же, для него не жалко. А сам зубами при этом скрипел, будто за живое я его задела. Вот это странно. Хотя что теперь…

— Ясно, спасибо вам и спокойной ночи. Запритесь и не впускайте до утра больше никого. Слышите?

— Вы думаете, его убил Дюша?

— Мы все выясним, а вы спать ложитесь. До свидания.

Мы с Васей выскочили из подъезда и плюхнулись в машину.

— Ну, что, командир? — смотрел на меня вопросительно Жмых. — В управление за подмогой?

— Долго до управы ехать, — процедил я. — До дач ближе гораздо. Мы на окраине города уже. Тут до «Колоса» пара километров.

— Ты хочешь, чтобы мы маньяка голыми руками брали? Это у тебя пистолет на постоянке, а я его и не успел в оружейке получить. Давай вернемся, а? Я хоть вооружусь.

Он показно пригладил вихры — мол, сам видишь, сбор по тревоге.

— Не ссы, Василий, прорвемся, — я отстегнул кобуру с пистолетом и протянул ее напарнику. — На вот тебе, для смелости.

— А ты?

— А у меня вот это есть, — я сжал кулак. — Если что, прикроешь. Будет сопротивление оказывать — по ногам стреляй.

— Как — по ногам?

— А что тебя смущает в таких вот обстоятельствах, Вась?

Я злился и не находил нужных слов — да, честно говоря, уже перестал искать их. Мы время теряем. Но Жмых на мой резкий тон не обиделся, у него, как оказалось, были свои сложности.

— Я же в человека ни разу не стрелял… Только в бутылки и в мишени. Ну, один раз в начальника… Слава богу, не попал, это он в кусты отошел, когда я по бутылкам палил.

Уже схватившись за руль, я повернулся к напарнику всем телом и с ударением проговорил:

— Он не человек, Вася. Он хищник.

— Ядрён-пистон, Андрюх, давай все-таки в управление зарулим, а? Я оперов подтяну.

— Нет времени, возможно, в эту самую минуту хищник собирается расправиться со Светой, — я хрустнул рычагом коробки передач и надавил на газ.

Машина резво рванула с места в разлившуюся за городом черноту. Городские фонари кидали нам вслед прощальные тени. Их огоньки уменьшались и вскоре совсем растворились у нас за спиной. Мы выехали на проселочную дорогу, и машину затрясло на ухабах.

— Давай сюда, — тыкал рукой перед моим лицом Жмых. — Там мы не проедем. Левее уходи!

— Ты откуда знаешь? Что-то ты не рассказывал, что тут бывал.

— Было дело, — уклончиво ответил Вася, потирая кобуру с пистолетом. — Куда нас только не заносит.

Пропетляв по узким улочкам дачного поселка, мы вырулили на нужную улицу. Вот уже дом номер девять, тринадцатый — впереди, через два участка будет.

Я заглушил двигатель, не стал подъезжать дальше, уткнув машину в заросли крапивы. Мы вылезли из «Волги».

— Свет не горит, — прошептал Вася, кивая на тринадцатый дом. — Спит, наверное.

— Надеюсь, он там, — кивнул я, закатывая рукава. — Домик выглядит мертвым каким-то, нежилым.

— Какие планы, командир? — Вася вытащил пистолет из кобуры.

— Обойди дом с другой стороны и смотри, чтобы в окно не сиганул, я попробую пройти через дверь.

Перемахнув через забор, я отпер Васе калитку. Его короткая, но увесистая тушка не смогла преодолеть изгородь моим способом.

Оказавшись во дворе, среди кустиков смородины, я беззвучно мотнул головой по направлению угла дома, мол, иди туда. Вася кивнул в ответ и пошел в обход. Я осторожно поднялся на крыльцо. Сердце колотилось, а дыхание казалось шумным.

Вдруг под ногой предательски заскрипела половица. Чертово крыльцо! Я замер, на миг притворившись тенью. Попробовал сделать еще шаг, но снова скрип резанул по ушам. В ночной тишине он казался слишком громким. Я пригляделся — на двери снаружи замка нет, значит, внутри кто-то явно есть. Надеюсь, и Света тоже там, и не нужно будет снова искать ее. Если с ней что-то случилось — убью гада! Голыми руками убью, клянусь…

Еще шаг, еще. Доски уже не скрипят, а слегка постанывают под тяжестью моих ботинок. Вот и крашеная в кирпичный цвет дверь из толстенных досок. Осторожно потянул за ручку — железную скобу. Хреночки! Заперто изнутри.

Так-с… Будем проникать через окно, нужно найти подходящее по размеру.

Я бесшумно спрыгнул с крыльца и стал обходить дом, как вдруг раздался звон разбитого стекла и крик Васи:

— Андрюха! Он здесь!

