливались по грунтовой дороге среди шерпских домов.

– До семидесятых годов прошлого столетия меня искали по всему миру, – кряхтя от удовольствия, ответил старик. – Я обосновался здесь и решил избавиться от фамилии, чтобы кое у кого не возникало опасных ассоциаций. А потом – привык.

– Дедушка рассказывал, что вы были хорошим командиром, – Дирк смотрел на старика, как на семейную реликвию.

– Я и сейчас неплохой командир, юнге (нем., мальчик. – Авт.), – Ран похлопал Ягера по щеке с какой-то старческой теплотой.

К немцам подбежал взволнованный Чартхи.

– Герр Отто. Они здесь!

– Кто? – насторожился Ран.

– Европеец с проводником.

– Откуда ты знаешь?

Вместо ответа Чартхи щёлкнул пальцами и двое бутанцев приволокли под руки испуганного местного жителя – мужчину средних лет с бегающими глазами.

– Говори! – потребовал Чартхи.

– …Я видел двоих незнакомцев, – затараторил шерп, – один – шерп, похож на проводника, другой – большой европеец.

– Европеец? – переспросил Отто.

– Да! Такой как вы, мистер, – доносчик посмотрел на Дирка, – очень высокий и сильный.

– Где они? – У Отто от волнения задрожала верхняя губа и оголились абсолютно здоровые крепкие зубы, что для старика даже не столь почтенного возраста было большой редкостью.

– Они остановились у Гуиты. Она живет на краю Самара.

Отто не стал дальше тратить время на разговоры и кивнул головой. Чертхи грубо толкнул запуганного местного жителя.

– Показывай!

До смерти перепугав старушку, бутанцы обыскали всю её хижину, включая те уголки, где Лавров и Цамба не смогли спрятаться, даже если бы очень захотели.

– Их нигде нет! – доложил Чартхи Рану и Ягеру, стоящим у дома. – Но они здесь были. Совсем недавно. Ещё теплая постель… – радовался Чертхи, – мы их догоним и схватим.

Отто слушал маленького «ниндзя», а сам, включив фонарик, оглядывал пыльный грунт вокруг.

– Где ты их будешь искать, жёлтоухий? – злился немец. – Нет никаких следов.

– Герр Ран, – послышался голос Дирка неподалёку.

Молодой немец стоял в стороне у привязи, перед ним лежала горка овса. Отто подошел ближе.

– Что скажешь, Дирк?

– Вот почему следов нет, герр Ран. Старый, но действенный приём…

Уже далеко в горах Виктор и Цамба остановились. Ноги уставших он неудобного бега лошадок были обуты в опорки – импровизированные ботинки, наскоро сделанные Виктором из мешков для овса. Это позволило уйти из деревни Самар тихо и не оставив следов. Виктор спрыгнул с «Маруськи».

– Всё, дорогая, отдыхай! Цамба, снимаем с них обувь – неудобно.

Шерп весело спрыгнул со своей лошади и, скривившись от боли, принялся снимать опорки.

– Я и не знал, что так можно обманывать.

– Ну, ты же проводник, а не разведчик… – улыбнулся Виктор.

– А ты? Разведчик? – неожиданно спросил Цамба.

– …Нас не догонят? – ушёл Виктор от ответа.

– Они поедут в Съянгбоче по нижней дороге, через пещеру Ронбунг Чортен. Есть ещё одна дорога через перевал. Она ещё труднее… Они могу поехать и по ней.