– Скорее всего, Уэллесли будет гнать генерала Сульта через Пиренеи обратно во Францию, а Жозефа Бонапарта отправят из Мадрида туда же. Наполеон растерял всю поддержку. Пройдет не больше года, и честолюбивые замыслы императора, а также его завоевания уйдут в прошлое.

– А нам останется только оплакивать потери, которые принесла эта война, – тихо прибавила Алехандра.

Люсьену хотелось выйти прогуляться, но он боялся оставлять Алехандру надолго одну. Поэтому, лежа на кровати у окна, он молча смотрел на тучи, заволакивающие луну. В голове крутилась только одна мысль – как поступить с Алехандрой? Передать ее на попечение британского командования, как он изначально собирался, было небезопасно – в рядах соотечественников царила полная анархия. Маскировка под мальчика была ненадежна – если кто-то попытается с ней заговорить или приглядится повнимательнее, поймет, что перед ним женщина. Люсьен подозревал, что адъютант Веллингтона, сопроводивший их в эту комнату, догадался, что его спутник на самом деле женщина, просто не подал виду.

Потянувшись, Люсьен взял со стола стакан и выпил немного вина, которое оказалось неожиданно хорошим. Алехандра все такая же – сильная и загадочная, с улыбкой подумал Люсьен и посмотрел на нее. За прошедшие годы привычки Алехандры не изменились. Она все так же лежала, свернувшись калачиком на боку и подложив одну руку под голову. Одна нога высунулась из-под одеяла, и Люсьен заметил, что бинт на ступне, которую она поранила в день побега, был весь грязный. Завтра надо будет найти врача. Пусть на всякий случай осмотрит ее рану.

За время пути Люсьен не услышал от Алехандры ни слова жалобы. Прихрамывая, она проходила много миль в день, а когда он спрашивал, очень ли ей больно, лишь качала головой. Ее губа зажила, и синяки заметно побледнели. Вряд ли другая женщина на ее месте смогла бы проявить столько мужества, снося физическую боль и полное отсутствие удобств. На полке у двери стояло маленькое квадратное зеркало. С тех пор как они вошли, Алехандра даже не взглянула на свое отражение.

Между тем с наступлением ночи на улицах Сан-Себастьяна стало тише. Люсьен гадал: неужели Веллингтон не понимает, что бессмысленная агрессия его людей омрачает триумф победы и бросает тень на него самого? Бывший английский капитан был рад, что больше не имеет отношения к английской армии.

Он закрыл глаза и опустил голову на подушку. Лежа неподвижно и слушая сонное дыхание Алехандры, Люсьен все больше убеждался, что оставить ее здесь он не может. Значит, должен взять ее с собой в Англию. При этой мысли Люсьен улыбнулся. Любопытно, что подумают об Алехандре Фернандес де Санто-Доминго чопорные английские матроны. А она о них? Аметисте Уайлд она, вне всякого сомнения, понравится, и Аделаиде Хьюз, пожалуй, тоже. Да и сестра Люсьена, Кристин, будет рада обществу женщины, которая не жеманится и не кокетничает.

Конечно, разговор с матерью предстоит трудный. Она с недоверием и даже с неприязнью относится ко всем, в чьих жилах течет испанская кровь. Впрочем, с этой проблемой Люсьен разберется потом.

Он едва сдержал смешок. Строя эти далекоидущие планы, Люсьен забыл, что еще не спросил Алехандру, согласится ли она покинуть Испанию. Может, она сбежит от него при первой возможности и в очередной раз начнет новую жизнь? Однако ни в Мадрид, ни в Ла-Корунью Алехандра отправиться не может – там ее разыскивают враги. Куда же ей еще податься?

– Не спишь? – потянувшись, спросила она. В темноте ее волосы казались не такими яркими, как днем. – Уже поздно.

– Люблю ночь. Самое тихое и спокойное время.

– Как-то мне в руки попала английская газета с заметкой о тебе. О тебе, твоей невесте и скорой свадьбе, – вдруг сказала она.

– Свадьба не состоялась.

– Что, прости?

– Я не женился на этой девушке.

– Почему?

– Не мог дать ей того, что она хотела.

Алехандра села на постели и попыталась разглядеть в темноте выражение лица Люсьена.

– И чего же она хотела?

– Любви. Честности. Открытости, на которую я не был способен. Всю вину за расторгнутую помолвку я взвалил на себя и осмелюсь заявить, что моя несостоявшаяся невеста не слишком пострадала. Почти сразу же родители увезли ее в долгое путешествие на континент, а год спустя она вернулась под ручку с богатым итальянским графом, который души в ней не чает.

Алехандру удивило, что он так спокойно рассказывает о сорвавшейся женитьбе. А еще она по непонятной для себя причине разозлилась, но не на Люсьена, а на его невесту.

– Твое сердце было разбито? Хотя бы чуть-чуть? Люсьен рассмеялся и покачал головой:

– Напротив, я почувствовал невероятное облегчение. Ей трудно было бы прожить всю жизнь бок о бок с человеком, который…

– Не любит ее так, как она любит его? – закончила за Люсьена Алехандра.

– Да, – просто ответил он. – Ты совершенно права.

Повисла долгая пауза, но теперь молчание перестало быть неловким и напряженным и стало почти дружеским. Наконец-то они говорили о чем-то по-настоящему важном.

– Что случилось с моим кольцом? Я оставил его старухе в борделе и попросил передать тебе.

– Продала. Сеньор Моралес требовал срочно с ним расплатиться, а твой перстень очень ценный и дорого стоит.

– Матео Моралес? Тот самый человек, которого ты ждала, когда в публичный дом наведался я?

– Моралес – ростовщик. Заявил, что больше не станет нам помогать, если я не… – Алехандра поспешно осеклась, горько жалея о своей откровенности.

Однако Люсьен закончил фразу за нее:

– Если не переспишь с ним?

– Именно это я и собиралась сделать, но тут пожаловал ты. И не думай, будто я на такое не способна. Я уже не та наивная девушка, какой была, капитан.

Неожиданно Люсьен улыбнулся. Его реакция удивила Алехандру.

– Когда мы с тобой познакомились, ты была вдовой, потому что застрелила мужа. Мастерски пользовалась ножом и совершала разведывательные вылазки в качестве полноправного члена партизанского отряда под командованием знаменитого Эль Венгадора. Не очень похоже на наивную девушку, не правда ли?

– По крайней мере, тогда я не была проституткой, – тихо возразила Алехандра.

– Ты и сейчас не проститутка.

– Я любила Господа и весь мир. Была набожной. А теперь совсем отошла от веры. Даже выбросила четки в реку.

Эти слова Алехандра произнесла очень тихо, едва слышным шепотом. Из всех ее признаний это было самым трудным. Алехандра стыдилась своей слабости, заставившей ее повести себя подобным образом.

– Ну так купи новые. Начни сначала.

Алехандра, не сдержавшись, выругалась.

– «Начни сначала?» Спроси у жителей Сан-Себастьяна, у тех, кто был искалечен или изнасилован солдатами, в которых все видели освободителей от французского владычества, могут ли они «начать сначала» и жить как ни в чем не бывало? Иногда пути назад нет. Не все, что сломано, можно починить.