Ему так хотелось кусать их, хватать, рвать на куски! Это было бы так для него естественно. Охота на злых духов — как раз для этого он и был предназначен.

Шаг, поворот. Шаг, поворот.

Это ведь злые духи занесли болезнь в его хвост. Это они задували ему в голову черный туман. Из-за них он начал слышать и видеть такие вещи, которых в этом Логове и не было вовсе. Порой, например, он видел Большого Бесхвостого Брата, который сидел рядом с ним на корточках. А однажды услышал тонкий высокий вой — такой вой издает волчица, схватив за ногу тетерева или куропатку.

И вот сейчас, несмотря на нескончаемый писк летучих мышей и царапанье злых духов, Волк услышал совершенно иные звуки, настоящие. К нему приближались двое бесхвостых, они подходили все ближе и ближе — один маленький, второй гораздо больше и тяжелее.

На мгновение в душе Волка встрепенулась надежда: «Неужели это все-таки Большой Брат и его самка?»

Нет. Это вовсе не Большой Брат пришел его спасти. Это были двое тех противных бесхвостых: самка с языком гадюки и самец со светлой гривой.

Понимая, что он слишком слаб, чтобы драться, Волк спрятался в глубине Логова. Он слышал, как отодвинули крышку, как вниз опустили кусок древесной коры с водой, и мгновенно слизнул драгоценную влагу. Но воды оказалось так мало, что это лишь усугубило его жажду, а не утолило ее, и ему вновь мучительно захотелось пить.

И все же… Что это?! Какой-то новый запах исходил от шкуры проклятой самки с гадючьим языком. О, какой это был чистый, какой любимый запах! Это был запах Большого Бесхвостого Брата!

Но радость Волка быстро сменилась смертельным ужасом. Он понял, что присутствие этого запаха означает только одно: Большой Брат тоже в плену у противных бесхвостых!

И Волк просто обезумел. Он визжал, метался по Логову, бился о стены. Потом поднял голову, чтобы завыть в полный голос, но тут чьи-то сильные лапы схватили его и стали обматывать морду полосками древесной коры, туго ее стянув. Волк попытался вывернуться и укусить, но оказался слишком слаб, чтобы справиться с этим могучим бесхвостым.

Так что подать сигнал Большому Брату Волк снова оказался не в состоянии.

Каменный лес разрастался у Торака на глазах. Стволы деревьев прямо-таки взлетали вверх, и их скальная порода тут же покрывалась трещинами. Хрупкие кроны становились раскидистее, дрожа и похрустывая отломанными концами веток, точно пальцами.

Торак даже зажмурился, но перед глазами по-прежнему стояло это необычайное явление. Интересно, подумал он вскользь, а может, это и есть «внутреннее зрение», о котором ему рассказывала Ренн: то самое, которым пользуются, чтобы творить волшебные чары? Ах, как ему хотелось, чтобы сейчас Ренн была рядом!

После того черного корня во рту остался противный, сладковато-гнилостный привкус. Торак прямо-таки чувствовал, как этот корень пытается проникнуть в самую сердцевину его души, а потому жевал его всего несколько мгновений, а потом просто спрятал под язык. И все равно у него почти сразу закружилась голова, и стало подташнивать. Зато теперь он чувствовал себя невероятно бодрым и сильным, сильнее, чем когда-либо прежде.

Пожиратели Душ по-прежнему кружили возле жертвенника. Как и этот каменный лес, они тоже изменились до неузнаваемости. Неф, надев маску в виде морщинистой морды летучей мыши, что-то рычала, и маска тоже скалила свои хищные острые зубы, а сама Повелительнца Летучих Мышей раскрывала висевшие у нее за спиной широкие кожистые крылья, и в пещере сразу становилось темно. Тиацци, Повелитель Дубов, казалось, стал выше самых высоких каменных деревьев, превратившись в дуб; его грубая, покрытая трещинами кора угрожающе потрескивала, когда он размахивал жуткого вида двойной погремушкой, сделанной из зубов и черепов. Маска Повелительницы Змей Сешру сверкала мертвыми глазами из кишок, и взгляд колдуньи с трудом пробивался сквозь густую гриву из шипящих змей.

И только Повелительница Филинов выглядела неизменной и совершенно неподвижной, словно пустила корни в каменную толщу горы.

Торак сидел в темном углу, всеми забытый. Со стороны казалось, что он сжался в комок. Он понимал, что сейчас самое время улизнуть незаметно и отправиться на поиски Волка, но не мог даже пошевелиться. Черный корень держал его крепко, словно опутав невидимой паутиной.

Слух его необычайно обострился. Он теперь слышал каждую каплю, упавшую с ветки каменного дерева, каждый слабый писк летучей мыши; он слышал даже шелест языка в пасти каждой из змей, свисавших с головы Сешру. И он отлично понимал, почему это происходит; и понимание этого вызывало у него дурноту. Это же кровь убитой им совы так обострила его слух!

Ненавидя себя за полное бездействие, Торак смотрел, как Повелительница Змей вихрем кружит у жертвенного камня, на бегу встряхивая своей жуткой шевелюрой из змей. Одна из змей, выпрямившись, чуть не схватила его за лицо, и он успел заметить немигающий взгляд ее узких желтых глаз и черной молнией мелькнувший язык.

Потом Сешру вдруг метнулась к жертвеннику, погрузила обе руки в имевшееся в этом камне углубление, а потом быстро выдернула их оттуда, разбрызгивая во все стороны что-то красное. Притоптывая ногами и как-то странно раскачиваясь, она скользнула к задней стене пещеры и приложила мокрые ладони к камню.

Тиацци и Неф, как завороженные, последовали за ней.

У Торака перехватило дыхание, когда он увидел, что Повелительница Змей отпрянула от скалы, а отпечатки ее ладоней на камне дымятся. Казалось, оставленные ею красные пятна словно проедают каменную шкуру, отделявшую этот мир от Мира Иного.

И тут, наконец, Торак понял, что означали те желтые отпечатки ладоней, которые он мельком видел на пути во внутренние пещеры. Их оставили те, кто раньше пытался отыскать здесь заветную Дверь.

Потом среди шипения змей и потустороннего скрежета зубов о камень, среди стонов самой земли до Торака донесся некий звук, от которого все его тело охватила слабость, а по спине забегали, точно взбесившиеся пауки, мурашки. Этот звук способен был уничтожить всякую надежду, он вселял ужас в душу и, казалось, способен был остановить даже биение сердца. Ибо это было хриплое, злобное, резкое дыхание.

Дыхание злых духов. Духов Иного Мира, страстно стремившихся вырваться оттуда и властвовать в мире людей.

В бессильном, беспомощном страхе Торак смотрел на кружившихся в бешеном танце и что-то монотонно напевавших Пожирателей Душ. Что же делать? Что предпринять?.. Он должен найти Волка! Он должен остановить их, не позволить им затопить смертным ужасом мир живых!

Сешру, сжимая в руке кремень Ходеца, стучала этим черным «каменным когтем» по стенам пещеры, то и дело замирая и прислушиваясь. Она делала это все чаще и чаще, и все чаще и чаще Торак слышал то ужасное дыхание.

Все плыло у него перед глазами, но он по-прежнему не мог сдвинуться с места: невидимая колдовская паутина крепко держала его.