— Лешка?! — прошептала я. Хоть муж и бывший, но все равно жалко.

— Нет, Толик.

Я решила оставить свекра отсыпаться у охранников, но он в этот момент проснулся, обвел нас ошалевшим взглядом и изъявил желание продолжить путешествие со мной. Разумеется, парни были рады от него избавиться. В комнате от алкогольных паров, исходивших от Петровича, уже топор можно было вешать. Узнав, куда едем, старик только хмыкнул.

— Встреча с покойником поутру — к счастью, — напомнил он мне народную примету, правда, в ней не про морг говорится, но свекор считал, что его бывшей женушке, как и обычно, что-нибудь привалит.

Вскоре мы с ним оказались у здания больницы, где быстро отыскали и отдельно стоящий домик, и припаркованную недалеко «вольво». Надежда Георгиевна уже ждала нас в машине. Сначала она потребовала еще раз повторить рассказ о случившемся в исполнении бывшего мужа и не поскупилась на звонкую пощечину, которую Петрович принял, как должное (в старые добрые времена она его и тапком по лицу лупила), затем велела нам следовать за ней.

— В милицию мы будем заявлять или нет?! — заорала я.

Ментов Надежда Георгиевна, насколько мне было известно, любила чуть больше, чем москвичей — в списке ее личных предпочтений они занимали предпоследнее место, — и старалась не иметь с ними никаких дел. Но спросить в данном случае все равно стоило. Дело-то нешуточное.

— Оля, да у тебя истерика, — довольно спокойно заметила свекровь.

— А вы что думали у меня будет?! Может, мне в пляс пуститься?! На радостях? Где мои дети?! Ведь их же явно из-за ваших делишек прихватили! Кто их забрал?!

— Не вопи. Ни криком, ни слезами делу не поможешь, — госпожа Багирова была само спокойствие. — Сейчас будем решать вопрос. Не забывай: это и мои внуки, и мне они дороги не меньше, чем тебе. Садись в машину и поезжай за мной.

Я хотела опять заорать, но свекор взял меня за руку.

— Пошли, Оля. Она в самом деле лучше знает.

Мы заехали по нескольким адресам (вернее, заезжала Надежда, мы в машинах ждали ее возвращения), после чего отправились к ней домой, где нас со свекром даже накормили обедом. Я наконец могла задать свои вопросы.

Про детей пока ничего выяснить не удалось. Несмотря на то, что меня просто трясло, пришлось выслушать историю убийства Толика, хотя, признаться, она меня мало волновала. В особенности в свете исчезновения Витьки с Катькой.

Толика убили вчера в выставочном комплексе. Зарезали ножом почему-то в женском туалете и оставили сидеть в кабинке. Его сегодня утром обнаружила уборщица.

— Одним ударом в сердце? — спросила я.

— А ты откуда знаешь? — прищурилась свекровь.

Я ушла от ответа и не стала ей говорить, что видела вчера Виталия Суворова, как раз специализирующегося по таким ударам. Она вообще должна благодарить Бога и всех святых за то, что ее сын остался жив. Или, может, у Лешки сердце выше или ниже обычного расположено? Непохоже, чтобы спец типа Суворова ошибался. Скорее Леха — дефектный.

— А почему омоновцы вчера не обнаружили труп?

— Они и не искали, — отрезала Надежда. — В мужской туалет заглядывали, вытягивали оттуда мужиков, а девчонки их не интересовали.

Свекровь сообщила также, что всех, задержанных вчера в выставочном комплексе, уже отпустили. Просто они провели ночь в не очень комфортных условиях, к которым были непривычны. В отличие от многих современных бизнесменов эти не имели за плечами никакой отсидки. По словам Надежды Георгиевны, ни она сама, ни Мурат Хабибуллин не придерживаются распространенного в последние годы мнения, что отсидка — очередной плюс в резюме, а рекомендации бывших сокамерников — самые веские. Тем не менее, признала она, годы, проведенные за решеткой (пусть за мошенничество или за убийство), для многих стали отличной стартовой площадкой для продвижения вперед на ниве бизнеса или в подъеме на политический Олимп. Тем, кого на зоне «опетушили», удавалось устраиваться в шоу-бизнесе, где голубым открыты все пути. В общем, людям Мурата Хабибуллина пришлось сегодня ночью несладко.

— А не ты их туда засадила? — поднял несколько осоловевшие глаза на бывшую жену Петрович. Он уже успел потребить пол-литра водки.

— Не лезь туда, куда тебя не просят! — рявкнула бывшая жена. — Делать мне больше нечего! В ментовку звонить!

— Но ведь кто-то же позвонил, — заметила я.

Надежда вздохнула и поведала мне дополнительные сведения — к тем, что я вчера услышала от журналистов.

Вчера в ментовку звонили дважды — и дежурному по городу, и Сергею Сергеевичу, участвующему в расследовании нескольких связанных друг с другом дел. Моему знакомому майору четко сказали, что такие-то и такие-то, находящиеся в данный момент в выставочном комплексе, располагают сведениями об убийстве депутатов и покушении на Алексея Багирова. Онер связался с начальством, а оно уже готовилось посылать в выставочный комплекс ОМОН. Операция началась.

Допрос задержанных ничего не дал. Двое оказались высокопоставленными сотрудниками «Татанефти», один — директором нефтебазы в окрестностях Питера, двое — банкирами.

— В общем, так, — подвела итог нашей встречи владелица «Алойла», — отправляйтесь-ка сейчас домой к Ольге и ждите звонков. А я тут буду. Детей взяли не просто так. Как только позвонят — немедленно связывайтесь со мной. А там уже решать будем. Кстати, Оля, тебе нужен сотовый.

Надежда Георгиевна крикнула охранника и велела выдать мне трубку, а также пояснить, как ею пользоваться. С пьяным свекром и сотовым телефоном я отбыла в направлении родной квартиры.

Свекра я тут же уложила вздремнуть, а сама погрузилась в размышления. Сейчас меня беспокоило одно: как вернуть детей? Они мне дороже всего на свете. Так хотелось верить, что с ними не случилось ничего плохого.

А потом возникла еще одна мысль: а не съездить ли мне самой к Мурату Хабибуллину? Судя по тому, что я успела про него узнать, он — мужик деловой. Если взял детей, сразу скажет, что ему нужно. Хотя… По крайней мере, я должна ему сказать, что не играю в «Алойле» никакой роли, а Катька и Витька прежде всего — мои дети, а не Лешкины, и не Надеждины внуки. Мурат заставил сходить с ума меня, а не других. Надежда-то, кстати, восприняла происходящее довольно спокойно. По-моему, из-за Толика она даже больше переживала, чем по поводу родных внуков, старая партийная сука.

У Мурата, насколько я помнила, работает в охране один из моих бывших учеников, одноклассник Кости Зайцева. Я вытащила из шкафа школьные альбомы и нашла там снимок их класса. Неужели этот вихрастый долговязый парнишка — Костя? А вот и Гриша, с которым мне еще предстояло встретиться… Он-то сейчас как выглядит? Узнаю ли его? А он вспомнит тот забавный случай, когда отпросился у меня навестить больную бабушку. На следующий день пришел в школу весь в засосах. «Странные у вас с бабушкой отношения», — заметила я тогда под хохот всего класса.