Я рванул вперед и в три секунды очутился на той стороне дома. Человек в спортивном костюме, сиганув из окна (рама за его спиной щерилась осколками зубьев) сходу напрыгнул на Жмыха и подмял его под себя.

Твою мать! И на хрена я ему пистолет давал? Почему он не стреляет?

Жмых барахтался и пытался уцепиться за брючину нападавшего, который, завидев меня, уже вскочил и собирался делать «ноги». Но Дюша (теперь я его узнал при свете луны) вырвал ногу и зарядил ботинком прямо в висок Василию. Тот даже вскрикнуть не успел, как его руки упали безвольными плетьми, а сам он замер и больше не шевелился. Твою мать! Неужели убил, сволочь⁈

— Стоять! — крикнул я дзюдоисту и рванул к нему.

Тот обернулся и хотел уже бежать, но увидев, что я пустой, остановился. На сером лице играла нездоровая улыбка.

— Живучий ты, Андрей Григорьевич, но мы это быстро поправим, — голос его был глуше обычного, будто мертвый.

— Дюша, мать твою! — я подбежал и остановился от противника в метрах трех, на безопасной дистанции атаки. — Ты что творишь? Ты сейчас, только что, убил сотрудника милиции.

— И тебя на тот свет отправлю, — лыбился Пичугин.

Его простоватое раньше лицо казалось теперь зловещим и пугающим. Наконец-то монстр сбросил маску и явил себя во всей красе.

Я мельком оглядел бездыханного Васю. ПМ-а не видно. Черт, да куда он его дел?

— Ты пистолет ищешь? — скривился Дюша. — Он под ним остался. Попробуй достать.

С этими словами Пичугин, как коршун стал кружить возле тела Жмыха, будто намереваясь кинуться за оружием. Но нет… Он только делал вид, что хочет достать ПМ. Меня провоцирует на необдуманный бросок.

Понимает, что стоит ему наклониться к земле, как я его вмиг накрою. Вот и хорохорится, проверяет меня. Но таким театром меня не пронять. Тот, кто первым из нас кинется за оружием — проиграет схватку. Оба это понимаем.

Я сделал небольшой шаг вперед, потом еще. Оценил ситуацию. Дюша борец. Нельзя подпускать его на ближнюю дистанцию. Бить с расстояния, разрывать дистанцию между нами и снова бить, пока не упадет. Если возьмет в клинч — пиши пропало. Вмиг в партер схватку переведет и придушит, а это он умеет.

За несколько тренировок у Воеводина я тоже немного поднаторел в искусстве борьбы, и помню Дюшин коронный проход в ноги. Но если он раньше притворялся, то, возможно, я не все его финты знаю. Может быть, он куда более опытный боец, чем показывал себя на тренировках и в той драке в пивной.

Все эти мысли пронеслись в голове за несколько секунд. Моя сильная сторона — боксерская подготовка, значит, будем бить с расстояния, так и порешим. А пока надо ему зубы заговорить. Выйти на дистанцию удара и выбросить левой прямой. Такого он точно не ожидает.

— На хрена тебе это? Зачем ты убил стольких людей? — спросил я.

— О-о… — щерился Дюша, — ты не знаешь, сколько я убил. В Афгане со счета сбился. Понимаешь, Андрюха… Понравилось мне. А сюда вернулся, здесь нет войны. Но я ее нашел для себя. Нашел…

— Зачем?

— Этот ублюдок должен был умереть, — глаза Пичугина сузились, он продолжал кружить, но я, то отходил, то подступал ближе. Не давал ему ни приблизиться, ни уйти. Оба мы примеривались и выжидали момент. Понимали, что малейшая ошибка подобна смерти.

И, может быть, к ней и ведёт кратчайшим путем.

— Какой ублюдок? — как можно более миролюбиво спросил я.

— Сам знаешь какой, — хмыкнул Дюша. — Наш многоуважаемый тренер.

— Пусть. Ты врал мне про Валю, зачем?

Дюша дернулся и зло на меня зыркнул, видно, я задел его за живое.

— Тебе не понять. Я любил эту тварь… — просипел он, будто выдавливал слова через плотно сжатые губы. — А она…

— А она, пока ты проливал кровь за Родину, спуталась с Воеводиным, — продолжил я за него. — Но разве за это убивают?

— Еще как убивают… Ты не видел, что он с ней сделал. Во что она превратилась.

— Видел, — кивнул я. — Она спилась, потому что он ее бросил. И ты решил его убить.

— Не убить, а казнить, — Дюша остановился.

Видно было, что ему очень хотелось выговориться. Он понимал, что кто-то из нас умрет здесь и сейчас, тогда все сказанное уже не навредит ему. Я не возражал, пусть болтает, может, удастся усыпить его бдительность и напасть первым, когда