Не так давно ее снова обидели. Продавец в магазине бытовой техники нахамил, сказал, чтобы она на панель шла торговаться. Она, конечно, тоже хороша. Это на рынке можно попытаться цену сбить, а в магазине она фиксированная. Но, как бы то ни было, продавец за свои слова ответил. Ему еще повезло, что Спартак не сломал ему челюсть, хотя мог. И сломал бы, если бы не злился тогда на Жанну. Тогда ему показалось, что ей нравится провоцировать мужиков на обидные отзывы в свой адрес. Похоже, ей за счастье, когда за нее заступаются.

– Что такое?

– Ты представляешь, они меня за руку схватили, в машину потащили! Еле вырвалась!

– Кто они?

– Да неруси какие-то!

– Понятно…

– Что тебе понятно? Они меня изнасиловать хотели! Прямо в машине! Тебе что, все равно?!

– Номера запомнила?

– Зачем номера? Они здесь, в ресторане сидят. Жрут, сволочи!

– Где – здесь?

– Ну, возле института… Я в магазин зашла, сапожки посмотреть, выхожу, а тут они…

– Что за машина?

– Разве это имеет значение?

– Я спрашиваю, что за машина?

– Ну, «Мерседес». Большой такой, почти новый…

– Ладно, разберемся.

Спартак отключил трубку, снял с вешалки кожаное пальто. В комнате отдыха прохлаждались Бабай и Простофил, в «качалке» тягали железо Протас, Тапыч и еще двое из бригады Мартына. Его самого Спартак нашел в кирпичном ларьке, где тот любезничал с очень симпатичной продавщицей.

– Не мешай людям работать, – насмешливо сказал Спартак, движением руки поманив его за собой.

– Ну, если бы это был просто человек, – расплылся в улыбке Мартын. – А Лиза – человек, который звучит красиво!

– Лиза хорошая девочка. Она тебя подождет и даже задержится, если ты вдруг припозднишься…

– Я сегодня в ночную, – сказала девушка, с блудливо-стыдливой улыбкой глянув на Мартына.

– Тем более…

– Что там такое? – уже на улице, отмахиваясь от назойливых снежинок, спросил парень.

– Жанна звонила.

– Опять?

– Не опять, а снова… Понимаю, личные дела, но ты мне нужен. Там какие-то козлы ее в машину пытались затащить. Горные козлы, – уточнил Спартак.

– Что за машина?

– «Мерс». Крутая, сказала, тачка. В ресторане они сейчас…

– А если они сами крутые?

– А если на твою девчонку наедут?

– Да понял я все… Поехали.

Жанна жаловалась, что Спартак до сих пор не купил ей иномарку, хотя и обещал. Надоела ей «жалкая» девятка. И квартиру они снимают, хотя могли бы свою купить… Могли бы. Но Спартак уже не стремился тратиться на нее так, как в ту ночь, когда она первый раз легла к нему в постель. Нет, он не жадный, и, если бы рынок принадлежал ему одному, он бы и «Мерседес» ей купил, и дом двухэтажный с фонтаном и гипсовыми купидонами. Но рынок – общая собственность, деньги с него идут в общий карман. И если Спартак начнет черпать из него не щепотками, а пригоршнями, то придется дать зеленый свет и пацанам. А на что тогда рынок расширять?..

А может, он зря зажимает деньги? Может, завтра его убьют – и зачем ему тогда будет нужен рынок? Так бы хоть пожил на широкую ногу в свое и Жанны удовольствие…

На общее дело он действительно тратил немалые суммы. В бригаде два «БМВ» седьмой модели не совсем новые, но смотрелись круче некуда; почти у каждого бойца своя «девятка». И одеты все по последнему слову бандитской моды. В общем, не стыдно на стрелку с солидными людьми приехать.

Он и сейчас загрузил бойцов в иномарки. Вперед и с песней. Пусть знают пацаны, что их девчонки тоже под надежной защитой. Может, и не по понятиям это, заступаться за женщин, но у Спартака свои взгляды на вещи… Хотя неплохо было бы, если бы Жанна перестала притягивать к себе неприятности – не важно как, вольно или невольно. Вот уже и Мартын едет на дело с плохо скрытым недовольством. И он, и все понимают, что из-за нее можно нарваться на большие неприятности.

– Как там у тебя дела с Юлькой? – спросил Мартын, когда машины выехали на шоссе.

– А чего это ты спросил? – нахмурился Спартак.

– Ну, спросил, и что?

– То не спрашивал, то на тебе…

– Ну, не знаю, эта тема для тебя табу. Я давно это понял…

– Нравится тебе Юлька? Знаю, нравится…

– Это тебе так кажется, что нравится. Потому что сам к ней неровно дышишь. Потому и ревнуешь. Да, она мне нравится. Как человек нравится. А так, чтобы под юбку к ней лезть… Не было ничего такого. Отвечаю.

– Ну, ну…

– Я же говорю, что ты на ней помешан. Потому и злой такой.

– Почему помешан? Я с Жанной живу.

– Потому что Жанна красивая, вот с ней и живешь. А Юлька – душевная. Но ты как та сорока, тебе блестящее больше нравится…

– Ты бы за базаром следил, – беззлобно буркнул Спартак.

– Ну, я же по-дружески… Юлька – человек. А твоя Жанна… Я с ней не жил, тебе видней, какая она. Но мне кажется, мишуры в ней много. И натура у нее чепэшная. То в одну историю вляпается, то в другую… С Юлькой бы такого не было.

– С этого бы и начинал, а то – мишура, все такое… Не хочешь за Жанну подписываться, не надо. Я и без тебя обойдусь. Пацанов твоих, конечно, возьму, а ты можешь сойти…

– Не могу я сойти. Не могу я тебя оставить, – с сожалением покачал головой Мартын. – Мы друг за друга должны держаться. Иначе пропадем… Просто предчувствие у меня нехорошее. Как бы нам самим не вляпаться. Только «зверей» нам сейчас не хватало. Ладно бы по делу, а то…

– А то из-за бабы, да? – продолжил за него Спартак. – Это моя баба. И я должен за нее спросить.

– Не вопрос.

Мартын замолчал и закрыл глаза, будто убаюканный плавным и мягким ходом автомобиля. За окнами – суета московских окраин, в салоне же тихо, комфортно. А впереди неизвестность. Крутой «Мерседес», крутые кавказские парни…

Не хотелось Спартаку связываться с этим делом. И без того конфликтов хватает, чтобы в новый впутываться… И Мартын это понимает. Потому и осуждает его в душе. Да, осуждает… Но все-таки готов его поддержать.

И вся команда поддержит Спартака. Если надо будет, костьми ляжет. Ради Жанны… Нет, нельзя подводить пацанов. Нельзя лезть на рожон из-за бабы. Осторожней надо быть. Подъехать к этим горячим кавказским парням… Именно подъехать, а не наезжать. Спросить, что за дела. Строго спросить, но без лютой злобы. Кавказцы поймут, что не правы, извинятся перед Жанной. Им же тоже не нужна война из-за бабы. Конфликт будет исчерпан, никто из пацанов не пострадает…

Жанна ждала его возле института, у своей машины. Яркая, стильная, свежая, как после утреннего макияжа. Не похоже, что ее только что пытались изнасиловать. Но, глядя на нее, можно было в это поверить. Вид у нее провокационный. Нижний срез короткой юбки едва выглядывал из-под полушубка, черные лосины соблазнительно обтягивали стройные ножки. Говорил ей Спартак, что нельзя так вызывающе одеваться. Как об стенку горох.