Разве бывают собаки с такими холодными серо-зелеными глазами, собаки величиной с жеребенка и с презрительной, чисто человеческой ухмылкой?

И поэтому, когда Дзигоро шагнул к выходу, никто не осмелился его остановить. Пес последовал за ним, пятясь задом и тихо рыча.

Оказавшись за дверью, китаец быстро огляделся, нашел окно, ведущее во двор и, проскользнув в него, бесшумно спрыгнул вниз. Йонард, не раздумывая, нырнул следом. Это было действительно неглупо. Не то чтобы стоило бояться встречи с двумя побитыми стражниками, которые наверняка уже пришли в себя, просто для великого колдуна самым естественным поступком было бы бесследно раствориться в воздухе.

Но, видимо, это был несчастный день. Через высокий забор они перемахнули легко и быстро, однако стражники Хорасана отошли от испуга еще быстрее. Их заметили. Возможно, капитан пришел в себя и его гнев показался им страшнее, чем магия неведомого чародея. Или взыграла гордость. Сначала пес услышал, как по лестнице загрохотали сапоги, а потом, оглянувшись на бегу, увидел, как от полновесного пинка отлетел ставень, и закачался на одной петле. Особо нетерпеливым путь через окно показался короче, и Йонард едва не взвыл, когда понял, что Дзигоро от всадников не уйти. Пусть так. Что бы там ни было, а друга Йонард не бросит!

Пес развернулся в сторону приближающейся опасности, злобно рыча и скалясь.

– Не надо, их слишком много. Нам с ними не справиться, – Дзигоро подошел к германцу и, положив на спину собаки руку, добавил: – хотя выход, дружище, пожалуй, есть. Если ты согласишься понести меня.

Уловив на себе вопросительный взгляд друга, Йонард согласно кивнул.

– Вот и ладно, – с облегчением произнес Дзигоро, усаживаясь на спину пса. – Вперед, мой друг.

И Йонард понес его вперед по тропинке. Странно, но он почти не ощущал веса седока.

«Ну, конечно, – подумал варвар, – жрет одну траву». Северянин с каждым новым прыжком ощущал необыкновенную легкость. Теперь он не чувствовал и своего веса. Он заглянул себе под ноги… лапы перебирали не сырую землю, а воздух…

* * *

Одинокий всадник от удивления вывалился из седла. Его кобыла беспокойно забила копытами и, позабыв про хозяина, умчалась в ночь. Спешенный человек то боязливо поглядывал на небо, то принимался страстно молиться. Такого он в своей жизни еще не видывал. По звездному южному небу гигантский белый ястреб нес свою жертву в гнездо. Большой пес в когтях птицы усиленно перебирало лапами, словно стремясь вырваться из плена. Мощный взмах крыльев – и человека обдал ветер, донесший тонкий звук поющих на ветру перьев.

* * *

В рыжие пески медленно опускалось яркое малиновое солнце. Темнело.

Дзигоро сидел, завернувшись в серый дорожный плащ, и задумчиво глядел на часто дышавшего пса.

– По-моему, это все уже было, – задумчиво проговорил он, – мы с тобой сидели в овраге, и ты…

В этот момент пес извернулся и яростно защелкал зубами в шерсти.

– Блохи? – посочувствовал Дзигоро, – чего же ты не дал себя помыть?

Пес рыкнул, потом взвыл и вдруг разразился солдатским проклятием:

– Танат забери твои потроха, стерва кусачая!

Дзигоро в изумлении уставился на огромного голого варвара-северянина, с отборной бранью растиравшего укушенное бедро.

– Ну, правильно, – кивнул китаец, – теперь я вспомнил твое имя. С возвращением в мир людей, Йонард из Германии.

– Хрофт! – выругался варвар. – Не мог предупредить, что превращать будешь? Я бы хоть штаны в трактире прихватил.

Дзигоро весело рассмеялся, откидывая голову.

– Что я такого сказал? – нехорошо сощурился варвар. – Я тебе, конечно, благодарен, и все такое…

Дзигоро смеялся, хлопая себя по коленям и мотая головой.

– Погоди! – всхлипывал он, – погоди, дай опомниться! Уморишь ведь, северянин.

Йонард набычился, с неодобрением разглядывая развеселившегося мудреца.

– Ну и куда я теперь пойду в таком виде? По караванному пути пугать лошадей еверов?

Дзигоро внезапно стал серьезным. Его карие глаза сочувственно улыбнулись в темноте.

– С рассветом ты опять станешь зверем, Йонард. Собачья шкура слезла с тебя оттого, что сегодня новолуние. Но солнечный свет вернет заклятие. Если помнишь, я предупреждал тебя быть осторожным в желаниях.

– Что ты хочешь сказать? – Йонард сел, подтянув к груди длинные волосатые ноги. – С рассветом я опять стану собакой?

Дзигоро снова кивнул.

– И ты ничего не сможешь сделать? – Йонард в волнении мотнул лохматой головой. – Как же так? Ты же великий маг, Дзигоро?

– С чего ты взял, юноша? – улыбнулся китаец. – Я не маг. Не больше, чем ты.

– Но я же видел! Я видел, как ты на моих глазах превратился в ястреба!

– То, что ты видел, ничего не значит, Йонард, – Дзигоро отчего-то вздохнул, – не всегда стоит доверять глазам. Они могут обмануть. Тебе ли этого не знать, вошедшему в Черную башню через врата Заката. Я просто отвел глаза стражникам Хорасана. Магии в этом совсем нет. Они видели то, что хотели видеть. Могущество мага, страшную птицу, вспышку света… Теперь им будет, чем оправдываться перед десятниками. Одно дело, если ты отпустил нищего китайца с собакой, другое дело – если не смог сладить с великим чародеем.

– Значит, с рассветом я снова стану собакой, – угрюмо повторил Йонард.

– Боюсь, что так.

Варвар сдавленно зарычал и тут же осекся.

– Хрофт! Но почему пес. Лучше бы волк. Волк благородное животное. У меня на родине все бояться вервольфа.

– А чем тебе пес не волк. У них одна сущность и одна кровь.

– Ну все же… и потом, я был уверен, что убил колдуна.

– Мага не так-то просто убить, – снова вздохнул Дзигоро, – так же, как и оборотня. Для обычного оружия он неуязвим. Да и против необычного тоже. У каждого мага есть свое слабое место и, как правило, они это тщательно скрывают.

– Я убью египтянина, – сумрачно сообщил Йонард как о давно решенном. – Не отговаривай меня, мудрец. Мой бог не запрещает проливать кровь.

К его изумлению Дзигоро не спорил.

– Дело твое, Йонард, – тихо проговорил он, – только вряд ли это тебе поможет. Ты стал зверем не потому, что египтянин пробормотал над тобой пару глупых заклинаний. Они ничего не значат, поверь мне.

– То есть как? – удивился Йонард.

– Надо мной он махал шкурами и бормотал свои посредственные стишки трижды, если не ошибаюсь, но, как видишь, ничего не добился. Мне удалось уйти оттуда. Не спрашивай, как. Я начну объяснять тебе простые вещи, а ты снова увидишь в этом магию. На самом деле воля может разбить любые оковы, даже укрепленные черным колдовством. И никакого волшебства в этом нет. Ты был наполовину зверем, когда египтянин схватил тебя, залитого кровью, обезумевшего от ярости, не рассуждающего, желавшего только двух вещей – свободы и убить хозяина башни.