— А Мурата Хабибуллина я все-таки могу увидеть?

— По какому вопросу?

— По личному! — взвилась я. Мне бы сейчас в руки какую-нибудь гаубицу или, лучше, ракетную установку…

А, может, стоило разузнать номер его сотового? Наверное, есть у Надежды Георгиевны… Не сделать ли мне это прямо сейчас?

Я не намерена тут стоять до второго пришествия.

Я сунула нос в машину, взяла свою сумочку, извлекла из нее трубку, набрала номер Надеждиного сотового, сказала, где нахожусь, она тут же удовлетворила мою просьбу, а я нацарапала номер на одной из своих визиток, после чего набрала его.

На звонок тут же ответили. Голос мужчины показался мне молодым. В это мгновение я вспомнила, что не знаю отчества Мурата. Пришлось просто попросить господина Хабибуллина.

— Кто его спрашивает? — уточнила трубка. Значит, это не Мурат?

Я представилась. На другом конце повисло молчание.

— По крайней мере, скажите своей охране, чтобы меня впустили, — попросила я: мне надоело торчать перед воротами.

— Вы где? — спросила трубка.

Я пояснила.

— Сейчас мы решим этот вопрос.

Удивительно, но ворота вскоре разъехались, и моему взору представились два молодца в камуфляже с автоматами наперевес. Я невозмутимо села за руль и въехала на территорию. Ворота тут же стали закрываться. «Попала в ловушку по собственной глупости?» — пронеслась мысль, но пути к отступлению уже были закрыты. Что ж, по крайней мере, Саша-Матвей соберет материальчику для своего еженедельника. Подозреваю, что иначе ни ему, ни кому-либо другому из журналистов за этот забор было бы не попасть. А если Хабибуллин потом головы своей охране отвертит — так им и надо. Хотя бы за то, что продержали меня, женщину, столько времени перед воротами.

Один из молодцев подошел к машине с моей стороны и нагнулся к опущенному стеклу.

— Следуйте за мной, — сказал ничего не выражающим голосом.

Меня так и подмывало поинтересоваться, чей голос я слышала, когда общалась со стеной, но не решилась, предположив, что, наверное, все дело в используемой технике.

Оба молодца пошли рядом с машиной (с двух сторон), все так же крепко сжимая автоматы. Мы двигались по асфальтовой дорожке, пролегающей в ухоженном саду. Похоже, по осени тут соберут неплохой урожай яблок, пронеслась мысль. Я также заметила вишню и сливу. Это что, хобби Мурата? Зачем ему что-то выращивать? Владелец такого особнячка может купить любые фрукты и ягоды. Но я приехала для выяснения более важных проблем. Не зря ли я это сделала?..

Дом, замаячивший среди деревьев, представлял собой трехэтажное строение весьма странной формы. Оно не было прямоугольным, квадратным или круглым. Форма ближе всего подходила к вытянутому эллипсу, причем с двух концов на крыше возвышались некие надстройки, очень отдаленно напоминающие минареты мечети. Если бы я не знала, что Мурат — татарин, никогда бы это сходство не заметила. Или все-таки штуковины больше напоминают боеголовки? Само здание было выкрашено в серо-голубой цвет, между вторым и третьим этажами виднелась лепнина, а чуть выше уровня земли наблюдались полукруглые ниши, в которых стояли статуи — как я заметила, подъехав поближе, греческих богов. Любитель эклектики, значит. Или какой-то новомодный дизайнер решил выпендриться?

В самом конце асфальтовой дорожки, по которой я ехала перед тем, как оказаться на ровной широкой ухоженной площадке, посыпанной желтым песочком, над дорогой нависало некое непонятное сооружение, чем-то напоминающее гирлянду. Гирлянда двумя ножками стояла на земле по обеим сторонам дороги.

