Это будет нечестно по отношению к пациентам. Сейчас я не в состоянии принимать правильные решения, которые повлияют на чужие жизни. Вернуться в больницу будет эгоистично и легкомысленно с моей стороны. Ошибочно.

Я понимаю это, но искушение велико. Работа отвлекла бы меня от мыслей.

Проклятье. Почему голова так болит?

– Лора?

Неужели Митч что-то забыл? Поднимаю голову и растерянно моргаю, опуская ноги вниз.

– Нэш…

Как я могла не узнать его голос?

Он приближается. Даже в тусклом свете фонарей, которые тянутся вдоль дорожки к главному входу, он выглядит измученным. И напоминает мне, что мы сегодня пережили. О неудаче, которую потерпели…

– Почему ты не поехала домой? Что ты здесь делаешь? – Это не упрек, а простой вопрос. Возможно, даже с долей беспокойства.

Пытаюсь улыбнуться, но у меня не получается.

– Думаю.

Нэш подходит ко мне. Стоит рядом и молчит. На глаза мне опять наворачиваются слезы. Не думала, что снова заплачу – настолько опустошенной себя чувствую.

– Ты ни в чем… Проклятье! – У Нэша вырывается ругательство, и он вздыхает.

Я ни в чем не виновата. Да, знаю. Но, к сожалению, поверить в это не могу.

– Хочешь, отвезу тебя домой?

Качаю головой, избегая его взгляда. Я не могу пойти домой. Нет.

– Я могу… – Слышу, что слова даются ему нелегко. – Как-нибудь помочь тебе?

– Нет, – произношу, невольно поднимая взгляд и чувствуя, что ком в горле становится все больше. Хотелось бы мне, чтобы ответ был «да», но жизнь, к сожалению, часто идет вразрез с нашими желаниями.

– Возьми завтра выходной. Я серьезно. Я уже нашел, кого поставить на твою смену.

Ничего не отвечаю. Я собираюсь выйти завтра на работу и в то же время боюсь этого. Сейчас плохо понимаю, что правильно, а что нет.

Не знаю, почему пообещала ей, что все будет хорошо. Почему ей пришлось умереть.

Почему мы ее потеряли.

Ей было всего десять. Это несправедливо…

Киваю и обхватываю себя руками, пытаясь побороть холод и усталость.

– Спокойной ночи, Лора.

Этот голос. Как я могла его не узнать?

– Спокойной ночи, Нэш.

Глава 24

Нэш

После сегодняшней смены у меня гудит каждая мышца. Я редко устаю настолько сильно физически и морально. Но эта смена… была одной из тех, что высасывают все силы. И продолжают после. Мы не должны были потерять Рию. Мы хорошо подготовились, донорское сердце подошло, операция прошла без осложнений… но мы ее потеряли. В голове не укладывается…

Она не должна была умереть. Это несправедливо.

Сегодня, когда Лора расплакалась из-за случившегося, я почувствовал, что и сам нахожусь на грани. После операции прошло уже довольно много времени, но Лора сидит на скамейке перед Уайтстоун, хотя ее смена давно закончилась. Она выглядит потерянной, слегка дрожит, пусть и пытается это скрыть. Улыбается и делает вид, что просто задумалась, отдыхая в парке. Мне это хорошо знакомо.

Эта боль мне хорошо знакома.

Мне хотелось бы уберечь Лору от нее, несмотря на то что боль – неотъемлемая часть нашей работы.

Попрощавшись с Лорой, я иду к выходу из парка, но замираю и некоторое время стою к ней спиной. Не могу сделать ни шагу. Не могу оставить ее в таком состоянии.

Вскоре после знакомства я начал обращаться к ней по имени, а потом привел к себе…

Откидываю голову назад и, сделав глубокий вдох, совершаю третью за время нашего знакомства ошибку. Я поворачиваюсь и иду обратно. Слышу сдавленные рыдания, вижу, что Лора дрожит. Мне так жаль…

На ум невольно приходит вопрос: сможет ли Лора жить с тем, что случилось? Сможет ли работать? Я переживаю не потому, что она плохо справляется – справляется она отлично, – а потому, что она очень чувствительна. Каким бы похвальным ни было это качество, в конечном итоге оно ломает людей.

Смотрю, как Лора плачет, и тяжесть наваливается на грудь. Становится трудно дышать. Лора прячет лицо в ладонях. Я почти прошел мимо, когда увидел знакомый силуэт на скамейке. Даже в полутьме уличных фонарей я ее узнал…

Осторожно, чтобы не напугать, возвращаюсь, сажусь рядом и, немного помедлив, приобнимаю за плечи. Чувствую, как Лора напрягается – всего на мгновение, но этого достаточно. Я жду. Она роняет руки на колени и принимается их рассматривать.

– Мне так больно, – произносит едва слышно. – Эта боль… она когда-нибудь пройдет?

– Возможно, – отвечаю я. – У всех по-разному.

Хотелось бы мне дать другой ответ. Такой, который придал бы ей сил.

Поглаживаю Лору по плечу. Даже сквозь ткань футболки чувствую, насколько холодная у нее кожа… Волосы влажные – видимо, она не высушила их после душа. Подцепить в таком состоянии простуду – легче легкого. Особенно учитывая, как она расстроена… Я сижу рядом с Лорой и не знаю, что сказать или сделать. Не знаю, какого черта я здесь забыл…

– Тебе пора домой. Джекс наверняка заждался, – говорит она. Слышу в ее голосе нотки веселья – искреннего веселья – и понимаю, как волновался за нее. Я боялся, она настолько погрузится в переживания, что не сможет выбраться. Боялся, что смерть Рии ранит ее слишком глубоко. Но веселье, промелькнувшее в ее голосе, говорит обратное.

– Джекс скучает по мне куда меньше, чем хотелось бы, – бурчу я.

Лора откидывается на спинку скамейки, и я делаю то же самое. Лора медленно пододвигается и кладет голову мне на плечо. Мне должно быть все равно, но мне нравится так сидеть. Это кажется естественным.

– Пойдем. Я отвезу тебя домой.

Чувствую, как Лора качает головой.

– Нет. Все в порядке. Я не могу… – Она замолкает, но я начинаю понимать, что происходит. Она не может пойти домой. По той же причине, по которой мы обычно ходим в бар… Да, именно.

Прижимаю Лору к себе, делаю глубокий вдох и совершаю четвертую ошибку:

– Тогда поехали ко мне.

– Не уверена, что это хорошая идея, – тихо отвечает она.

Ее слова заставляют меня улыбнуться, и я признаюсь:

– Я тоже.

Но не могу поступить иначе. Оставить Лору здесь, оставить одну… Только не сегодня.

– Тогда поехали?

– Поехали.

Жду, пока она поднимается со скамейки, потом тоже встаю и провожаю ее к машине. У сотрудников Уайтстоун есть личные места на парковке, но в некоторые дни, как сегодня, я паркуюсь возле входа, чтобы сэкономить время.

Я распахиваю перед Лорой пассажирскую дверцу, дожидаюсь, пока она сядет. Потом обхожу машину, сажусь за руль и включаю двигатель.

Сердце колотится в области горла, сна ни в одном глазу, хотя я валился с