Молодцы в камуфляже обошли ножки со стороны сада. Стоило же «саабу» оказаться под гирляндой, как она стала издавать странные звуки и на ней замигали две лампочки.

Ничего не понимая, я поехала дальше и притормозила перед крыльцом. На нем стояли еще два тина в камуфляже. Сопровождавшие меня открыли дверцу с моей стороны и даже помогли выбраться. Двое других предложили следовать в дом. Насчет непонятного поведения гирлянды не было сказано ни слова. Она, кстати, уже прекратила и мигать, и сигналить.

— А моя машина? — спросила я.

— Это не ваша машина, — ответили мне с невозмутимым видом.

— У меня на нее доверенность, — ответила я и извлекла доверенность из сумочки. Саша-Матвей все-таки предусмотрительный человек. А Александров Ивановых (его настоящее имя) у нас в городе, как я подозреваю, живет не два и даже не десять. Доверенность изучили самым внимательнейшим образом, потом мне вернули, сказали, что машину отгонят в гараж, и снова пригласили меня в дом.

— Господин Хабибуллин здесь? — спросила я, стоя у машины.

Сейчас она была развернута таким образом, что журналист мог снимать и особняк, и сад.

— Господин Хабибуллин находится на пути сюда, — ответили мне все с тем же невозмутимым видом и без улыбок. — Вас велено проводить в дом.

— А я могу погулять по саду?

— Нет.

Я решила, что лучше больше не выпендриваться, может, в гараже Саша-Матвей найдет немало интересного и запишет разговоры шоферов или охраны, а то и выберется украдкой из тайника, для меня же главное — дети, так что я проследовала за парнями.

У меня создалось впечатление пребывания во дворце арабского шейха. Мне, конечно, не доводилось их посещать, но я именно так их и представляла, в особенности после чтения «Тысячи и одной ночи».

Не написать ли и мне какой-нибудь очередной шедевр на восточную тему? Или хотя бы в восточном интерьере? Я стала внимательно осматриваться по сторонам, собирая материал для следующего романа. Вот, например, на этих огромных креслах можно устроить оргию, не говоря уже о коврах, которые украшали и пол, и стены.

Если снаружи дом, все-таки, был скорее сделан в европейском (или античном) стиле (хотя с определением стиля возникали сложности), то внутри царил Восток. Вазы, включая напольные, кувшины, шкатулки, в воздухе чувствовался сладковатый аромат благовоний. И нигде не было ни души. Пожалуй, я напишу роман о групповом сексе с восточным колоритом, а в качестве прототипов участников мероприятия использую гостей депутата Госдумы во главе с ним самим. Депутат Госдумы, по-моему, лучше всего пойдет на роль евнуха. А депутаты Законодательного собрания — мальчиков-кастратов, способных лишь услаждать слушателей божественным пением и негодных больше ни на что. Фотомодели будут исполнять свои прямые обязанности, ради которых их и держат в фотомоделях, бизнесмены развлекаться, как и обычно. Ну и схватку на кинжалах добавлю. Виталий Суворов победит всех соперников меткими ударами прямо в сердце. Финал: все женщины отдаются Виталию. Профессиональный убийца по сложившейся в последние годы традиции должен быть героем положительным и вызывать у читателя симпатии.

Меня усадили в огромное обитое бархатом кресло перед окном, выходящим на залив. Вскоре один из провожавших меня молодцев вернулся и поставил передо мной стакан с апельсиновым соком, моим любимым напитком. Откуда они узнали? Или просто совпадение? Я смотрела на воду, озаренную лучами заходящего солнца, меня слегка дурманил сладковатый запах, витающий в комнате. По-моему, он усилился после того, как меня оставили одну и плотно закрыли двери. «А меня тут не отравят?» — на мгновение мелькнула мысль и тут же ушла. Мне было так комфортно в мягком глубоком кресле — и не жарко, и не холодно. По телу стала разливаться приятная нега, я закрыла глаза и не заметила, как заснула.